- Тереза была в детстве такой, как эта девочка.

Ньют улыбнулся, щурясь, будто кот.

- Я нашел ее старую фотографию у Минхо в телефоне. И почему-то подумал, что если у этих двоих будет дочка, то она точно будет такой, - блондин кивнул в сторону альбома.

Томас нежно провел пальцами по рисунку, а потом перелистнул, чтобы увидеть остальные рисунки. Большинство из них были пейзажами. На одном из рисунков были изображены Томас и Бренда, игравшие на той самой выставке. Казалось, будто это было вечность назад.

Бренда… О ней Том уже не слышал два месяца. Девушка прислала всего лишь одну смс-ку: «Я уезжаю. Пришлось забрать документы из института. Будь счастлив, Томас».

Парню было стыдно, что он только вспомнил о девушке. За это время ему просто было не до этого. Авария, заморочки с документами, слишком много дел навалилось сразу. В этой суматохе стало вообще не до чего. А теперь… Наверно, уже поздно было звонить.

- Томми, как дело не дошло до суда? – Ньют задал этот вопрос настолько внезапно, что брюнет вздрогнул.

- Эм… Ну, видимо, раз водитель умер, то не ста…

- Не неси чушь, Томми. Я хоть и художник, но в сфере адвокатуры далеко не дурак. Ты всё замял. Ведь есть же какие-то связи, да?

Томас вздохнул. Все-то Ньют знал. Умный, догадливый, серьезный и говорящий всегда в лоб. Том любил его, а потому говорить правду было слишком сложно.

- Я позвонил отцу. Он один из лучших адвокатов. И он согласился помочь, - виолончелист отставил инструмент, потому что от нервов начал дергать на нем струны.

- На каких условиях? – голос Ньюта прозвучал слишком холодно. Будто разбился на тысячу ледяных осколков, каждый из который впивался в сердце, больно раня.

- Что? – Томас шокировано смотрел на блондина.

- На. Каких. Чертовых. Условиях. Это. Было. Сделано. – Ньют делал паузу на каждом слове, и виолончелист видел, как от злости были сжаты кулаки парня.

- Того погибшего мужчину признали виновным. А я должен вернуться домой. – Томас уставился в потолок. – Навсегда.

- Господи… Томми, зачем? Да нахрена?! – Ньют со всей силы ударил левой рукой по стене. Боль тут же пронзила все тело, не позволяя даже дышать. Художника согнуло пополам, а из горла вырывался лишь хрип. Том тут же сорвался с места, подбегая к парню.

- Ньют, черт возьми, идиот… Эй, - брюнет хлопал художника по бледным щекам, - не дохни, идиота кусок.

Томас быстро достал из ящика близ стоящего стола укол с обезболивающим и, сняв колпачок со шприца и выпустив воздух, чуть прицелился и уколол. Уже через минуту Ньюту стало немного легче. Парня забил озноб, Томас прижал его к себе.

- Ты дурак, Ньют. Я сделал это потому, что слишком люблю тебя, чтобы так нелепо потерять…

Впервые Ньют почувствовал, как боль отступает сразу. И это было отнюдь не из-за лекарств.

***

Новый год неумолимо наступал на пятки. Но праздничного настроения не было ни у кого. Вместо снега опять лил дождь, на трассах постоянно случались аварии, и многие уже даже не включали новости, потому что день изо дня слышалось лишь одно: сегодня на одной из дорог разбился автомобиль…

И далее, далее, далее. Десятки жизней погибали в канун нового года. Многие дети вместо подарков получили похороны родителей.

Ньюта мучили кошмары. Ему снилась мать. Она гладила маленького мальчика по голове, обещая привезти подарок. А потом она уходила. И возвращалась окровавленная, с торчащим куском железа из живота. Всегда женщина шептала одно и то же:

- Это ты виноват. Ты убил меня. Ты…

Художник просыпался от крепких объятий, которые не позволяли ему упасть с кровати. Как Ньют, будучи парализованным в ногах, умудрялся так перекручиваться в кровати, оставалось тайной. Осмотр у врача ничего не показал, стабильность да и только. Впрочем, эта чертова стабильность была лучше, чем ухудшение.

Выйдя из больницы, Томас повез Ньюта в торговый центр за подарками.

- Томми, давай купим Терезе свитер и кружку? Она как-то ненароком обмолвилась, что хочет свитер с зайками и такую же кружку, - Ньют рассмеялся, прикладывая к щекам замерзшие руки.

