На несколько минут зал заполнился вспышками света и выкриками проклятий. Драко почти удалось подавить это воспоминание вместе со всеми остальными, что он принес из дома Грейнджер, но Гарри, очевидно, хотел ударить побольнее и вытащил его на свет. Поттер был одним из тех, кто продлевал его неведение, заставляя оставаться там, где ему не место. Но если разобраться с Люциусом без далеко идущих последствий на данный момент невозможно, то Поттер — вот он. Драко ненавидел этого человека двадцать лет, и сейчас по его венам вместо крови текла чистая ярость. Каждый раз взмахивая рукой, он хотел только одного — уничтожить своего врага, казалось, разозлиться еще больше он просто не смог бы.

— Ни с одной из них, если тебе нужно уточнение! — выкрикнул Гарри, заклятье сорвалось с его палочки и разрезало воздух, но вместо того, чтобы увернуться или выставить щит, Драко послал в ответ собственное, и Поттер не успел среагировать. Вспышка красного света промчалась в нескольких сантиметрах от лица Драко, но он не обратил на это внимания, он смотрел, как Гарри навзничь падает на пол.

И первой его мыслью было не заметать следы нападения на государственного служащего, и даже не скрыться с места преступления, а проверить, все ли с ним в порядке. Проклятье не могло стать причиной смерти, но падение вполне могло причинить парочку несовместимых с жизнью переломов. И тогда…

«Гарри мне как брат…»

Все еще тяжело дыша, Драко подошел к поверженному противнику. Поттер лежал на полу, голова запрокинута, застывший в уродливой гримасе рот открыт. Драко уже протянул руку, чтобы нащупать пульс на его шее, как вдруг Поттер дернулся, и его палочка оказалась в сантиметре от кончика носа Малфоя.

— Бам! — сказал Гарри. — Поверить не могу, что ты купился. Забыл, что имеешь дело с Парнем-Который-Хорошо-Притворяется-Что-Сдох?

«И да, идиот редкостный!»

Устало оттолкнув палочку от лица, Драко опустился на пол рядом с Поттером. Орать на него больше не хотелось. Не хотелось вообще больше ничего.

— Я хочу рассказать тебе кое-что. Обо мне и… моей семье.

— Серьезно? — Драко слишком устал даже для сарказма. — Ты издалека начал.

Гарри только руками развел.

— С дипломатией у меня с детства проблемы. Лет с одиннадцати.

Странно, но смеяться вместе с Поттером через пару минут после того, как пытался его убить, не было чем-то противоестественным. И не странно слушать его, вместо того, чтобы просто встать и уйти.

— Первый серьезный приступ паранойи как первый секс, — мечтательно проговорил Гарри. — И вспомнить стыдно, и забыть нельзя. Когда я только пришел в аврорат, я слышал рассказы о том, что мракоборцы иногда срываются, запираются у себя дома и не подпускают даже родных… Но я же герой войны! Я чертов Парень-Который-Выжил! Со мной такого случиться просто не может!

Гарри закрыл глаза, он так и не поднялся с пола. Очевидно, заклятье все-таки настигло его, и он решил пока не рисковать.

Поттер был женат уже два года, работал как проклятый, только что получил первое повышение и тройку новичков под опеку. Ему нравилась эта жизнь, он был в своей стихии — непрекращающаяся война, недобитые пожиратели и теории заговоров — все это было ему так хорошо знакомо. Со временем он стал достаточно опытен, чтобы смотреть на два хода вперед, размышляя о планах темных волшебников.

Однажды это умение чуть не разрушило его семью.

Альбус Дамблдор был очень умным человеком. Его планы простирались на десятки лет вперед, особенно те, что касались судьбы Гарри. Мальчик-Который-Выжил был слишком важен, чтобы пускать его жизнь на самотек. Что если бы посреди войны он плюнул на все и сбежал куда-нибудь с магглорожденной подружкой?

