Грег бодро шагал к университету, с предвкушением ожидая начала рабочего дня. В руке он крепко сжимал папку заданий – рисунков студенток по заданию «метафорическое животное». Это был первый и ключевой этап расставления ловушки, которая еще ни разу его не подводила. Если не считать досадной осечки несколько лет назад, которая вынудила его сменить потом несколько институтов и университетов. Но кто старое помянет, тому и глаз вон. Теперь он стал осторожнее и находчивее, что только накаляло игру и делало победу слаще.

Рисунки раскрывали ему наивных и ни о чем не подозревающих девушек как на ладони. Любой мало-мальски качественный материал по анализу проекционных тестов подсказал бы студенткам, что не стоит так открываться перед почти незнакомым человеком. Но в современный век молодежь, страдающая он неумения концентрировать внимание надолго, не бралась за изучение научных материалов, если только преподаватель не заставлял их сделать это под угрозой плохой оценки. Грег своих студенток любил и особо их не утруждал, на экзамене он требовал досконально знать только тот материал, который он преподавал на лекциях.

А уж на лекциях он позволял себе почувствовать всю свою власть над этими молодыми телами, которые то краснели, то бледнели, когда он рассказывал непристойные случаи из якобы своей психологической практики. Как бы им ни было неловко, они не могли уйти и слушали его, конспектировали в свои толстые тетради или тонкие ноутбуки, а он тем временем невзначай наблюдал за их реакцией. Кто осуждающе теряет интерес к его рассказу, у кого щеки наливаются румянцем и учащается дыхание, а кто с интересом внимательно смотрит на него и вертит ручку в руках. Все эти наблюдения также помогали ему выбрать новых кандидаток на расставление ловушки.

Конечно, с каждым годом преподавательская деятельность подвергалась все большим и большим гонениям со стороны государства, уже чуть ли не каждая девушка могла подать в суд за домогательства, и тогда даже идеальный послужной список опытного педагога мог не спасти его от увольнения. Для Грега, высокого молодого на вид красавца с тщательно продуманным беспорядком на голове, такие обвинения были особенно опасны. Никакой суд присяжных его бы не оправдал, и он это прекрасно понимал.

Поэтому следовало найти девушку, неуверенную в себе, которая не пойдет жаловаться и которую некому защитить, то есть без отца и брата. Но при этом, она должна быть личностью сильной, не склонной ко всяким там самоубийствам. Грег вздрогнул, вспомним про самоубийство и последующее увольнение и тут же решил отогнать от себя эту мысль. Нет, он стал осторожнее, и такого с ним больше не произойдет. Сильные личности, ему нужны только сильные личности, с ярким желанием жить, с верой в свою исключительность и будущее, но при этом находящиеся в сложных жизненных обстоятельствах и поэтому пока не готовые на открытое противостояние с кем-либо. Да, и именно такую он, похоже, и нашел.

В то время как большинство девушек третьего курса в задании «нарисуйте фантастическое несуществующее существо» рисуют смесь разных признаков животных в одном – тело медведя с пастью крокодила и хвостом павлина – и тем самым демонстрируют стабильную развивающуюся психику, хоть и лишенную творческого мышления, Орлана нарисовала стройную девушку со сложенными за спиной крыльями и руками, скрывающими грудь.

Каждый психолог вам скажет, что изображение человека в таком задании говорит о том, что испытуемый что-то скрывает в себе, он не дает воображению вырваться наружу, оно пока томится в нем и медленно разрывает на части. Но это бы вам сказал обычный психолог, а Грег обращал пристальное внимание на признаки сдерживаемой сильной сексуальности, с которой обладательница рисунка еще не примирилась, с которой она пока не знает, что делать, но неосознанно считает ее важной частью себя.

В рисунке Орланы об этом свидетельствовали элементы подчеркивания женской красоты – длинные ресницы, подведенные глаза, обувь на высоком каблуке, браслеты на обнаженной руке, минимум одежды.

