― Да, это отличная идея, ― расплылась в улыбке Гермиона.

Ей действительно не хватало обычных человеческих разговоров, а чрезмерное одиночество только усугубляло всю ситуацию.

― Мы могли бы пойти в библиотеку, пока еще можем, ― предложил когтевранец.

Пока еще можем — вот были ключевые слова. Взглянув на часы, она поняла, что времени до отбоя осталось совсем немного. Через полчаса мадам Пинс попросит их освободить помещение. Конечно, можно было бы пойти в гостиную Когтеврана, но, учитывая последние события, оставаться там допоздна и ходить по тонкому льду терпения Малфоя было крайне опасно. Гермиона закусила губу в нерешительности, но потом, все же убедив себя в превозмогающих плюсах этого решения, сказала:

― Будет лучше, если мы пойдем в башню, где я живу, потому что иначе совсем ничего не успеем.

Энтони на секунду удивился, вроде бы вспоминая, где именно живет гриффиндорка, но все же согласился.

По дороге в башню Голдстейн что-то щебетал о своих идеях, а Гермиона панически вспоминала, не оставила ли она в своей комнате чего-то непредназначенного для посторонних глаз и мысленно благодарила себя утреннюю за небольшую уборку из-за бессонницы.

Пробормотав пароль, старшекурсники отодвинули портрет. Вдохнув поглубже, гриффиндорка сразу поняла, что Малфоя нет. Слава Мерлину. Было что-то дикое и стыдливое в том, что она могла понять только по тонкому запаху, который он всегда за собой оставлял, дома Малфой или нет. О таком она никогда бы не сказала кому-то.

― Комнатка небольшая, конечно, ― сказал когтевранец, проходя к центру спальни, ― но зато отдельная. У нас, знаешь, за счет подселения магглорожденных стало совсем тесно.

― Мне многого не нужно, ― пожала плечами девушка.

Стол, стоящий у окна, был небольшим, поэтому они сели на ковер, обложившись книгами, которые принес с собой Энтони.

― Считаешь, нам нужно продемонстрировать заклинания в действии? ― спросил парень, спустя практически два часа работы.

― Эм… что? ― оторвалась Гермиона от тщательного переписывания трех абзацев, которые совершенно точно нужно было подчеркнуть светящимися чернилами, чтобы не забыть добавить в речь.

― Ну, я имею в виду превратить яблоко в мяч и обратно или что-то вроде того, ― объяснил он, держа в руках полностью исписанный пергамент.

Нужно было отдать Голдстейну должное — с ним работалось легко. Конечно, рядом с когтевранцем не было той непринужденной тишины, как с Гарри или Роном. С Энтони обязательно нужно было заполнять пустоты рабочим шуршанием записей, но все же это не давило. Он был достаточно умен для того, чтобы не объяснять ему каждую мысль, и достаточно доверчив, чтобы соглашаться с ней в ключевых моментах.

― Да-да, извини, я просто… ― Гермиона потерла глаза, оторвавшись и только сейчас ощутив усталость. День был чертовски длинным, и темное покрывало, давно затянувшее небо, наконец, начало клонить девушку в сон. ― Немного заработалась, да и мне кажется, что мы уже…

Глухой стук закрытого портрета отскочил от ушных перепонок гриффиндорки, будто это был не еле слышный звук, а лязг брошенной вилки в пустой комнате. Взглянув на часы, она сжала зубы. Ну почему именно сегодня ему нужно было прийти на час раньше, чем заканчивается его обход?

― Что-то не так? ― совершенно беспечно спросил Энтони, смотря на смятение шатенки напротив.

Гермиона покачала головой слишком резво, надеясь, что слизеринец все же поступит как обычно и, просто приняв душ, поспешно закроется в своей комнате.

― Нет, все в норме, я…

Ручка двери с таким грохотом впечаталась в стену, что Гермиона была уверена: там осталась вмятина.

― Что он здесь делает? ― Малфой проговаривал предложение по слогам, пытаясь обуздать негодование, которое, впрочем, читалось слишком явно.

― Я вообще-то… ― начал опешивший Голдстейн, но предсказуемо был прерван.

― Заткнись, я не с тобой разговариваю, ― сказал Драко, даже не удосужив взглядом парня. ― Грейнджер, что он делает в моей башне?

Она машинально поднялась на ноги, чтобы не смотреть на него настолько снизу вверх. Энтони тут же последовал ее примеру.