Магглорожденные и полукровки слишком независимы от магической Британии. Благодаря социальным связям в обоих мирах, они могут жить за пределами поселений волшебников, ни в чем себе не отказывая. Чистокровные же, не знающие мира, кроме своего собственного, привязаны к стране намертво. Их семьи, их воспоминания, все, что они считают важным находится по эту сторону Статута Секретности. Гораздо выгоднее с точки зрения Дамблдора устроить так, чтобы Гарри не захотел покинуть магическую Британию, даже если бы у него появился такой шанс. Скитаясь по лесам в тот последний год, он не раз думал о том, чтобы сбежать от войны, смертей и непомерных ожиданий, и только одно его останавливало — он был привязан к своим друзьям, и больше всего — к Джиневре Уизли, чистокровной волшебнице, никогда не покидавшей родового гнезда.

Что если это было частью плана?

Гарри Поттер, его слава и состояние его родителей — отличный шанс для девочки из бедной семьи предателей крови вырваться из нищеты, не так ли? Что если Джинни воспользовалась им, как социальным лифтом? А Дамблдор воспользовался ею, как якорем, который заставит Гарри остаться в Англии, когда дела станут совсем плохи?

Что если она никогда не любила его?

— Я швырнул в нее «Легилименс», — Гарри с усилием потер переносицу, но полностью замаскировать приступ стыда ему не удалось. — У меня в постели дислоцировался предполагаемый шпион. Сам понимаешь, я не мог рисковать.

Судя по всему, к этому моменту Джиневра еще не встретила своего Снейпа, который выворачивал бы ей мозги наизнанку два раза в неделю с шести до девяти. Так что как только она пришла в себя, она ушла из дома на площади Гриммо и возвращаться не планировала.

Гарри получил свои ответы. Джинни действительно любила его. По крайней мере до этого момента.

Но все письма с извинениями отправлялись в огонь нераспечатанными, летучий порох бесполезен, если на том конце каминной сети тебе не рады, а приблизиться к «Норе» физически Гарри не мог, поскольку каждый раз перед ним возникал кто-нибудь из Уизли со словами о том, что это плохая идея.

Через неделю то, что с ним что-то не так, поняли даже авроры. Двое из них нагрянули к нему домой, как только Поттер не явился на работу.

— Отдай мне огневиски, Гарри! Выпей лучше чаю, Гарри! — улыбаясь, передразнивал он. — Через полчаса после того, как я им все выложил, «Нору» осадил комитет аврорских жен с ящиком хереса и вагоном историй о том, какие эти авроры козлы и как с ними жить невозможно. На следующее утро она была дома. Злая и не совсем еще трезвая, но дома. Я извинялся два месяца. Каждый чертов день.

Гарри замолчал и осторожно поднялся, он сел, убрал палочку в рукав и уставился на своего собеседника, будто ожидая чего-то.

— У тебя был план, — Драко констатировал факт.

— Когда я увидел тебя там, я понял, что не смогу защитить ее от последствий. И я подумал: может ты захочешь?

========== Глава 15 ==========

Темные окна поместья Малфоев казались пустыми. Свежий ночной ветер чуть задевал верхушки аккуратно подстриженных кустарников, под светом бледной луны их благородная зелень превращалась в безжизненный серый. Драко вернулся домой слишком поздно, чтобы застать родителей бодрствующими. Около полуночи в поместье спали даже домашние эльфы.

Он мог бы разбудить одного из них. Достаточно лишь позвать, и ужин будет готов в течение нескольких минут. Но Драко так устал, что не хотел видеть ни одной мерзкой подобострастной эльфийской рожи. Он сбросил пальто, прекрасно зная, что на утро оно будет вычищенным и отглаженным висеть на прежнем месте, и отправился на кухню. По дороге он вяло размышлял о Гарри Поттере, который оказался привязан к своей подруге не меньше, чем она к нему.

«Хочешь, чтобы я молчал? — с усмешкой спросил Драко, поднимаясь на ноги посреди дуэльного зала. — Молчание имеет цену, Поттер. И однажды я назову свою».

Больше Гарри ни о чем не спрашивал. Лорд Малфой улыбнулся, вспоминая выражение его лица. Всегда приятно иметь в запасе что-то, чем можно надавить на заместителя главы аврората.

Предусмотрительно пригнувшись перед входом в кухню, Драко взмахнул палочкой, и несколько факелов зажглись на стенах помещения. Странный булькающий звук привлек его внимание, повернув голову в сторону разделочного стола, Драко замер. Скорпиус сидел там с кружкой чая, которым, очевидно, только что подавился. Ни один из них не ожидал увидеть другого на кухне в столь поздний час.