- Заметил, у нее какая-то фанатичность по этим зверюшкам последнее время? – Томас протянул Ньюту варежки, заметив его махинации с замерзшими кистями.

- Это все беременность. Творит чудеса.

В торговом центре парни действительно купили свитер и кружку для подруги, а для ее парня – вертолет на радио-управлении. Друг для друга парни купили книги, при этом Ньют вспомнил, что дома у него до сих пор лежит не подаренная Томасу «Божественная комедия». Напоминая себе, что надо бы ее присоединить к остальным подаркам, парень не подозревал, что отдать книгу у него так и не получится.

***

Я помню почти до минуты

Тот день декабря,

Когда я узнал то, что утром

Не стало тебя…*

Tractor Bowling - Я помню

Резкий звонок разбудил и Томаса, и спящего рядом Ньюта. Хоть и было всего одиннадцать вечера, парни уже легли спать, ведь завтра уже должно было быть тридцать первое декабря. Но выспаться не получилось. Звонил отец.

- Ну здравствуй, сын. Не хочешь приехать к нам с мамой на праздник?

Томас сонно потер глаза, пытаясь понять, о чем говорит отец.

- Эм… Я планировал праздновать с друзьями.

Ньют заинтересованно прислонился ухом к телефону с другой стороны, стараясь расслышать хоть что-то.

- Томас, твоей матери осталось недолго. Она была бы рада, если бы ты приехал хотя бы на пол дня. Если выедешь сегодня, то успеешь. Мы будем ждать.

И, не дожидаясь ответа, отец Томаса сбросил, оставив сына с ужасом смотреть на телефон.

- Ньют…

- Я слышал, Томми. Будь, пожалуйста, осторожен.

Ньют повернул голову Томаса к себе и поцеловал парня. Переплетая пальцы, они целовались, сначала чуть касаясь губами, а потом углубляя поцелуй. Каждый такой момент для них был как впервые. Ньют чуть прикусил губу Томаса, не причиняя боли, а скорее раздразнивая парня. Когда руки виолончелиста проникли под футболку блондина, а шершавые от струн пальцы прошлись по ребрам, художник вздрогнул от ощущений. Все это уже почти забылось, ведь столько времени было упущено… Они столько времени не могли даже поцеловаться. Такая мелочь – поцелуй. А даже на него не хватало времени. Как и сейчас.

Через полчаса Томас собрал необходимые вещи и уехал на вокзал за билетом на ближайший автобус, чтобы доехать до родителей, живущих в соседнем поселении, состоящим из коттеджей. Ближайший автобус отправлялся ровно в полночь, и до него оставалось десять минут. Уже сев в автобус, Томас быстро написал Ньюту смс: «Уже сел. Приеду - позвоню. С утра к тебе приедет Тереза. Я люблю тебя».

Сердце Ньюта почему-то заходилось, бешено билось, не предвещая ничего хорошего. Но, уняв дрожь в руках, художник быстро настрочил:

«Я тоже люблю тебя».

***

Ньюта разбудил звонок в дверь. Кое-как встав с кровати и перелезая на коляску, парень поехал в двери. Звонок был коротким, значит, точно Тереза приехала. Включив по пути в коридор телевизор, чтобы как-то разбавить утреннюю тишину, блондин открыл дверь. Перед ним действительно стояла подруга, вся усыпанная снегом.

- Привет, - брюнетка обворожительно улыбалась, - а там снег.

- Привет, - Ньют тоже попытался улыбнуться, но скулы почему-то сводило. – А Томас уехал. Вдвоем хозяйничать будем, проходи.

Девушка прошла в квартиру, закрывая за собой дверь. Она стянула сапожки, пуховик и прошла на кухню, включая стоящий там телевизор. Как и всегда с утра, там шли новости. Очередная авария. Только теперь…

- Ньют… - голос девушки не на шутку испугал блондина, и он, усиленно крутя колеса коляски, приехал на кухню.

Объяснять Терезе ничего не пришлось. По телевизору миловидная женщина в сером костюме говорила:

- Сегодня, в шесть утра, по направлению к коттеджному поселку разбился микро-автобус. Из-за гололеда водитель не справился с управлением, транспорт улетел в кювет. К сожалению, спасти удалось не всех пассажиров. Из-за неисправного топливного бака случилось возгоранием. Погибли три молодых человека в возрасте от девятнадцати до двадцати двух лет и женщина с трехмесячным ребенком. Опознание проводится в городском морге.