Он был не один. Позади, положив руки на ручки каталки, стоял Помощник. Галиб согласился на беседу тет-а-тет, но после покушения никто не решился настаивать на подобном формате встречи. Все всё понимали.

– Как ваше здоровье, многоуважаемый Галиб?

Галиб еле заметно кивнул.

– Враги не дождутся смерти Галиба, ибо жизнь Галиба угодна его народу и Аллаху. Судьба бережёт Галиба для благих дел на страх врагам и неверным! – с пафосом произнёс Помощник. – Его ждут великие дела.

Галиб согласно кивнул, ибо Помощник своим голосом озвучивал его мысли.

– Мы рады, что всё закончилось хорошо.

Кивок в знак одобрения.

Все переглянулись, оценив состояние гостя. Это было очень важно для построения дальнейшей беседы и реализации задуманных планов. Галиб был тот же, хотя немного не такой… что можно понять. Так ведь любой, если под ним рвануть фугас, может стать слегка «не таким». Но если раньше, когда только узнали о покушении, в Галибе сомневались, то теперь – нет. Теперь его увидели. И ещё узнали… Галиб остался таким, каким был – быстрым и беспощадным, что доказал, расправившись со своими врагами. А то что он сидит в инвалидном кресле… Так ведь он не своими руками головы режет. Хотя и своими тоже может…

– Если Галибу требуется какая-то помощь, то мы готовы предоставить ему лучшие клиники, лекарства…

Галиб мотнул головой.

Помощник озвучил:

– Галибу не нужна помощь. Ему помогает Аллах, а это самый лучший лекарь.

Присутствующие ещё раз переглянулись. Ну, тогда к делу.

– Мы бы хотели предложить многоуважаемому Галибу участие в одной акции, которая принесёт ему новую славу и почёт. Если Галиб согласен выслушать нас…

Галиб кивнул.

– В одном близком к нам государстве живёт народ, страдающий от притеснений коренного населения. Трудно передать их мучения, длящиеся десятилетиями. Наша страна хотела бы помочь им, дав защиту и позволив жить согласно их укладу и верованию. Это в высшей степени благородная и демократическая цель… Мы бы очень хотели, чтобы уважаемый Галиб помог нам в этом важном деле, чтобы он сдружился с этим маленьким, но гордым народом.

Из-за спин присутствующих вышел вперёд человек. Незаметный, но очень нужный гость. Поклонился.

– Я очень рад видеть тебя, многоуважаемый Галиб! Мой народ знает тебя как справедливого, благородного и непобедимого воина, защитника слабых! Мы наслышаны о твоих подвигах. Мы преклоняемся перед твоим мужеством. Мы знаем, что враги хотели убить тебя, но не смогли, ибо тебя оберегает сам Аллах. Пусть твои враги будут нашими врагами. А твои друзья – нашими друзьями! Мой народ прислал тебе небольшой подарок. Прими его от чистого сердца.

Гость вытащил футляр, отделанный золотом. Внутри находился изящный пистолет, украшенный в восточном стиле серебром и драгоценными камнями.

Галиб благодарно склонил голову и даже привстал, принимая богатый подарок.

Представитель соседнего государства ещё раз поклонился и отступил. В тень.

Один из белых «друзей» вздохнул:

– К сожалению, мы не можем помочь нашим друзьям напрямую, так как скованны различными международными договорами и обязательствами. У нас связаны руки. Но многоуважаемый Галиб может оказать помощь, ибо не брал на себя никаких ограничивающих его действия обещаний. Он может руководствоваться лишь своими благородными побуждениями и желанием защитить слабых и угнетённых! В свою очередь, мы возьмём на себя обязательства по снабжению всем необходимым имуществом и компенсируем все понесённые расходы. Мы понимаем, что это большие суммы, но наша страна достаточно богата, чтобы не скупиться, когда речь идёт о продвижении демократических ценностей и защите прав угнетённых народов… Если Галиб согласен помочь нам, то мы бы хотели обсудить детали операции…

Галиб кивнул…

Два человека склонились над картой, обычной политической картой Европы, пёстрой, как лоскутное одеяло.

