― Я могу поговорить с этим мальчиком?

В комнате повисла тишина, потому что никто из парней не стал бы отвечать за Гермиону, а сама она застыла в сомнениях. Желание защитить Скорпи было столь большим, что ей хотелось закрыть его в максимально безопасном месте и никому не показывать. Но в то же время девушка понимала, что пока что ее слова звучат как сумасшествие без реальных доказательств существования этого ребенка. Ну и конечно, это не понравится Малфою.

― Да, я смогу тебе привести его на днях, ― наконец, ответила Гермиона, не без сжатого сердца.

Остается надеяться на невнимательность Кингсли, и что он не заметит поразительного сходства с внешностью одной из самой чистокровной четы в волшебном мире.

― Хорошо, ― кивнул министр. ― Пока что я могу прислать министерских работников, они наложат сильнейшую защиту на ваши дома, чтобы обезопасить вас. Но пока что мы не можем ничего рассказать, не имея средств устранения. Это лишь посеет панику.

― Обезопась жилье Гермионы, мы все останемся в Норе, ― сказал Рон, и у нее не было сил спорить.

― Я пришлю тебе патронус и дам знать, ― ответил министр, смотря на остывший чай, и, кажется, никакой концентрат ромашки не был способен успокоить бурю, которая родилась в его душе. ― Я не думаю, что населению что-то угрожает. Если они ищут Гарри, значит, они сосредоточатся на нем. Ты пойдешь в отпуск.

― Но я не могу просто сидеть… ― возмутился Поттер, однако Гермиона положила руку ему на плечо.

― Гарри, никто не выиграет, если они вторгнутся в Министерство и убьют тебя. Никому от этого не будет лучше.

Гермионе самой не верилось, что спустя столько лет ей вновь приходится бояться за него. Это было страшное дежавю, в котором им вновь нужно было выстоять, как обычно. Зная, что парень один против троих, Поттер сдался и немного успокоился, услышав от Рона, что сейчас он гораздо больше нужен Джинни. Гермиона согласилась принять завтра министерского работника, который наколдует щит, хотя была уверена, что сама сможет сделать это ничуть не хуже, но сейчас дело было не в ее эго и даже не в ее безопасности, а в Скорпиусе. А ради него — это меньшее, что можно пережить.

***

Гермиона поправила мальчику бабочку, которая совершенно великолепно смотрелась с костюмом, что она купила ему специально к этому дню и улыбнулась: Скорпиус с самого утра не мог найти себе места от восторженного ожидания.

― Мам, ты упаковала мой подарок? ― уже второй раз за сегодня спросил он, но Гермиона простила ему его рассеянность.

― Я говорила тебе, что он стоит на кухонном столе, ― ответила она и молча наблюдала, как сын понесся в сторону кухни.

Прошло дней десять после того, как министерский клерк наложил на ее дом еще несколько десятков охранных заклинаний, и как бы Гермиона не храбрилась, но все равно, благодаря этому стала чувствовать себя лучше. Все это время они не виделись с Малфоем, так как он уехал на квиддичные сборы в Шотландию. Она была невероятно удивлена, когда Тинки, которая теперь часто сидела со Скорпиусом, что добавлялось в бесконечный список вещей, за которые Гермиона была ей благодарна, принесла конверт с приглашением на его день рождения. Девушка была уверена, что ее имя значилось как дополнительное к имени Скорпиуса, но это все равно было странно. Гриффиндорка прекрасно понимала, что не может лишить сына празднования, но и отпустить его одного тоже не могла, не после последних событий. Тогда, посмотрев, где проводится мероприятие, решила, что ни за что не пойдет, если оно будет в Мэноре — вряд ли можно было найти место, в котором она чувствовала бы себя среди гостей Малфоя более не в своей тарелке, чем в его родовом поместье. Но, к счастью, оно проходило в одном из магических ресторанных комплексов, что уже радовало. Нейтральная территория.

Скорпиус всю неделю изготавливал для папы большой снитч, самостоятельно делая ему крылья, покрывая золотой краской и насаживая на устойчивую возвышенность. Мячик украшали надписи, сделанные неряшливой детской рукой: каждая из них была одним счастливым событием из будущего, которые Драко еще стоит пережить. Услышав его идею, Гермиона действительно растрогалась, потому что некоторые надписи правда были чем-то весомым. Чем-то, что могло бы сделать его счастливым.

