Музыка закончилась, и Михаил внезапно поймал на себе оценивающий взгляд Кати. Он тоже думал о ней. Девушка приглянулась ему сразу. Парень размышлял не о внутреннем мире встретившейся в тайге незнакомки (чтобы понять его, требовалось время), а исключительно о её внешности. Привлекательное лицо, красивая фигура с хорошо развитой грудью, упругое, пышущее здоровьем тело любого парня не могли оставить равнодушным. У неё очень приятный тембр голоса и особые, восхитительные и добрые глаза, излучавшие притягательность и теплоту. Хороши и губы…

Глаза их встретились. Ему стало неловко, будто она подслушала или угадала его мысли. Чтобы скрыть смущение, кивнул на транзистор:

– У нас с тобой это единственное развлечение, хоть какая-то связь с большим миром…

Она уловила его смущение и ответила с некоторой загадочностью:

– Ну почему единственное? Развлекались ведь как-то люди, когда радиоприёмников не было… И вообще… давай уже хоть корочку хлеба сжуём. Иначе я до утра не дотяну и помру от голода.

Катя сняла возникшую было напряжённость, и они сели наконец ужинать. С большим аппетитом ели и продолжали беседовать, узнавая друг о друге всё новые подробности. Когда закончили трапезу, уже стемнело. Наступил снова неловкий момент. Нужно было укладываться спать, а топчан в избушке один и не так широк, чтобы на нём без тесноты могли разместиться два человека. Спать на голом полу без матраца и одеяла смог бы только смертельно уставший или "в доску" пьяный человек. Оба думали об этом, но выжидали. Наконец, Михаил предложил вариант:

– Топчан у нас один… Придётся спать по очереди. Ты ложись, я буду сидеть на охране. Когда выспишься, прилягу я.

Девушка чувствовала: парень говорит не то, о чём думает, но сделала вид, что покорно с его предложением согласилась:

– Как скажешь, мой спаситель… Будем спать по очереди.

Катя была более искушённой в любовных делах, чем Михаил. Она не считала себя ханжой и по молодости соблюдение старинных традиций в век электроники признавала за пережиток. Да и нравы в мединституте, в сравнении с другими вузами, уже в то время были более свободными. С Леонидом они жили как муж и жена, хотя до оформления законного брака оставался ещё месяц. Сегодня чувство долга перед Леонидом в ней боролось с совершенно новыми, не испытанными до сих пор ощущениями. Она не могла взять в толк, почему её как магнитом тянет к близости с Михаилом. Это пугало. Неужели она настолько испорчена, что готова броситься в объятия к парню, с которым познакомилась несколько часов назад?

Михаил тоже боролся с собой. Ему очень хотелось поцеловать Катю. Поцелуй снимает определённую границу и сближает. Эта случайная встреча в тайге для него оказалась той самой любовью с первого взгляда, которая, хотя о ней много написано в литературе, в жизни встречается не у каждого. Девчонка понравилась ему так, как до этого не нравилась никакая другая. Его тянуло к ней, но он не был уверен в том, хотела ли этого она. Переступить же границу и действовать напором парню не позволяла порядочность.

Они сидели в темноте, лишь слабый свет, пробивавшийся из буржуйки, слегка освещал избушку. Молчание затягивалось. Катя внутренним чувством поняла состояние Михаила. В конце-концов, она покорилась своему влечению и сама подошла к нему.

– Миша, спасибо тебе за вкусный ужин… за всё… Можно я тебя поцелую?..

Лёгкое прикосновение её губ к его щеке ликвидировало все границы. Михаил обхватил девушку руками, притянул к себе и поцеловал в губы. Поцелуй дал свободу их чувствам.

Говорят, женщина даже тогда, когда молчит, всё равно разговаривает. "Как же здорово он целуется! – мелькало в её голове. – Голова идёт кругом!"

И следом за приятными, неожиданно новыми для неё ощущениями в этой закружившейся хмельной голове то и дело щёлкал холодный стоп-кран: "Целоваться разрешу, но крепость не сдам!"

Крепость не продержалась и получаса…

Она отдалась ему с пылкостью и страстью любящей женщины, и сама пока не могла понять почему. С Леонидом, которого знала с детства, всё это тоже было. Но всё было не так!..

