Девушка лишь тяжело вздохнула, поежившись от холода. Отданный ранее Ньютом пиджак ничуть не грел, но девушка была рада хотя бы этому.

Услышав хриплый смех Ньюта и Томаса, девушка как-то печально посмотрела в небо.

«Пусть они будут счастливы. Они заслуживают этого.»

========== Глава 9 ==========

Мне очень стыдно за эту главу. Это, по сути, моя первая НЦ, которую я выкладываю на фикбук. Прошу не судить строго.

Спасибо всем, кто в беседе выслушал мои истерики и подкинул идеи. Спасибо Саше, которая помогла мне не застопориться не месте.

А также спасибо всем, кто читает :3 Если бы не вы, я бы не попала в популярное в жанре “Учебные заведения” (в шапке я похвастался уже :D)

Теперь огорчу. Отправляюсь на две недели в лагерь. Уже сегодня у меня поезд, но вместо того, что собираться, я решил всё-таки побаловать моих читателей продой. Я же вас люблю) Так вот. Эти две недели у меня не будет доступа к фикбуку, но когда я приеду, надеюсь, что смогу выложить фанфик до конца.

Всегда Ваша,

Афа.

Jonah Kue – Belong

Тереза и Минхо занесли на кухню, где гремела посудой Бренда, два огромных пакета и поставили на стол. Содержимое пакетов громко звякнуло. Ньют и Томас, убиравшие до этого в зале все колющиеся предметы, пришли на этот звон. Ньют, увидев масштабы намечающегося веселья, лишь усмехнулся и стал помогать Бренде разбирать пакеты. Вытащив из пакета бутылку «Jack Daniel’s», Ньют усмехнулся и повернулся к Минхо.

- Серьезно? – блондин, пытаясь не смеяться, смотрел на друга. – Ты ж не пьешь это «паршивое пойло».

- Ляпнул один раз, бля… Я не пью. А вот она, - от ткнул пальцем в Терезу, - сказала, что надо купить.

Тереза, закатив глаза, посмотрела на друзей.

- Поверьте, здесь выпьют всё. Хоть ты домашний самогон разбавь техническим спиртом, выжрут тут же.

Бренда тихо рассмеялась, а потом её смех подхватили Минхо и Тереза. Ньют, улыбаясь уголками губ, разбирал пакеты. На шум зашел Томас, неся в руках стаканы, которые так и норовили выскользнуть. Тереза, сидящая ближе всех к двери, взяла у соседа часть стаканов, поставив их на стол. Остальные стаканы поставил Томас, и тут же стал помогать Ньюту относить бутылки в зал.

Они носили молча, но, когда последняя емкость была отнесена, Томас прижал Ньюта к стене, наклонился для поцелуя, но не поцеловал. В зал вошла, что-то напевая под нос, Тереза, держа в руках чашку с чаем. Фиолетовый хвост на макушке раскачивался из стороны в сторону при каждом движении. Вот так, пританцовывая на ходу, девушка прошла мимо парней, даже не заметив их, поэтому Ньют смог ловко прошмыгнуть под Томасом и скрыться на кухне, а виолончелисту оставалось обреченно вздохнуть и пойти следом.

Тереза, которая, как и стоило полагать, видела эту картину маслом, в виде её лучшего друга и его почти что парня, лишь улыбнулась и вставила флешку в магнитофон.

Включив музыку на всю, Тереза побежала на кухню и, тут же схватив спокойно сидящего на стуле Ньюта, потащила его в зал танцевать. На лице блондина отразилась такая буря эмоций, что пришедшие следом Минхо, Томас и Бренда рассмеялись.

Тереза не отпускала Ньюта, буквально заставляя того танцевать, но блондин всячески отпирался и девушке пришлось его отпустить. Зато рядом как раз вовремя оказалась Бренда, которая танцевать уж точно умела и любила.

- Фу, Тереза, ты либо уже в дрова? Когда только успела? – Бренда танцевала настолько близко к художнице, что чувствовала исходящий от неё резкий, но еще не слишком сильный, запах алкоголя.

- А ты думала, она чай пила? – перекричал музыку Минхо.

- Да ладно, щас все остальные такие же приедут, - махнул рукой Ньют.

Через десять минут к дому подъехали три машины, из которых вылезло людей больше, чем могло поместиться. Как и говорил Ньют, половина из присутствующих были скорее пьяны, чем трезвы.

