– Тсс! – приблизив губы к её уху и едва шепча, произнёс Саид. – Не шевелись – это шок, ты знаешь, я не хочу делать больно.

Кровь текла из её рта тонкой струйкой.

– Начнется головокружение, сонливость, – продолжал Саид. – Не сопротивляйся, смерть нежна. Представь, что ты скользишь в теплую, кровавую ванну. Жаль, что до этого дошло, но у пьесы должен быть финал.

Глаза Ольги расширились, лоб вспотел, она тяжело дышала.

– Знаешь, что я сделаю с женщинами, – продолжил он вещать девушке. – Сначала я буду их насиловать до потери пульса, а затем сам вырежу их органы, а из их кожи сделаю себе смокинг.

– Нет, этому не бывать! Ты ненормальный псих!

И она, не сдерживая ненависти, ударила головой в его нос. Переносица хрустнула. Гейзер крови залил всё вокруг.

– А-а-а! – закричал он. – Ты сломала мне нос!

Но девушку уже было не остановить. Она сорвала гранату со своего пояса и вложила ему в рот. Одновременно выхватила нож и с размаха всадила его лезвие в щёку врага. Надавила посильнее, казалось, услышала хруст зубов. Острие ножа вышло наружу из другой щеки. Кровь хлестала на девушку, словно из сорванного крана вода.

– Ну как, нравится, гнида?! – прошипела Ольга.

Прошло несколько секунд, и прогремел взрыв. Охваченную огнем хвостовую часть самолёта подняло вверх. Горящие останки хвоста летели вниз огненными каплями. Все это наблюдали Карина и Кристина, сидевшие в «хаммере». Карина была за рулем, а Кристина – на соседнем сиденье. Вдруг в кармане у Карины что-то издало писклявый звук.

– Что за звук? Ты слышала? – осведомилась Кристина.

– Не знаю, – ответила Карина.

– Вы ушли с маршрута, продолжайте движение: вперед три километра, – прозвучал в её кармане электронный голос.

Она сунула руку в карман Ольгиного пиджака и обнаружила там навигатор. Достав его, она поставила на приборную панель и поехала, следуя ему.

Машина с девушками ехала уже примерно час, когда навигатор, наконец-то, сообщил им, что они достигли пункта назначения. Девушки увидели что-то торчащее из-под снега. Карина направилась к этому бугорку.

– Ты куда? – спросила её Кристина.

– Сейчас посмотрю. Не зря же нас сюда направила Ольга.

Спустившись по склону, она раскопала присыпанные снегом два кейса. Поковырявшись, открыла один из них. Внутри обнаружилась целая куча денег. Девушка обрадовалась. Во втором кейсе тоже были деньги. И свернутая пополам записка. Видимо, от Ольги: «Если вы следовали по навигатору и нашли деньги, то меня уже нет в живых. Я припрятала эти деньги для вас, девчонки, и если вы выбрались, я счастлива! Девчонки, не попадайтесь в сети мошенников и бандитов. Начните жизнь с чистого листа! Живите и за меня. Пусть вашим девизом всегда будут слова: вера, надежда, любовь! Вы будете жить и помнить меня. Я всегда буду рядом с вами. Ваша Ольга Любина».

Екатерина Гусева стояла в коридоре в своей трёхкомнатной квартире на проспекте Мира. Собираясь выйти из дома, она осмотрела себя в зеркало, её любимое. Мастер умело вырезал раму для него под старину. Синее новое платье очень шло к её глазам. Да, кстати, надо бы подкрасить ресницы, подумала Катя. Роман, к которому она собиралась на свидание, и с которым вместе училась на театральном факультете, наверное, уже заждался её.

Накрасив ресницы, как их учили на «гриме», Катя бросила тушь на тумбочку, махнула пару раз по своим длинным белокурым волосам расчёской. Все, она готова на выход. Но в эту самую минуту что-то в мире изменилось. Словно режиссёр в кино махнул рукой, и статистка объявила следующий дубль. Тяжёлая бронированная дверь, словно картонная декорация, сложилась пополам от мощного взрыва. Какие-то осколки-обломки оцарапали руку Катерине, и струйка крови потекла на платье. Боли девушка не почувствовала, только очень жалко стало обновку.

