***

Ноэ сидел около небольшого озерца, и ему неимоверно хотелось в нём утопиться. Останавливали разве что слабость и нежелание куда-либо идти. Хотя вот так послать всё к Вестениэль и уйти под воду, а может быть, забраться в один из этих эльфийских домов на деревьях да выйти в окно казалось очень заманчивой перспективой. Ведь иногда очень сложно разыгрывать из себя кого-то бездушного и жестокого, когда на самом деле… Ноэ уже давно не знал, кто он на самом деле.

— Вот ты где! — раздался не в меру радостный голос брата. — Я всё думал, когда ты вернёшься.

Ноэ давно услышал чьи-то шаги, будучи полностью уверенным, что это шаги Лени, и теперь в его душе разлилось умиротворяющее спокойствие, от того, что он не прогадал.

— Прости, я не должен был так исчезать, — ответил Ноэ.

Лени устроился рядом с ним, на его лице играла безмятежная улыбка, и Ноэ подумал, что его собственные губы в такую уже, наверно, и сложиться-то не смогут.

— Если ушёл к адептам, мог бы так и сказать, а то я сначала заволновался.

Ноэ подавился воздухом и закашлялся, Лени посмотрел на него обеспокоенно, но тот жестом показал, что всё в порядке. Хотя всё было совсем не в порядке!

— Как я по-твоему должен был это сказать: «слушай, я сейчас быстренько смотаюсь к адептам и вернусь, не теряй»? — спросил Ноэ, как только смог восстановить дыхание.

— Ну хотя бы, — кивнул Лени, а Ноэ почувствовал нестерпимое желание сунуть голову в прохладную воду. Зато желание утопиться начало отпускать, эффект отката от долгого пребывания в «тёмной» форме сходил на нет.

— Как ты вообще узнал, что я там? — в словах Ноэ явно ощущалась безнадёжность. И с чего это скрывать что-либо от Лени вдруг стало так сложно?

— Додумался, — пожал плечами он. — Ну, а куда тебе ещё вдруг так исчезать?

На Ноэ вновь нахлынуло желание пойти и утопиться, но не из-за воздействия тьмы, а от сознания собственной глупости. Ведь если Лени сейчас так легко до всего додумался, то неужели всё это время он просто делал вид, что ничего не понимает? От осознания этого факта на душе сделалось совсем паршиво, ведь получается, все его старания были как минимум тщетны.

— Но вообще-то я кое-что хотел у тебя спросить, — начал Лени, и его выражение лица вдруг стало серьёзным, даже, пожалуй слишком.

— И что же? — на самом деле Ноэ не хотелось этого знать, холодок, пробежавший по спине говорил, что их ждёт не самый приятный разговор.

— Это об отце, — сказал Лени словно бы извиняясь, но Ноэ всё равно передёрнуло. — Когда ты видел его в последний раз?

— Тогда же, когда и ты, — не задумываясь ответил Ноэ.

— Не ври, — Лени с неожиданной строгостью посмотрел на него.

Ему очень захотелось по-детски ответить «не вру», но Лени смотрел слишком серьёзно, и Ноэ понимал, что так просто ему не отделаться. К тому же он действительно слишком много врал, пора бы начать говорить правду, какой бы ужасной она ни была.

***

Ноэ искал отца с упорством фанатика или маньяка. Бесконечный поиск временно подменил смысл жизни, да что там смысл, всё существование свелось к нему, сомкнулось до переплетения дорог и щемящего чувства в груди, возникающего разе что когда кого-то преследуешь. Ноэ искал отца днём и ночью, а как известно, если долго и упорно что-то ищешь, то однажды находишь.

Эта встреча произошла спустя несколько месяцев после начала поисков, хотя Ноэ тогда имел весьма смутное представление о времени. Это было где-то около Ведьминой топи. Это было ещё в те времена, когда Ведьмина топь была для него не домом, а лишь местом, таким же пустым, как все другие. Это было… так больно, что даже вспоминать почти нестерпимо.

Зима подошла к концу, уступив место холодной весне. Наледь всё ещё потрескивала под ногами, но холод уже не был таким колким и опасным. Ламберт стоял на иссушенной и потрескавшейся от недавних морозов почве и смотрел на Ноэ так, как точно не должен смотреть на сына отец. Ноэ сжимал в дрожащих руках меч и не знал, что ему теперь делать.

