Всю дорогу до этого дома они курили, обсуждали музыку, спорили, размахивая руками и вызывая своим смехом удивленные взгляды прохожих. Ньют не думал, что еще когда-то будет смеяться столько, сколько сейчас. Томас в свою очередь думал, что у художника очень приятный смех.

Вот так, говоря обо всем сразу, они добрались до квартиры. По дороге Томас несколько раз замечал, что Ньют хромает, но спрашивать его о причинах хромоты он постеснялся.

В коридоре, едва переступив порог, Ньют понял, что Томас живет не один. Кто-кто, но уж виолончелист явно не выглядел фанатом кед на каблуках, многочисленных ботильонов и босоножек на шпильках.

Томас скинул кеды, даже не потрудившись особо их расшнуровать, тут же на полу кинул толстовку и, показав в сторону кухни, располагавшейся по центру, сказал:

— Иди пока туда, я сейчас приду.

Ньют пожал плечами, аккуратно расшнуровал кеды и отставил в сторону. Проходя мимо кинутой брюнетом толстовки, он поднял её и повесил на спинку стула на кухне.

Послышался шум воды, тут же стихший, а потом на кухню, что-то мурлыкая под нос, зашел Томас. Тут же это просторное и светлое помещение стало еще светлей, будто музыкант озарял его. Томас хлопал дверцами шкафчиков, на кого-то тихонько ругаясь, но имени Ньют не разобрал. В очередной раз, громко хлопнув дверцей, Томас особенно громко выдал:

— Сучка.

— Звал, Том?

В комнату зашла брюнетка с волнистым хвостом на макушке. Одета она была в одну лишь мужскую клетчатую рубашку. В этой девушке Ньют сразу же узнал свою одногруппницу, Терезу. Эта вечная прогульщица появлялась настолько редко, что Ньют и не вспомнил бы её, если бы девушка постоянно не болтала с ним на парах, иногда рассказывая интересные вещи, а иногда трендыча ни о чем.

— О, Ньют, привет. Том, — она подошла к парню, — мой чай не брать. Я в душ.

Она чмокнула брюнета в щеку и направилась, как и сказала, в ванну. От этого поцелуя Ньют, сам того не ожидая, скривился. От Томаса это не скрылось.

— Ничего не подумай, — начал объяснять он, — она не моя девушка. Друг детства. Просто мы учились вместе, теперь вместе снимаем квартиру. Она мне как сестра, я бы сказал.

— А я-то думал, сразу с двумя крутишь, Томми.

Ньют усмехнулся. Мало ли, у его знакомых было не редкостью встречаться с двумя людьми одновременно, при этом умудряясь намечать что-то с третьим.

— Бренда не моя девушка, — Томас как-то тяжело вздохнул. — Я уже говорил, вроде бы.

Брюнет отвернулся, поставил чайник и сел напротив Ньюта.

— Мы играем в дуэте, а это, — он ткнул пальцем в засос, — её попытка уговорить меня сыграть её любимую песню.

— Какую же? — Ньют снял толстовку, повесив рядом с толстовкой Томаса.

— Do I wanna know*.

— Неплохая песня, — Ньют пожал плечами.

— Никогда не любил мартышек, — Томас достал из кармана сигареты и, пододвинув пепельницу к себе, закурил. — Но «I wanna be yours» у них шикарна, — подытожил брюнет.

— Сыграйте её. — Ньют кивнул на пачку сигарет, лежащую на столе. — Можно?

Не успел Ньют даже дотянуться до пачки, как на кухню зашла Тереза и быстро утянула эту пачку прямо из-под руки.

— Том, кухню-то хоть не прокуривайте!

— Терез, не бесись, — брюнет очаровательно улыбнулся девушке, а Ньют опять почувствовал какую-то непонятную неприязнь. И не мог понять, направлена эта неприязнь на Терезу или на то, что она не дала ему покурить. Но определенно, брюнетка тут точно была замешана.

Хотя почему это не дала покурить? Ньют достал из кармана почти закончившуюся пачку «Winston» и вытащил сигарету, прикурив от валявшейся на столе зажигалки.

— Я же сказала…

Тереза повернулась в сторону художника, начала было читать ему гневную тираду о вреде курения, но её прервал громко свистящий чайник.

— Тебе кофе, да? — Томас резко вскочил со стула, выключил чайник и, не давая своей сожительнице вставить и слова, спросил:

— Сколько кофе? Сахара? Молоко надо? Разбавлять водой или не стоит? Большая кружка или маленькая?