― Мы делали доклад по Трансфигурации, ― твердо ответила Гермиона.

Вся ситуация кошмарно походила на летний вечер, когда ей было четырнадцать, и мама застукала ее с парнем, целующимися на крыше, а она должна была бесконечно оправдываться. Только вот сейчас ничего подобного не происходило, а на месте матери был разъяренный Малфой, который только разве что молнии не метал.

Жуткий холодный смех разлился по комнате, и она оторопела, но он прервался так же резко, как и начался.

― Ты, тупая грязнокровка, неужели подумала, что…

― Придержи язык, Малфой!

Неожиданно для самой Гермионы Энтони вытащил палочку и нацелил в Старосту школы.

― Иначе что? ― Драко впервые перевел взгляд на когтевранца.

― Иначе я заставлю тебя, ― попытка была неплохой, но голос парня не вселял уверенности.

Малфой будто вытеснил собой всех в этой комнате, заполняя каждый уголок собственным безразмерным эго и уровнем власти, которая у него была.

― Ну так попробуй, ― проговорил он, подходя к когтевранцу.

Руки парня были в карманах брюк, и Малфой казался полностью расслабленным. Боже, что за невероятное умение держаться, когда в тебя нацелено оружие, способное разнести голову? Голдстейн прекрасно понимал, кем Малфой является сейчас и что может с ним сделать. Гермиона не сомневалась, что чисто из чувства страха тот может натворить необдуманных поступков.

― Мерлин, прекратите! ― она протиснулась между юношами, буравящими друг друга взглядами, и повернулась к более здравомыслящему из них. ― Энтони, не нужно, это правда лишнее, ― затараторила Гермиона, только сейчас понимая, что встав так, закрыла Малфоя от палочки, будто бы защищала его. ― Мне кажется, мы сделали достаточно, я закончу сама — это пара пустяков. И уже поздно. Давай я тебя провожу.

― Я не хочу оставлять тебя наедине с этим… ― Голдстейн скривился, пытаясь подобрать слово.

― Так защити ее, давай же, ― усмехнулся Драко, провоцируя. ― Или спрячешься под юбкой у гриффиндорской сучки?

― Малфой, я прошу тебя! ― злобно вскрикнула Гермиона, потянув Энтони за рукав в сторону выхода.

Напряжение в комнате давило на макушку цементной глыбой и последнее, что сейчас нужно было ― драка. Если это потом можно будет назвать дракой. Гребаному Малфою нужен был кто-то, чтобы выпустить свою злость, дерьмовость или что там в нем копится целыми днями, пока он так искусно прячет все свои эмоции. Она не сомневалась, что запусти Энтони в него заклинанием, слизеринец позволит себе намного больше, чем следует. Голдстейн был членом Отряда Дамблдора и, как помнила Гермиона, неплохо справлялся, но она не сомневалась в умениях Малфоя и его подлости, поэтому исход такой битвы был крайне предсказуем.

― Я понятия не имею, как ты справляешься, живя с ним под одной крышей, ― нахмурился когтевранец, повинуясь легким толчкам Гермионы в сторону выхода.

― О, поверь мне, она справляется лучше, чем ты можешь себе представить! ― крикнул Драко, услышав его реплику.

― Не переживай, со мной все будет в норме, ― быстро ответила девушка, стараясь перекричать Малфоя, чей голос донесся из ее комнаты. ― Спокойной ночи.

И не дождавшись ответа, захлопнула портрет. Положив руку на грудь, она позволила себе выдохнуть. Гермиона только что предотвратила апокалипсис. Гребаный Малфой! Черт его притащил так не вовремя!

― Боже Праведный, Малфой! Что ты тут устроил?! ― крикнула Гермиона, забегая обратно в комнату. ― Я не заточена в этих стенах! У меня есть право…

― Единственное право, которое у тебя есть ― это дышать, пока я не скажу «хватит», ― его взгляд, полный ненависти, прожег в ней дыру, и она дернулась от его тяжести, но сделала вид, что от сквозняка, спровоцированного порывом осеннего ветра.

― Это так заезжено, Малфой, мог бы уже придумать что-то поновее.

― Только попробуй сюда кого-то еще притащить, и следующим утром найдешь его башку на острие астрономической башни, ― сказал он, проигнорировав ее последнюю реплику.