— Она умерла, ты понимаешь?! — кричал он срывающимся голосом, чувствуя, как воздух вокруг становиться горячее, а тьма подступает всё ближе. — Умерла из-за тебя, потому что тебя всё время не было рядом. Ты был нужен ей! Понимаешь?! Нужен! Но ты предпочёл исчезнуть, будто тебя это не касается!

Он ожидал, что Ламберт отреагирует хоть как-то, хотя бы изменится в лице. Ноэ хотелось отыскать в его глазах хотя бы призрак той боли, что он чувствовал сам. Но Ламберт смотрел холодно и спокойно, как подобает лучшему мечнику, но не отцу.

— Если ты пришёл только затем, чтобы сказать мне это — уйди с дороги и не мешайся у меня под ногами, Ноэ.

Дыхание перехватило, а тьма захлестнула сознание штормовой волной. Ноэ почувствовал себя утопающим, которого жестокое море со всей силы ударило о скалы. Он шёл ко дну.

— Тебе действительно на неё плевать? На всех нас? — Ноэ самому стало противно от той безнадёжности, которая сквозила в его голосе.

— Посмотри на себя, — вместо ответа сказал Ламберт. — Как думаешь, на кого ты сейчас похож?

Ноэ понятия не имел, на кого он сейчас похож, да ему и не было до этого никакого дела. Он чувствовал нестерпимый жар в груди и боль в спине, тогда ещё не зная, что это значит. Глаза его пылали огнём, а руки перестали дрожать — это было главным.

— Ты похож на один из кошмаров богини, ещё чуть-чуть и тьма сожрёт тебя, не оставив и следа. Не такого сына я ожидал вырастить, когда шёл на этот эксперимент.

Ламберт смотрел на него с пренебрежением и разочарованием, и чем дольше Ноэ чувствовал этот взгляд, тем слабее становилось то, что сдерживало в нём тьму.

— Какой эксперимент? О чём ты? — что-то непозволительно детское проскользнуло в голосе.

— Эксперимент по созданию таких, как ты. Идеального оружия. И ты, и твоя мать нужны были мне только для этого. Ты должен был послужить для достижения цели моего короля, но оказался слишком слаб, чтобы справиться с дарованной тебе силой.

— Ты просто использовал её? — на мгновенье тело Ноэ онемело, а взгляд стал пустым и стеклянным.

— Ты настолько глуп, что тебе нужно повторять дважды?

Голос Ламберта всегда был достаточно холоден, но сейчас Ноэ, несмотря на весь внутренний жар, пробрала дрожь, дошедшая до самого сердца. А потом внутри что-то сломалось. Ноэ вспомнил, как в детстве случайно опрокинул набор хрустальных бокалов. Сейчас этот хруст и звон разбивающегося хрусталя стояли у него в ушах. Только теперь Ноэ понял, что где-то глубоко в душе его жил ребёнок, который ещё верил, что отцу есть до них дело, что он вернётся, что всё ещё будет хорошо. Только что этот ребёнок умер.

— Я убью тебя, — это сказал не Ноэ, это прошипела тьма, захватившая его разум, вырвавшаяся наружу вместе с жалким подобием крыльев. — Уничтожу. Выжгу, так, что и пепла не останется!

Ламберт легко блокировал удары, которые хаотично обрушивались на него. Ноэ был слишком поглощён своим отчаяньем, чтобы хоть как-то продумывать стратегию боя. А Ламберт всё ещё оставался лучшим мечником, и стальное лезвие было почти что продолжением его руки. И он мог бы прикончить Ноэ, сыпавшего яростными, но бессмысленными атаками, но, видимо, решил, что это будет слишком просто.

Он оставил его, задыхающегося от боли и злости, лежать на мерзлой земле, не в силах подняться. Бросив на прощание лишь:

— Если тебя здесь не сожрут какие-нибудь твари, можешь попытаться меня убить, только постарайся ко времени нашей следующей встречи приручить тьму внутри себя. Не хочу вновь сражаться с марионеткой, которой управляет драконья кровь.

И Ламберт ушёл, а Ноэ остался лежать, разрываясь между желанием всадить меч отцу в грудь и сдохнуть прямо здесь от боли, отчаянья и ненависти к себе. Не вышло ни того, ни другого.

***

Элисия стояла у окна и смотрела на медленно клонящееся к закату солнце. Дни становились всё короче, а приближение зимы ощущалось всё сильнее. Серое тяжёлое небо и холодный дождь, словно добравшийся сюда из самой Ведьминой топи, стучавший сейчас по окнам. Но Элисия не чувствовала холода, она вообще не чувствовала ничего, кроме волнения за Аллена.