Но 25 февраля 1961 года король умер. Новым королем стал его сын Мулай Хасан, который решил, что реальный союз с Западом выгоднее для Марокко, чем братство на словах с арабским миром. Он разрешил выдавать евреям, желающим уехать, так называемые «групповые паспорта». В течение следующих двух лет почти все остававшиеся в стране евреи покинули Марокко.
Так мальчик по имени Мордехай Вануну оказался в Израиле, откуда уже взрослым человеком он уедет без всякого сожаления.
…С той минуты, когда стало ясно, что Вануну покинул страну отнюдь не с туристическими целями, израильтяне стали его искать. В Непале его уже не застали. Агентам Моссад рассказали, что он улетел в Австралию. Его предстояло найти на этом огромном континенте, который израильтянам, живущим на узкой полоске земли, казался просто бескрайним. Но начальник контрразведки Шин-Бет продолжал считать, что русские уже вывезли Вануну к себе. Он сильно ошибался…
Глава четвертая
Разговор с военным цензором
Первые слухи о беглом технике появились в Израиле весной. Поговаривали, что израильская контрразведка Шин-Бет совершила непозволительную ошибку, разрешив уехать за границу работнику центра ядерных исследований в Димоне.
За этот прокол сотрудницу учетного отделения контрразведки Шин-Бет уже уволили. Замороченная домашними проблемами, пожилая женщина отнеслась к делу формально, не проявила должной бдительности.
В документах беглец значился безработным, а к безработным какие претензии? Пусть едет, если надеется, что за границей ему повезет больше, решила она. Кроме того, до увольнения Вануну был всего лишь простым техником. А это сотрудник низкой квалификации, не допущенный к особо секретным материалам, не имеющий доступа к охраняемой информации. Тем более, что его уволили по сокращению штатов как не очень ценного работника. Следовательно, препятствий для выезда за границу у него нет, подумала она и поставила на запросе разрешительный штамп.
Но она, конечно же, должна была обратить внимание своего начальства на то, что желание уехать из страны изъявил бывший сотрудник центра ядерных исследований в Димоне. Все, решительно все, кто там работает или работал, находятся на особом учете. Упустила, упустила…
Димона – один из новых городов в пустыне Негев. Его население – всего двадцать тысяч человек. Абсолютное большинство – выходцы из Северной Африки. Город основали в 1955 году для рабочих поташных заводов на Мертвом море и для тех, кто приехал на фосфатные разработки.
Ядерный центр находится в нескольких километрах от города. С дороги его практически не видно, а ближе не подпускают: это строго охраняемый объект.
Сколько существует ядерный центр в Димоне, столько и идут о нем разговоры. Все уверены, что там делают ядерное оружие. Но никто не знает, сделали его уже или еще нет. А тут заговорили, что некий техник из Димоны обосновался в Австралии и по секрету рассказывает знакомым, что в центре ядерных исследований действительно производят ядерное оружие. И у него на сей счет есть подлинные документы.
Сотрудника самой популярной в стране газеты «Маарив» Эфраима Рафаэля в Димону не пустили. В комиссии по атомной энергии на его вопросы о беглом технике ответили, что о таковом ничего не знают.
Но материал для небольшой книги о ядерной программе Израиля у Рафаэля так и так уже был собран. Слухи о беглом технике только подстегнули его творческую энергию.
Эфраим Рафаэль выпросил в редакции отпуск и работал над книгой ровно месяц. Ему самому рукопись понравилась. Прежде чем отдавать ее издателю, следовало получить разрешение военного цензора. Ничего особенно нового в его книге не было, все эти материалы так или иначе уже публиковались в израильской или американской прессе. Он просто собрал все, что знал. Ну и кое-что додумал. Тем не менее, зная злой нрав цензоров, Рафаэль ожидал, что военные неминуемо потребуют от него поправок, и даже догадывался, каких именно.
Он был готов пожертвовать несколькими именами и выводами: он постоянно писал на военные темы и предпочитал не ссориться с цензурой. Сдав рукопись цензору в звании полковника, он спросил, как долго будет продолжаться проверка.