А Михаил вознёсся на седьмое небо. Вместе с неизведанными доселе ощущениями в нём возникла глубокая нежность к этой, кинувшейся в его объятия девчонке. Они лежали на топчане, тесно прижавшись друг к другу, и через радиоприёмник некогда популярный певец Вадим Мулерман пел им свою песню:

"Разнесёт весна тополиный пух,

Словно сто снегов, и окажется:

Если ты одна любишь сразу двух,

Значит, это не любовь, а только кажется…"

"Похоже, мне придётся сделать выбор, – думала Катя. – Но это всё потом… Боже, как мне с ним хорошо!.."

Их случайная встреча растянулась на три дня и три ночи. Словно в красивом сказочном сне пролетело это время. В будущем и тот и другой станут вспоминать этот короткий период жизни как самый счастливый. Ведь в юности все ощущения обострены до предела, у влюблённых особенно. Они жили словно на необитаемом острове, без всякой связи с другими людьми, без каких бы-то обязательств перед ними, были заняты только друг другом. Несмотря на бытовые неудобства и трудности, не на райском острове, а в суровой уральской тайге им было комфортно и радостно вдвоём.

На четвёртый день их нашли. Нужно было возвращаться "на большую землю", хотя ни тому, ни другому этого не хотелось. Оба чувствовали: в мире людей им грозит расставание.

Поисковую команду, в которой был и Леонид, привёл тот самый лесник, с которым уходил работать Михаил. Спасатели не застали влюблённых врасплох, но Леонид шестым чувством всё понял. Катя видела, что он в гневе и еле сдерживает себя, однако жених решил обойтись без публичных сцен и перенести разборки на потом. Катю это устраивало. Она тоже отложила серьёзный разговор на будущее.

Михаил улучил момент и шепнул ей: "Жди, я обязательно к тебе приеду!"

Пока добирались до города, Катя молчала. О чём-то думала, в разговор с Леонидом не вступала, лишь односложно отвечала на его вопросы. Хмурое лицо жениха показывало: он недоволен так неудачно завершившимся предсвадебным путешествием. Невеста трое суток провела с этим невесть откуда свалившимся лесовиком. Интуитивно, но безошибочно он определил: связь между Катей и этим парнем установилась более тесная и явно выходила за рамки обычных отношений между попавшими в беду людьми. Самолюбие Леонида было задето. Воображение одну за другой рисовало картины измены невесты, в голове тупо билась и не давала успокоиться мысль о рогах, которыми она наградила его ещё до свадьбы.

Едва остались вдвоём, скопившееся недовольство нашло выход, и они вдрызг разругались. Он чувствовал себя пострадавшим и морально правым. На этом основании в грубой форме приступил к допросу, чтобы досконально выявить все детали её проступка, всю низость её измены. Ему казалось: неверная невеста уже прочувствовала свою вину и станет оправдываться и просить у него прощения. Она возмутилась и повела себя дерзко, не стала откровенничать и вымаливать помилование, а заявила, что не любит его и свадьбы не будет. Запахло полным разрывом, который мог похоронить далеко идущие планы рационального Леонида. Это заставило его изменить поведение и задуматься. Два дня он обдумывал, что предпринять, на третий подтянул тяжёлую артиллерию, иначе говоря, подключил к разрешению конфликта родителей Кати.

Отец Кати, Юрий Макарович Жуков, являлся деканом того факультета, на котором молодые учились. Леонид слыл одним из перспективных студентов, и отец откровенно обрадовался, когда дочь и его любимый ученик решили пожениться. Лучшего кандидата трудно было подыскать. Отец планировал оставить Леонида в институте, а значит и дочь, выйдя замуж, автоматически не попадала под распределение.

План оказался под угрозой. Леонид рассказал своему учителю о таёжном приключении и попросил серьёзно поговорить с дочерью. Катя родителей уважала, они были для неё эталоном в человеческом плане и примером в семейной жизни. Юрий Макарович и Мария Павловна познакомились ещё студентами, поженились сразу после окончания института и жили счастливо и бесконфликтно. Трудности, которые подбрасывала им жизнь, не влияли на их взаимоотношения негативно, преодолевая их, родители лишь посмеивались: "После радости – неприятности… по теории вероятности!" Вечером того же дня состоялся разговор.