Сама же девушка сломала голову, думая над подарком школьному врагу. Изначально она отмахивалась от этих мыслей, убеждая себя, что есть что-то гораздо важнее. Однако, как ни странно, на горизонте было тихо: Джинни шла на поправку, а Кингсли говорил, что пришлет ей сову, когда решит все задачи и поговорить станет безопасно, поэтому эти размышления все равно вылезали на поверхность. Она всегда знала, что дарить на дни рождения друзьям, но что дарить Драко было огромным вопросом.

Все, в чем Малфой мог бы нуждаться, он покупал себе тут же, даже не откладывая это желание в долгий ящик. Ему нравился антиквариат, но его дом был чертовой меккой таких вещей, и ей даже казалось сумасшествием использовать эти ценности просто в бытовых целях, которыми парень обставлял особняк. Она знала, что его семья специализируется на драгоценных камнях, и это наводило ее на мысли, что, возможно, он был бы рад украшению, но вряд ли Гермиона могла бы себе позволить нечто, что действительно порадовало бы его или удивило. Книги были хорошим вариантом, но здесь была та же проблема, которую испытывают мальчики, планируя подарить ей очередной фолиант — когда человек читает много, совершенно непонятно, видел ли он эту книгу или нет, а она не знала его вкусы достаточно хорошо, чтобы подарить коллекционное издание. Гребаный Драко Малфой был проблемой во всех смыслах.

Конечно, все еще был вариант проигнорировать приглашение, настырно мозолившее взгляд всю неделю, лежа на холодильнике, но ко всему прочему ей нужно было рассказать ему обо всем происходящем. И Гермионе вовсе не хотелось его увидеть. Теперь это было странно — привыкнуть встречаться с ним по несколько раз за неделю, а в последнее время видеть лишь на разворотах спортивных журналов, которые покупал Скорпи, обозревающих один из главных слетов в году. На снимках Малфой был улыбчивым, живым и счастливым — Гермиона часто наблюдала его таким рядом с сыном. Квиддич действительно был страстью Драко, и это еще раз напоминало ей, что он может быть нормальным. Когда очень старается. А старается в этой жизни он обычно только ради себя.

Посмотрев на себя в зеркало, Гермиона улыбнулась. Пару дней назад, забирая платье на заказ, ей казалось, что она придает слишком много значения данному мероприятию. Но теперь, видя, как струится по ее фигуре шелковая ткань розово-пастельного цвета, открывая спину, и как красиво легкий макияж подчеркивает ее черты лица, Гермиона убедилась, что все было не зря. Ни за что она не появилась бы перед этими змеями не при полном параде, совершенно очевидно, там мало кто будет рад ее видеть.

― Скорпи, ты помнишь легенду? ― спросила Гермиона, оборачиваясь.

― Я ― ребенок папиной родственницы по линии отца — Ребекки, приехал к нему на лето, чтобы позаниматься квиддичем, ― устало проговорил сын заученную речь.

― И…?

― И помню о том, чтобы называть вас с папой по имени.

Она кивнула и взяла палочку в руку, схватив приглашение двумя пальцами и еще раз взглянув на адрес. Ей редко приходилось аппарировать в место, которое Гермиона не представляла визуально, а лишь знала адрес, написанный на бумаге, но в любом случае, девушка не привыкла сомневаться в своих умениях.

Вдохнув свежего воздуха и, наконец, разжав руку сына, которую она постоянно сжимала во время аппараций слишком сильно из-за страха, что что-то может пойти не так, Грейнджер посмотрела на туфли. Ступив немного вправо и зайдя с газона на дорожку, умощенную камнем, она несколько раз топнула, чтобы избавиться от травы на обуви.

― Все в порядке? ― спросила она мальчика, но тот осматривался, уже практически ее не слыша.

― Здравствуйте, леди, прошу ваш пригласительный, ― улыбнулся чернокожий мужчина, стоя возле большой арки, которая служила входом на территорию заведения.