— Почему всё пошло не так, когда открылась эта дверь? Ну почему?! — Гензаи подошёл уже достаточно близко, чтобы услышать, что она говорит.

Он её не окликнул, подошёл тихо, почти беззвучно ступая по иссушенной почве, и провёл рукой по её волосам, пропуская сквозь пальцы белоснежные пряди. Лунария вздрогнула и резко отстранилась, в её глазах на мгновение вспыхнул страх, быстро сменившийся узнаванием, а потом и удивлением.

— Гензаи?! — это удивление слышалось даже в голосе, хотя она редко проявляла эмоции так открыто.

— Да, это всего лишь я, — вздохнул он, садясь рядом, разговор им предстоял долгий и не очень весёлый.

— В таких случаях у людей принято говорить «давно не виделись»? — на губах Лунарии мелькнул призрак улыбки, и Гензаи поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы она улыбнулась ему по-настоящему.

— Наверно, — пожал плечами он, — не знаю, сколько по твоим меркам прошло времени, по моим — полгода, наверное.

— Полгода, — задумчиво повторила она, поднимая глаза к небу, будто не желая встречаться с ним взглядом. Почему-то Гензаи показалось, будто она хотела сказать, что скучала, но не сказала, а он не стал спрашивать.

Здешний пейзаж навевал тоску. Серые камни, серое небо, грязно-жёлтая потрескавшаяся и высохшая почва. Лунарии здесь не место. Ей, кажется, вообще нигде не место, но хотелось бы хотя бы увести её отсюда. Только вот куда? Не притащит же он её в гильдию, мол, вот, знакомьтесь, это Лунария, она со странностями, но и вы не без них, так что привыкните. И да, она открыла Монолит, но вы её не обижайте, она не со зла.

Бред, конечно, но всё-таки… Держат же они в гильдии одного «предателя» и трёх драконьих потомков, может, и для Лунарии место найдётся?

— Ты снова пропала, ничего не сказав, а потом появилась здесь и открыла эту проклятую дверь. Что происходит, Лунария? Скажи мне, я ничего не понимаю, — попросил он, заранее зная, какой получит ответ.

— Я не знаю, — ответила она почти шёпотом.

— Прошу тебя, перестань! — в голосе против воли зазвучало раздражение. — Прекрати твердить, что ничего не знаешь. Ты в самом эпицентре этого хаоса! Мир вот-вот на кусочки развалится, а ты…

Гензаи резко замолчал и откинулся спиной на камень, рассеянно провёл рукой по волосам. Ему надо бы её ненавидеть. Смерти ей желать. Злиться хотя бы. Она враг. Открыла Монолит, помогала Питеру, ещё одной богине ведомо, что творила. Но злиться из-за этого по-настоящему не выходило. Злиться выходило только из-за того, что она ему ничего не рассказывает, и из-за того, что он на нервах, в том числе и потому, что за неё волнуется.

— Лунария, — продолжил он прерванный разговор, — я знаю, что ты…

— … частица Вестинель, — закончила она. — Да. Я вижу, что теперь ты всё знаешь.

— Почему ты раньше мне об этом не рассказала? Если бы я знал, кто ты, ни за что не оставил бы тебя одну.

Лунария наконец обернулась и посмотрела на него своими бесконечно синими и бесконечно грустными глазами. Гензаи захотелось её обнять, почему-то вдруг показалось, что он делал так тысячи раз. Раньше. Когда-то никогда. В том «никогда», которое он не помнил, но, может быть, помнила Лунария.

— Может, поэтому я и не рассказала, — она потупила взгляд, — не хотела привязывать тебя к себе. Если бы ты знал, чувствовал бы себя обязанным следить за столь опасным существом, как я.

— И последил бы, — грустно усмехнулся Гензаи, — может, тогда бы ты таких дел не натворила. Мне, честно говоря, глубоко плевать на твоё предназначение, и на то, что ты частица Вестинель, да хоть она сама. Что было бы, если бы ты просто осталась, никуда не пропадала, никогда не уходила? Ты могла просто остаться со мной, я никогда тебя не прогонял.

— Я… не знаю… я просто… — Лунария наклонила голову ещё ниже, так что всё её лицо укрыло волосами.

Слушать это не было уже никаких сил, и Гензаи всё же, приобняв её за плечи, притянул Лунарию к себе. Она не сопротивлялась, поначалу застыла, словно не могла решить остаться так, или всё-таки оттолкнуть его, а потом расслабилась, положила голову ему на грудь.