Но полуангел Орланы был не единственным человеческим изображением в этой стопке рисунков – была и русалка на камне, смотрящая вдаль, была фея с волшебной палочкой. Когда Грег вдыхал аромат этих рисунков, он практически видел широко распахнутые инфантильно удивленные глаза и слышал слова: «А это что вы такое делаете?». Отсюда и до самоубийства не далеко. В полуангеле Орланы его привлек и порадовал крутой жгут, в который были собраны волосы на изображении, – это признак сексуальности, готовой прорваться наружу, готовность наслаждаться ей или быть источником наслаждения для других. Это «или» Грегу еще предстояло прояснить.

Увидев в конце тропинки башенки любимого университета, он в который раз поблагодарил судьбу, что в юности его занесло именно на кафедру психологии. Тогда им, скорее, двигало желание разобраться в себе. Как говорил их тогдашний завкафедры, «нормальные люди не приходят изучать психологию. Но из нормальных людей и не получается хороших психологов. Нужно сначала самому пройти путь познания себя, и только тогда ты сможешь провести по этому пути других».

Бедный завкафедры тогда не знал, что Грег будет вести людей, а точнее юных и манящих студенток третьего курса по совсем другому пути. Но тогда еще и сам Грег этого не планировал. Ему самому сначала нужно было понять, чего он хочет от жизни. А когда он это осознал, то тут же оценил все плюсы своего бессознательного выбора, и насколько прав был Фрейд, когда говорил, что именно бессознательное делает все самые верные решения в нашей жизни.

Во-первых, в университете к нему как к преподавателю со званием и стажем все обращались не иначе как господин Смит. В начале своей карьеры искушение было слишком сильным, он еще был слишком небрежен и поэтому на первом же знакомстве с директором университета сказал ему, расплываясь в широкой улыбке Чеширского Кота: «Ну что вы, к чему эти формальности, зовите меня просто Господин». Но директор смерил его таким подозрительным взглядом, что больше такой вольности Грег себе не позволял, по крайней мере, в обстоятельствах, в которых не был абсолютно уверен.

Во-вторых, преподаваемый им предмет – психология – давал ему возможность с невинным видом обрушивать на юные, наивные и неопытные создании эротический подтекст. Так, на лекции о Фрейде он с еле скрываемым удовольствием рассказывал, исключительно для примера механизма сублимации, как еще в юности любил ходить в одну кондитерскую. И там очень часто встречал полную, шикарно одетую женщину бальзаковского возраста, которая всегда сидела одна и всегда заказывала только один вид пирожных.

– Угадайте, какой? – спрашивал Грег своих студенток и всегда ловил пару искрящихся глаз тех, кто догадался.

– Конечно же, это были эклеры – самые продолговатые из всех пирожных, – продолжал Грег и далее сочно описывал, как она медленно подносила эклер к губам, открывала рот и плавно засовывала сразу чуть ли не половину.

– И смотря на нее, – говорил он, – я всегда знал, что думает она в этот момент не об эклере.

На лекции о нарушениях поведения и навязчивых идеях и фобиях Грег особое внимание уделял рассказу о клептомании. И здесь, глядя прямо в глаза самой скромной на потоке девушке, он рассказывал историю из начала своей практики в университете: профессор взял его с собой на консультацию к нимфоманке, которая в очередной раз украла в магазине шоколадный батончик. Точнее, пыталась украсть, так как охранник поймал ее с поличным. Каково же было удивление Грега, когда в кабинет вошла не какая-то забулдыга, а интеллигентного вида стройная женщина.

– Очень была она по поведению похожа на вас! Лет через 40, конечно! – говорил Грег скромной студентке. – Профессор поспрашивал про то, сколько уже было краж, как она сама оценивает эту ситуацию, а потом вдруг спросил: «А когда вас поймали, вы испытали оргазм?» Женщина смутилась, потупила глаза, начала теребить платье: «Ну как вы можете такое спрашивать?» «Так испытали или нет?» – настаивал профессор.