Ньют рассмеялся, выпуская дым из легких.

— Томми, чего же ты так тараторишь. Две с половиной ложки кофе, одну сахара, молока не надо, разбавлять не надо, кружку… Чем больше, тем лучше.

Потушив сигарету, Ньют взглянул на Терезу. Вроде бы в университете она его раздражала не так сильно, как сегодня. Хотя, может луна сегодня не в той фазе…

— Том, — Тереза подошла к соседу, — сделай мне чай.

И вышла из кухни, направившись в свою комнату. Брюнет вздохнул, но потянулся еще за пакетиком чая, чуть не опрокинув на себя многочисленные коробочки, стоявшие на полке. Когда пахнувший мятой чай был готов, Томас отнес его в комнату к девушке и вернулся. Поставив перед собой чай и перед Ньютом кофе, брюнет сел.

— Извини, у нас к чаю ничего нет. Есть… Ща, подожди.

Томас потянулся назад, открывая холодильник, стоявший слева от стола.

— Ну… — парень почесал макушку, — есть котлеты Терезы. Вроде съедобные.

— Вау, — Ньют действительно удивился. Тереза готовит?

— Они вкусные, правда, — Томас умудрился, не вставая со стула, достать тяжелую сковородку и поставить её с грохотом на стол. — Тебе греть?

— Не, не надо, — Ньют покачал головой. Можно поесть и холодными, с учетом, что есть хотелось невероятно. Оба парня не ели со вчерашнего дня, а потому уже через десять минут на сковородке не было ни одной котлеты, и Ньюту пришлось признать, что Тереза действительно умеет прекрасно готовить. Вот так, за кружкой кофе, за сковородкой котлет, за сигаретами, радио, болтовней, перебранками с Терезой наступил вечер. Электронные часы на столе высветили 18:00.

— Мне пора, — Ньют встал со стула и начал одеваться. — Всё было вкусно, спасибо большое.

— Да не за что, приходи еще, Тереза наготовит, — брюнет рассмеялся, надеясь, что его соседка не услышит фразы про готовку.

Ньют быстро зашнуровал кеды, понимая, что спешит и может опоздать, закинул за плечо рюкзак, кинул короткое «Пока, Томми» и ушел.

***

Откуда-то со стороны коридора раздалась громкая мелодия. Томас её не узнавал, у него на звонке стояла совершенно другая песня. Пройдя в коридор он понял, что звук разносится из рюкзака. Парень достал звонивший телефон, на экране которого высветилось: Мин-Мин. И фотка того азиата, которого Ньют назвал лучшим другом.

«Черт, телефон Ньюта»

Недолго думая, виолончелист взял трубку, из которой сразу донеслось:

— Алло, Ньют, начало в двенадцать?

— Эм… Это не Ньют.

— Ща, подожди, — воцарилось молчание, а потом голос в трубке продолжил, — ты тот парень, что был с Ньютом? Томми?

— Я Томас, — брюнет вздохнул.

— Ну, окей, Томас. Ньют забыл у тебя свой чертов телефон? — Минхо чем-то зашелестел, видимо, упаковкой с чипсами.

— Угу, — решив не разъяснять, откуда у него телефон, Том согласился.

— Не желаешь ему отдать сегодня? Сходим к нему на работу, — на последнем слове парень как-то странно хихикнул. Томас задумался. Пожалуй, действительно, мобильник нужно было вернуть хозяину, да и это был прекрасный повод увидеться с Ньютом.

— Хорошо, где и во сколько?

***

Место встречи Томаса удивило. Это была практически окраина города, все неблагополучные районы располагались здесь. А также здесь был выезд на кольцевую трассу, огибающую половину города. Томас ломал себе голову загадками, где же мог работать Ньют. На ум, учитывая место, приходили только крайне сомнительные заведения, но брюнету казались такие мысли полнейшим абсурдом.

Минхо опоздал. На часах уже значилось 0:25, а того все не было. Томас уже прослушал в наушниках весь плейлист и начал злиться. Тут резко кто-то хлопнул его по плечу, и музыкант подскочил от страха. Он понял, какой глупостью было стоять в темном переулке в наушниках. Но на счастье к нему подбежал Минхо, схватил за запястье, как ранее Ньют, и потащил за собой.

— Вы сговорились меня за собой таскать?! — Томас начал было возмущаться, наушники от бега выскочили, и брюнет слышал, как Минхо ругается. А ругался тот от души. Такие витиеватые маты можно было услышать только от Терезы, когда та налетала мизинцем на диван или тумбочку в комнате у Томаса.