— Из нас двоих это я, тот, кто действительно ничего не знает, — вздохнул Гензаи. — Не знаю, чего ты от меня хочешь, что с тобой делать тоже не знаю. Я пытался о тебе не думать, не ждать тебя, не искать, но не смог… Да я не то, что с тобой, с собой что делать не знаю. Не знаю даже, кто я такой.

Гензаи знал, кто он для гильдии — их странноватый лидер с чудными привычками и девушкой-призраком, разговоры о которой считаются строжайшим хоть и негласным табу. Гензаи знал, кто он для королевства — тот, кто встанет на его защиту первым и пошлёт своих людей в авангард. А вот кто он для Лунарии и для себя самого он не знал.

— Прошу, Лунария, скажи, что мне делать?

— Живи.

Гензаи замер, удивлённый таким ответом, а Лунария, повернувшись к нему лицом, обхватила его голову руками и посмотрела прямо ему в глаза.

— Я хочу, чтобы ты жил. Мне нравится слушать стук твоего сердца. Так что, пожалуйста, просто оставайся живым, ладно? — она улыбнулась, не тем бледным подобием улыбки, а по-настоящему, тепло и открыто. — Даже если я не смогу быть с тобой, даже если ты вовсе забудешь о моём существовании… Всё равно. Главное, чтобы ты жил. Я не хочу снова видеть, как ты умираешь. Никогда. Я сделаю всё, чтобы этого не случилось. Я делала всё… Так много раз. Но только в этот, кажется, получилось. Монолит открыт, а ты до сих пор жив. Это всё, что мне нужно. Моя миссия выполнена.

Руки Лунарии опустились, оставив тепло на коже. Она так и продолжала улыбаться, но по щекам потекли крупные слёзы. Казалось, будто она, до этого державшая все эмоции в себе, решила выпустить их все за раз. Аккуратно вытирая её лицо руками, Гензаи думал, что такой она ему нравится куда больше. Такой живой. Почти как раньше.

Её душили слёзы, но она улыбалась так счастливо, будто вот-вот рассмеётся, и одновременно так безнадёжно.

— Милосердная богиня! — вдруг закричала она в небо, запрокинув голову. — Я исчезну, а он пусть будет свободен. Пусть живёт счастливо и долго вместе со своей гильдией. Я больше не буду поворачивать время вспять. Богиня, позволь мне только взять все наши грехи на себя и исчезнуть!

— Что ты такое несёшь? — Гензаи встряхнул Лунарию за плечи, заставив смотреть ему в глаза. — Куда ты опять собралась уйти? Я тебя больше никуда не отпущу!

— Я не могу остаться, — Лунария покачала головой, и её украшения тихо звякнули, словно ветряные колокольчики. Ему нравился этот звук. — Я больше не буду играть со временем, поэтому больше ничего не изменится. Ты останешься собой, а я — собой. Мы враги этого мира, и нам нет прощения… Но если я исчезну, ты сможешь жить дальше. Свободно. У тебя есть друзья, и они тебе помогут. Поэтому ты больше никогда не будешь одинок, понимаешь? Тебе будет хорошо и без меня.

— Не будет мне без тебя хорошо! — Гензаи хотел снова встряхнуть её за плечи, словно это могло помочь, но Лунария легко высвободилась из его рук.

Сделав несколько шагов назад, она замерла, будто хотела посмотреть на него в последний раз. Весь её силуэт начал тускло светиться, становясь всё прозрачнее и прозрачнее с каждой секундой.

— Лунария!

Гензаи рванулся к ней, хотел схватить её за руку, но схватил лишь пустоту, бессильно упав на колени.

— Ты моё желание, — раздался её голос, казалось, где-то совсем рядом. — Которое наконец-то сбылось.

***

— А самоцвет дракона-хранителя совсем никак тебя не изменил. Ты раздражаешь меня так же сильно, как и раньше, — фыркнула Аргента, бросая короткий взгляд на Вельскуда.

— То, что ты сделала, было глупо, — ответил он, а Элисия так и стояла молча, пытаясь взять в толк, о чём они говорят.

Но даже не понимая происходящего, она чувствовала, что-то не так. Ей не нравилось то, как выглядит Аргента. То, что кожа её сделалась сероватой, да и вся она словно бы потускнела. Что-то болезненное было в её лице, в каждом жесте и даже во взгляде.