– Серьезная книга требует месячной работы. Если материал попроще, получите ответ быстрее, – обещал цензор.
Через две недели нетерпеливый Рафаэль позвонил цензору.
– Работаю, – хладнокровно ответил тот.
– И как долго вы собираетесь это делать? – спросил Рафаэль.
– По закону имею право изучать вашу рукопись три месяца, – упрямо сказал цензор.
Рафаэль разозлился:
– Моя книга написана на актуальную тему. Через три месяца она просто устареет. Весь смысл в том, чтобы издать ее как можно скорее.
– Постараюсь учесть ваше пожелание, – ответил цензор, но в его голосе не было уверенности.
Рафаэль написал уже несколько книг. Некоторые из них были очень злыми, например, о военной операции в Ливане в 1982 году. Военные потребовали тогда множества поправок, но разрешение цензура дала быстро: цензоры тоже не хотят злить журналистов. А теперь Рафаэль звонил полковнику каждую неделю и получал стереотипный ответ, что работа продолжается.
Рафаэль недоумевал: что случилось, какие к нему претензии, предлагал приехать и поговорить, но полковник просил подождать. Это продолжалось еще ровно месяц, пока Рафаэлю не сообщили, что его ждет главный военный цензор.
Цензор состоял в звании бригадного генерала. Рафаэль познакомился с ним еще в те времена, когда будущий штатный душитель свободного слова был командиром эскадрильи истребителей и любимцем главнокомандующего военно-воздушными силами Израиля генерала Эзера Вейцмана.
Голубоглазый и мускулистый летчик пользовался успехом у женщин, мог ночью махнуть с компанией к морю и отыскать ресторан, где гостей кормят до утра.
Боевого летчика век не долог. Когда врачи запретили пилоту летать, Эзер Вейцман, к тому времени занявшийся политикой, помог ему приземлиться. Теперь бывший летчик облысел и расстался с привычкой к ночным загулам. Последняя, третья по счету жена крепко держала его в руках. Да и новая служба требовала респектабельности.
Бригадный генерал был вежлив, но не добр. Он усадил Рафаэля перед собой и сухо сказал:
– Я принял решение запретить вашу книгу. Полностью, от первой до последней страницы.
Рафаэль был изумлен и потрясен. Несмотря на военную цензуру, израильская пресса чувствовала себя совершенно свободной. Цензоры вычеркивали названия боевых операций армии или данные о новой военной технике, но запретить книгу целиком?! О таком Рафаэль еще никогда не слышал. Такого и не было, вероятно, за всю недолгую историю существования страны.
– Издание вашей книги нанесло бы ущерб безопасности страны и нашим отношениям с союзниками, – продолжал главный цензор. – Издание ее совершенно невозможно. Более того, вы должны сдать мне все экземпляры рукописи и материалы, использованные при ее написании. В том числе экземпляры, которые находятся у других лиц.
Рафаэль пытался сопротивляться.
– Книга состоит из фактов и свидетельств, которые уже публиковались в других газетах, – убеждал он генерала. – Они не могут представлять никакой опасности для нашей страны. Все это известно!
– Я пришел к другому мнению, – главный цензор был непреклонен.
– Если я перепишу книгу, есть шанс, что вы ее разрешите? – спросил Рафаэль.
– Если вы принесете мне новую рукопись, я опять буду ее читать, – дипломатично ответил главный цензор. – В этом состоит моя работа. Но обещать ничего не могу.
– Тогда скажите мне, чего именно я должен избегать в своей новой книге! – возбужденно произнес Рафаэль.
Бригадный генерал, который провел больше воздушных боев, чем журналист Рафаэль выдержал столкновений со своими редакторами, не попался на уловку:
– Я повторяю вам, что вся ваша книга наносит урон обороноспособности страны. Каждое слово в вашей книге опасно.
На этом разговор закончился. Рафаэлю было вручено письменное заключение военного цензора:
