Забияка, полностью поглощённая воспитанием младшего сына Ульва, только сказала: «Как жениться надумаешь, дай знать», — и всё. И уже в этот же день Бьёрн занялся своими обычными обязанностями: помощью по хозяйству, тренировками в школе, присматриванием за братом. Было немного странно, но и очень радостно, вернуться к своей обычной жизни. Бьёрн, если честно, уже начинал думать, что он навсегда останется в другой реальности, где его родители ему друзья, а не папа с мамой.

Зефир и Бьёрн благоразумно скрывали от Иккинга свои отношения, из дружбы переросшие в любовь. Но правду говорят, что от вождя ничего нельзя скрыть на его же острове: прошла всего неделя, и Иккинг заявился в дом к Йоргенсонам, призывая к ответу Бьёрна.

К чести юноши он не стал юлить и изворачиваться, а прямо глядя в зелёные глаза вождя, честно сказал, что любит его дочь, и что готов жениться на ней, как только они достигнут совершеннолетия. Иккинг взял слово и удовлетворённый этим ушёл. Сморкала едва ли не смахивал слёзы умиления, когда речь зашла о свадьбе. И уже когда Иккинг был в дверях, бросился к нему обниматься, говоря, что теперь они, наконец, породнятся, а будут не только лучшими друзьями. На радостях он начисто позабыл, кто кому тут двоюродный брат.

***

Зефир и Бьёрн долго ломали голову над тем, помнят ли родители их в своём прошлом или нет. И однажды, сидя вечером за прялкой и тихо беседуя о том о сём, девушка поинтересовалась у мамы, почему её назвали именно Зефир. Астрид улыбнулась. Она вспомнила рождение своей девочки, которую они с Иккингом так ждали. Они долго спорили об имени, оба хотели, чтобы оно было ярким, запоминающимся. И поскольку расставание с драконами прошло совершенно недавно, то чтобы оно напоминало и о них тоже. Пусть даже не всему племени, но им двоим — обязательно. И тогда они назвали её в честь западного ветра, ведь именно в том направлении, куда дует этот ветер улетели их крылатые друзья.*

— И что же, вы никого не знали, у кого было бы такое же имя? Совсем никого?

— Хм… Вообще была одна девочка, когда я была совсем юной. Её звали Зефи, но мы знали друг друга недолго, а потом она исчезла так же внезапно, как и появилась, — задумчиво произнесла Астрид. — А почему ты спрашиваешь? — отблеск свечей упал на лицо дочери, и женщина чуть не вскрикнула, так живо перед ней предстало воспоминание двадцатилетней давности.

Зефир, затаив дыхание, ждала, что скажет мама.

— Этого не может быть… — Астрид помотала головой и зажмурилась. Когда она открыла глаза, видение исчезло. — На секунду мне показалось, что ты — это она. Но так ведь не бывает, правда? — Астрид засмеялась. — Наверно, я слишком заработалась.

Зефир тоже натянуто засмеялась. Наверно, лучше будет не затрагивать эту тему. Ведь всё закончилось хорошо, и всё так, как и должно быть. Астрид вскоре позабыла об этом разговоре, и Зефир больше даже не пыталась снова узнать детали маминых воспоминаний. Пусть это будет только их с Бьёрном маленькая тайна.

***

После разговора у Йоргенсонов Иккинг вернулся домой с твёрдым намерением серьёзно поговорить с дочерью. Зефир недовольно надула губы. Опять папа за старое! «Я сама решу, кто, как и где станет моим мужем!» — она скрестила руки на груди.

Иккинг устало потёр переносицу.

— Ох, Зеф, ты меня совсем измучила. Что ты хочешь от меня?

— Чтобы ты доверял мне и дал свободу.

— Но я доверяю, и ты абсолютно свободна! — возразил вождь, начиная расхаживать туда-сюда по комнате дочери.

Зефир выразительно вскинула бровь. Иккинг некоторое время смотрел ей в глаза. Он тяжело вздохнул, опускаясь на скамью. Да, она номинально свободна, но он ведь её отец, он всегда будет волноваться за неё. Она несовершеннолетняя, а значит, должна подчиняться и слушаться. Тем временем, глядя на своего любимого папу, Зефир вдруг поняла, что перегибает палку. Она вспомнила его тем юношей, бок о бок с которым провела больше месяца, о том, как уже тогда он проявлял большую мудрость, он всегда знал ответы на все вопросы. Даже если сначала ему надо было над чем-то поразмыслить, его решения всегда были верны. Так почему же сейчас она пытается сбросить с себя его любовь и заботу? Зефир села рядом с папой.

— Я люблю его, — тихо сказала Зефир. Иккинг хотел фыркнуть, но потом вдруг вспомнил, что он любил Астрид едва не всю жизнь, и даже отец, который был строг к нему и многое требовал, никогда не смеялся над его чувствами к девушке.

— Главное, что и он тебя очень любит. Какие бы предрассудки у меня не сохранились со времён юности к Сморкале и Забияке, но Бьёрн… он достойный молодой человек.

— Значит, мне можно с ним видеться? — с надеждой спросила Зефир.

— Если я запрещу, это что-то изменит? — улыбнулся Иккинг.

— Нет, — покачала головой Зефир. — Но я бы очень хотела, чтобы ты одобрил мой выбор.

— Я одобряю. Но есть правила! — строго добавил Иккинг.

— Ну разумеется, куда же без них, — закатила глаза Зефир и засмеялась. Отец присоединился к смеху своей дочери.

***

Три года спустя

— Ты веришь, что это с нами происходит? — спросила девушка парня, сидевшего рядом с ней. Они любовались потрясающим по красоте закатом, устроившись на берегу океана. Отвесные скалы их острова раньше не позволяли спускаться к самой воде. Но со временем викинги высекли ступени и проложили узкую дорогу вниз, на берег. И теперь Зефир и Бьёрн сидели у самой кромки воды, которая лишь едва не касалась их ног своими волнами.

— Не очень, — молодой человек провел рукой по волосам девушки, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь. Он обнял её за плечи, прижимая к себе, целуя в макушку и вдыхая ставший таким родным запах, исходивший от её волос.

Зефир шутливо оттолкнула его.

— Я тут с тобой о серьёзных вещах говорю, а тебе лишь бы обниматься.

— Что ж поделать, если мне это нравится?

— Потерпеть до завтра, например? — засмеялась Зефир.

— О, ну тогда ты уже не отвертишься!

— Ты истинный Йоргенсон, весь в папу, как вспомню его молодого… — потешалась девушка.

— А что тебя не устраивает? Завтра это будет твоя фамилия и твой свёкор. Привыкай.

Они помолчали немного, переплетя пальцы и глядя на разноцветный океан.

— Мне пора, — выдохнула Зефир. Уходить ей не хотелось. — Я обещала папе, что вернусь до темноты.

— Подумать только, какой ты стала послушной! — Бьёрн помог Зефир подняться.

Прощаясь со своей возлюбленной у входа в дом вождя, Бьёрн целомудренно поцеловал её в щёку: он чувствовал на себе взгляд будущего тестя, который внимательно смотрел за ними из окна.

— Увидимся возле статуи Вождя, — сказал на прощание он.

— Я буду в белом, — улыбнулась в ответ Зефир, скрываясь за дверью своего дома.