Как выяснилось, одна из машин принадлежала одногруппнику Томаса и Бренды – Галли. Этого парня ненавидели настолько, насколько вообще можно ненавидеть кого-либо. Узнав, что стоящая под окном «Audi» принадлежит этому пианисту, Томас поставил себе галочку: закидать её помидорами, которые лежали в их с Терезой холодильнике уже недели четыре.

Вместе с Галли приехал еще Алби, с которым Томас почти не был знаком, а также Бен, которого виолончелист прекрасно знал. С этим самым Беном они умудрились подраться в первый же день учебы на первом курсе: Бен уронил виолончель Томаса на пол, за что брюнет, естественно, сделал Бену замечание. Тот взъелся, и завязалась драка. Парням безумно повезло, что разобрались внутри отделения, а не отвели их к Аве Пейдж.

И хотя Томас был не рад половине присутствующих, а вторую половину в душе не знал, они всё же были в какой-то степени его коллегами, поэтому парень старался улыбаться как можно дружелюбней, а попутно пытаться найти во всё увеличивающейся толпе уже наверняка далеко не трезвую Терезу.

Люди всё приезжали и приезжали, и Томасу казалось, что стены квартиры не выдержат такого напора. Становилось душно, неуютно и парень чувствовал, как начинает кружиться голова.

Помимо Терезы он пытался найти Ньюта, но тот еще сначала куда-то скрылся так, что найти его было невозможно. Забив на это занятие, Томас быстро направился в свою комнату, надеясь, что успеет дойти и открыть окно.

Зайдя в комнату и закрыв дверь, парень подбежал к окну, открыл его и вдохнул спасительного свежего воздуха. Томас вцепился в подоконник так, что побелели костяшки пальцев. Но, к счастью, тошнота и головокружение отступили.

Томасу очень не хотелось возвращаться ко всем. Хотелось забрать в эту небольшую комнатку Ньюта, оградить его от того шума и пьяных лиц.

Стук в дверь отвлек парня от своих мыслей. Он приоткрыл дверцу, а увидев бежевую рубашку, в которой пришел сегодня только один человек, быстро впустил Ньюта в комнату.

- Всё хорошо, Томми? – заметив всё еще бледного виолончелиста, поинтересовался Ньют.

- Да. Просто там душно, - Томас махнул головой в сторону двери.

- Мне тоже не особо там нравится, - Ньют нахмурился и достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. – Не возражаешь?

- Нет, - Томас взял одну сигарету из пачки Ньюта, поднес к ней огонек зажигалки и затянулся.

Ньют прикурил от сигареты Томаса, стараясь не смотреть на виолончелиста, и подошел к открытому окну, смотря вниз с высоты девятого этажа.

- Здесь красиво, - Томас встал рядом и посмотрел на открывающийся вид. С такой высоты нельзя было, конечно, увидеть весь город, но часть его, мерцающая разноцветными огнями, будто лежала на ладони.

Ньют кивнул и поднял голову. Художник подумал, что когда-нибудь обязательно нарисует такую картину. Не по памяти, как иногда приходилось делать, а прямо здесь, в этой комнате. Рядом будет сидеть Томас, курить, задавать бесконечные вопросы, а Ньют будет рисовать.

- Ньют, - виолончелист тихо позвал Ньюта, надеясь, что тот, сквозь доносящуюся из зала музыку услышит его.

- Что, Томми? – Ньют, не затушив окурок, кинул его вниз. Томас с какой-то долей веселья заметил, как тлеющая сигарета приземляется на крышу «Audi».

- Расскажи мне, почему ты хромаешь. Почему у тебя руки в шрамах?

Ньют на последних словах вздрогнул и резко поменялся в лице.

- Томми, не на…

Томас перебил его:

- Надо. Я прошу последний раз. Если ты сейчас откажешься, я не буду больше лезть к тебе с этим.

Для себя Томас всё давно решил. Он решил, что если Ньют не хочет ему рассказывать, то это что-то слишком личное. Если он не расскажет сейчас, значит, Томасу не суждено узнать. Выбор теперь оставался за Ньютом. Блондин провел по лицу рукой, протирая глаза, достал еще одну сигарету, закурил и начал рассказывать:

- Я слетел с мотоцикла. Вот и вся история с хромотой. Просто почти у финиша у меня началась паническая атака, - руки Ньюта задрожали, и он, стараясь это скрыть, быстро затянулся, - я пришел первым, а потом начал задыхаться. В итоге не справился с управлением и на огромной скорости слетел с мотоцикла. Как потом рассказали, меня перекинуло, протащило по дороге и вывернуло так, что все подумали, что я мертв. Нихрена подобного.