А между тем в квартиру ввалились двое незнакомцев. Катя словно смотрела какой-то неудачный фильм про спецназ, не поверила происходящему.

Мужики в черных масках и серых беретах, словно два брата-близнеца, бросились к девушке. Один схватил Катю за руку, больно шлепнув другой девушку по щеке.

– Что вам нужно? Кто вы такие? Убирайтесь отсюда живо! – закричала девушка. Слезы заволокли глаза, готовые с минуту на минуту пролиться градом.

Незнакомец, не отвечая, схватил Катерину за волосы. А потом легко, словно она ничего не весила, вскинул девушку на плечо и бросился вон из квартиры.

Катя потеряла сознание, но последнее, что она то ли увидела на самом деле, то ли это воспроизвело её внутреннее зрение, был большой зал в папиной квартире, где на стенах висели его любимые охотничьи трофеи – чучела животных и красивые картины – пейзажи в дорогих золочёных рамах.

Но чего Катерина никак не могла уже видеть, так это то, что делал оставшийся в квартире второй мужчина. Он толкнул зачем-то шкаф, опрокинув его на пол. Сорвал две картины, бросил их сверху. А затем вытащил из кармана своей куртки DVD-диск и положил его на телевизор. Сделав все это, он быстрым шагом покинул квартиру, не оглядываясь.

Выбежав из подъезда, в котором на их счастье, куда-то отлучился консьерж, он сел в поджидающий его шестисотый «мерседес». Там на заднем сиденье лежала девушка. Она была без сознания, но казалось, что она крепко спала. Машина тихо тронулась и плавно выехала со двора, куда въезжал черный лимузин с тонированными стеклами.

Это вернулся домой со службы шестидесятилетний генерал Гусев. Подтянутый молодящийся мужчина с седыми волосами, с неизменным коричневым портфелем в руке и черной кожаной папкой под мышкой, он являл собой образец настоящего мужчины, ни на минуту не забывающем о делах военных, о безопасности мира.

Привычно кивнув консьержу, удивился, что того нет на месте. Иван Иванович поднялся по чисто вымытой лестнице, как всегда игнорируя лифт, к двери своей квартиры. И… не обнаружил её. На том месте, где должна была находиться бронированная махина, раскорячилось что-то похожее на почерневшее от гари, изуродованное, искореженное железо, которое ему доводилось видеть на полях сражений.

И, конечно же, доступ в квартиру был открыт. Иван Иванович, предчувствуя беду, бросил на пол папку и портфель и шагнул через порог.

Он не разрешал себе строить предположения, хотя в голову упорно лезли ужасные мысли. Генерал их гнал от себя. Где он – и где война, думал боевой офицер. Афганистан, как он внушал себе каждый день, остался в его прошлом и снах. Но что это?

На телевизоре лежал диск, словно приглашая его расставить все точки над «i», узнать самое страшное, что оборвало мирную жизнь его семьи.

На экране незнакомый высокий жилистый мужчина в чужеземном камуфляже и нерусским лицом, глядя в камеру, тщательно выговаривая слова, произносил с акцентом:

– Твоя дочь у меня, даю тебе неделю, чтобы собрать двадцать миллионов долларов и перечислить на мой счет в швейцарском банке.

Иван Иванович не успел даже что-то крикнуть в ответ, моджахед исчез с экрана. Только серая рябь мельтешила перед его глазами.

Выматерившись как следует – Гусев и сам не ожидал от себя, что помнит все эти слова, запрещенные Катей в их доме раз и навсегда, – Иван Иванович залпом выпил стакан водки.

Легче не стало, но зато он смог наконец-то проговорить:

– Хрен тебе, гнида, а не деньги.

И сразу же созрело решение. Правильное и единственно верное: бороться. Идти до конца, но Катю спасти во что бы то ни стало. Она – единственное, что было у него в этой жизни. Для чего он каждый день просыпался, шел на службу, а потом мчался домой. И это единственное у него кто-то хочет отобрать? Не выйдет, он не позволит отнять у него ещё и дочь. Жену уберечь он не смог. Её унесла странная автокатастрофа два года назад.

– Где Катя? – стучал в висках вопрос. – Кто её похитил?

Эти вопросы седой генерал прокручивал в голове всю ночь, вышагивая по квартире из угла в угол.