– Ты непробиваемый эгоист, Миша! Меня забыл спросить: люблю ли я тебя?! Спасибо за дивное время, проведённое в тайге, и… прощай!

Она развернулась и почти побежала к выходу из сквера. Женское поведение в такие моменты непредсказуемо. В душе её кипели страсть и возмущение, а сердце ждало иного: не остановит ли её Михаил, не заставит ли вернуться…

Михаил был молод, неопытен и совсем не разбирался в женской психологии. Словно громом поражённый, стоял и растерянно смотрел ей вслед. Все надежды и планы полетели в тартарары, а причина стара, как мир: она его не любит. Он возомнил невесть что, а она восприняла их таёжное знакомство и близость как приключение, как "приятное времяпрепровождение"…

К нему подошла Света, она слышала весь разговор. Девушке стало жаль парня, она посочувствовала ему:

– Что ж ты поздно приехал? Катя ждала тебя…

Михаил отсутствующим взглядом посмотрел на Свету, с трудом уловил суть её вопроса:

– Приехать раньше не мог. Умер отец, пришлось заниматься похоронами и поминками. Сообщить тоже не мог, я не знаю её адреса. Теперь всё понял: не захотела ждать, значит, действительно не любит…

Он опустил голову и направился в противоположную сторону от той, куда убежала Катя. Их вспыхнувшая в таёжной глуши любовь так и не смогла разгореться. По дороге жизни они пойдут порознь, а не вдвоём, на что ещё совсем недавно оба надеялись.

Света смотрела ему вслед. Она понимала и видела: подружка влюбилась в этого парня крепко и по-настоящему. И если бы он проявил должную настойчивость, всё сегодня могло измениться в его пользу.

"Гордый мальчик! – оценила она Михаила. – Но Леонид Катьке подходит больше, поэтому лучше оставить всё как есть".

Катя одумалась сразу после свадьбы. Они с Леонидом стали мужем и женой, но бракосочетание не принесло им того, что называют ёмким словом "счастье". Обычно после свадьбы между молодыми происходит притирка, в результате которой они становятся ближе друг к другу, лучше начинают понимать один другого. Их притирка имела обратный результат. С каждым прожитым днём они стали отдаляться друг от друга, пропасть непонимания между ними всё увеличивалась.

На первый взгляд в их отношениях всё осталось по-прежнему, на деле между ними встал третий. Как ни старалась Катя, она не могла воспринимать мужа таким, каким принимала его до знакомства с Михаилом. Первое время Леонид не скупился на ласки, но эта близость её раздражала. К его ласкам у неё возникало устойчивое неприятие. Она окончательно и бесповоротно поняла, что не любит мужа и сделала величайшую глупость, согласившись выйти за него. Осознала и степень вины перед Михаилом. Вместо сочувствия, которое нужно было проявить, как маленькая капризная девчонка оттолкнула парня, только что пережившего горе, отказалась выслушать его, не поверила в его любовь. Ко всему прочему Катя узнала, что беременна, и внутренним чутьём понимала: отцом будущего ребёнка не является её законный муж. Это ребёнок её и Михаила.

Катя запоздало корила себя: "Какая же я дура! Надо было не задумываясь бросаться к нему на шею и ехать с ним хоть на край света!" Теперь она не считала нарушение обязательств перед Леонидом и родителями предательством, потому что с ужасом начала осознавать: с человеком, который стал её мужем и которого она не любит, придётся прожить всю жизнь. И время, когда можно было всё исправить, безвозвратно кануло в прошлое. Она совершила глупость, но поехать к Михаилу и признаться в этом было невозможно. Поезд умчал того за тысячи километров и отделил линией, которую называют "государственная граница".