Всегда, во все времена, с Рождества Христова и до оного, эта карта кроилась и перекраивалась бессчётное число раз. По мощённым булыжником дорогам шагали закованные в железо римские легионы, скакали на разгорячённых грязных лошадёнках орды гуннов, бренчали доспехами и мечами рыцари, отправившиеся завоёвывать Иерусалим, рассыпались, захватывая территории турки, тащила пушки армия Наполеона, Перепахивали луга и пашни траншеи Первой мировой войны…

И всяк резал и переделывал под себя границы, отхватывая у соседей территории, деля и кромсая по живому целые страны. И никому не было дела до маленького человека, которой должен был воевать и умирать на поле битвы, кормить и поить свою и чужие армии, платить непосильные налоги, поставлять хлеб и фураж, отдавать последнюю лошадь, предоставлять солдатам кров, а бывало, своих жён и дочерей…

И каждый раз очередная перекройка карты оставляла на ней кровавые следы – заваленные мертвецами поля сражений, чёрные, сожжённые города и деревни, повешенных на суках деревьев дезертиров и местных крестьян, обезлюдевшие от голода и эпидемий целые страны.

Так было всегда. История пишется кровью. Только кровью! Хотя подписи под планами военных кампаний и капитуляциями ставятся чернилами, а батальные сцены, прославляющие великих полководцев, пишутся красками.

Так создавалась Европа прежде. И так создаётся теперь. Ещё ничего не кончено и вечного мира не будет, будут – перемирия. А потом снова кто-то полезет к карте с ножницами выстригать по живому чужие города и леса. И будут реветь моторы танков, и рвать поля колёса вездеходов, и войдут в населённые пункты моторизованные колонны, как входили когда-то римские легионеры. Ибо история человечества – это история войн. А войны – это кровь, смерть и грязь.

Два человека склонились над картой Европы. Они говорили на своём, понятном только им языке, потому что были в теме.

– Ну, допустим, они подрядят Галиба. Будем считать – уже подрядили. Тот поддержит и гарантирует. Примет в свои тренировочные лагеря добровольцев. Что уже тоже договорено. Натаскает три-четыре сотни боевиков, которые обзовут себя Национальной армией спасения. Или что-то в этом роде. Побряцают оружием.

– Бряцанья будет мало.

– Так значит устроят какую-нибудь заварушку – нападут на полицейский участок или воинские казармы, пошумят, постреляют. Устроят маленькую, но победоносную войнушку.

– Согласен. Диаспора воодушевится. Тем более что ей скинут деньги. Воспрянет духом. Вытащит из сундуков национальные флаги и идеи. Что дальше?

– Дальше?.. Варианты. Для начала мирные шествия и протесты. Так сказать, для разогрева толпы. Мол, хотим больше прав и свобод. Потом какая-нибудь провокация. Ну, я не знаю – пальба по толпе, взрыв, может быть, убийство какой-нибудь семьи с детишками – это всегда хорошо стимулирует политические процессы. Протесты и ещё один разгон. По нарастающей, по спирали.

– Другие варианты?

– К примеру, захват бойцов повстанческой армии, напавших на полицейских. Показательный суд. Большие сроки, а лучше смертная казнь. Национально-освободительным движениям нужны герои-мученики.

– Так. Мученики появились.

– Далее, уже без вариантов, партизанская война. С базами на территории сопредельных стран и частыми боевыми вылазками с целью дестабилизации положения в отдельных областях и стране в целом. Разветвлённая подпольная сеть. Агитация, листовки, акции…

– Силёнок не хватит. Там полиция, спецслужбы, регулярная армия, наконец. Раздавят как клопов. Не сложится.

– А международная реакция? Всеобщий ай-яй-яй против геноцида своего народа. Ноты, протесты, громкие заявления в печати и тайные предупреждения в дипломатических кулуарах с напоминаем о печальной судьбе недавних соседей-диктаторов. Тут кто угодно дрогнет… Так что, не всё так однозначно. Партизаны будут постреливать, а армия находиться на коротком поводке и не гавкать. Плюс раскачка страны изнутри.

– Оппозиция? Откуда ей взяться? Там твёрдая рука.

– Недовольные всегда найдутся, и если их слегка прикормить… А их прикормят. Вернее, закормят! И ещё наш Галиб в рукаве, как пятый туз в колоде.