*

Михаила направили служить в доживавшую последние годы Северную группу войск. За границей он побывал только один раз в детстве. В составе пионерской группы ездил в Германскую Демократическую Республику. Германия ему понравилась. Нечто подобное он ожидал увидеть и в Польше, но действительность разочаровала. Много слышал о гоноре и самолюбии поляков, однако сравнение с Германией убедило его, что гонор этот безоснователен. Польша во многом проигрывала соседней стране и предстала перед ним как страна контрастов. Наряду с современной техникой, хорошими, оборудованными по европейским стандартам дорогами, современными микрорайонами городов и заводами увидел он снопы на полях, лошадок, работающих вместо современных тракторов, гужевые повозки, о которых в Советском Союзе давно забыли, двигающиеся на буром угле паровозы и дома, отапливаемые коптящими небо печами . Кроме того, у него возникло ощущение, что вся страна сплошь состоит из торговцев. Вместе с крупными магазинами в городах было множество мелких торговых лавок и лавчонок со специфическим, неприятным для русского человека запахом. Современность и убогость соседствовали повсюду. Страна торговцев – сделал он свой первый вывод об этой республике. Однако жизнь страны пребывания отошла на второй план, как только его закрутила служба. На службе человек ощущает себя везде одинаково, в какой бы части света воинская часть ни находилась, потому как контактировать здесь ему приходилось только с соотечественниками. Служба на время притупила боль и обиду, нанесённую Катей, только ночью и в редкие часы отдыха мысли вновь и вновь уносились туда, где получил он первую в жизни душевную рану.

Михаил попал в понтонно-мостовой полк и был направлен командиром взвода в инженерно-мостостроительную роту. Есть такие подразделения в инженерных войсках: строят мосты на свайных опорах, но не где-то в тылу, а непосредственно в боевых порядках. Для этого в роте было всё необходимое. Рота могла строить деревянные мосты из готовых конструкций и одновременно изготавливать эти конструкции из леса, который находился поблизости. Если мост строился с заготовкой конструкций, то темп строительства был в 3 раза медленнее. Сначала нужно было свалить лес, изготовить из брёвен сваи, напилить на передвижной пилораме брус, плаху, доски и изготовить из них пролётное строение. Потом перевезти всё это к реке. Непосредственно на реке нужно было забить сваи, обстроить их, то есть сделать опоры моста, уложить на них пролётное строение и обстроить мост. Такой деревянный мост выдерживал технику весом до шестидесяти тонн, по нему свободно могли переправляться современные танки.

Мостостроители и в мирное время занимались тем, что должны были делать в боевых условиях. Они имели возможность тренироваться в реальных условиях, собирая мост из готовых конструкций. Кроме того, часто строили деревянные мосты для гражданских нужд, в том числе и здесь, в Польше. Замполиты придумали название для этих мостов – "мосты дружбы". Одним словом, мостостроители совмещали полезное с приятным, так как лучшей боевой подготовки, чем практические занятия, ещё никто не придумал.

Михаила назначили командиром взвода заготовки конструкций. Само название говорило о том, чем этот взвод занимался. А если мост строился из готовых конструкций, взвод укладывал пролётное строение и обстраивал мост. Задачей другого (первого) взвода была подготовка опор моста. В их распоряжении был сваебойно-обстроечный паром, с помощью которого дизель-молотами забивались одновременно четыре сваи. Затем сваи опиливались и поверх них прибивалось опорное бревно.

Михаил прямо с дороги попал на осенние лагерные сборы понтонно-мостового батальона, в состав которого входила и его рота. Сдал в штаб документы, бросил в офицерской гостинице чемодан и с продуктовой машиной уехал в лагерь, который был разбит в пойме илистой и своенравной реки Варты.

Командир роты капитан Колбин представил взводу нового командира и напутствовал, как показалось Михаилу, излишне кратко:

– Сержанты у тебя опытные, люди дело знают. Заместитель командира взвода старший сержант Мартиросян три месяца исполнял обязанности командира взвода. Командуй, лейтенант, учи и воспитывай! Думаю, недели на то, чтобы освоить обязанности, тебе хватит.

И ушёл…

Михаил молча смотрел на выстроившихся в две шеренги солдат. Подчинённые смотрели на нового командира. Он не знал, что делать дальше, о чём говорить. Все теоретические знания, навыки, полученные на военной кафедре и на сборах, вылетели из головы. Понимал: надо что-то сказать, но что? Наконец выдавил из себя правду, которая, собственно, и поставила его в затруднительное положение: