— Гарри говорил, что ты начала приходить домой раньше.
— Да, мне приходится, потому что я не могу оставлять Скорпиуса на кого угодно, полностью растворяясь в безумной гонке мистера Мокриджа под названием «успеть недельный план за восьмичасовой рабочий день», — закатила глаза она, вспоминая, что сам шеф, конечно же, не был слишком доволен тем, что теперь часть дел нужно было перекладывать на Мэри. И не то, чтобы он сильно переживал за Мэри, просто она делала все в несколько раз медленнее. — А как у тебя дела? Как магазин?
— Все в порядке, мы с Джорджем… — Рон вздохнул. — На самом деле, это неважно. Я скучаю по тебе, Гермиона. Мне не хватает наших разговоров, и я не хочу, чтобы хорек мешал нашим отношениям.
— Рон, он даже не пытался, — ее голос немного дрогнул, потому что перед глазами тут же встала сцена на кухне, где он оказался рядом с ней так близко, пустив мурашки по ее плечам. Но правда была в том, что Малфой действительно не пытался лезть в их отношения, просто хотел выставить ее идиоткой.
— Он уже это сделал, если ты не заметила, — довольно резко возразил Уизли.
— Это сделал не он, Рон, это сделал ты, — произнесла она, пытаясь звучать спокойно. — Ты почему-то принял все происходящее, как личное оскорбление, хотя это просто произошло, вне моих желаний. Я вообще не понимаю, что на тебя нашло.
— То есть, это на меня нашло? — он ткнул пальцем себе в грудь. — Ты родила ребенка от Малфоя, а я, значит…
— Конкретно я никого от Малфоя не рожала, Рон! — воскликнула она. — Поверить не могу, что ты опять начинаешь об этом говорить!
— А как мне об этом молчать, Гермиона?! — лицо Уизли покраснело от негодования. — Ты серьезно предполагаешь, что я должен жить так, будто ничего не произошло, зная, что ты через пару лет родишь ребенка от нашего врага?!
— Рон, повзрослей, наконец! Война закончилась! Все в прошлом, я устала об этом… — ее трусило от нервов и злости за то, что он опять начал этот скандал, но парень ее перебил.
— То есть, тебя только это интересует?
— Я думала, что ты пришел поговорить. Нормально пообщаться, — Грейнджер выдохнула, пытаясь взять себя в руки.
— Да, вспомни, когда мы в последний раз нормально общались? Говорили? — его губы сжались в тонкую линию. — Ты ведь постоянно крутишься с этим ребенком!
— Потому что это мой ребенок, Рон! Тебе, черт возьми, придется с этим смириться! — все, учитывая уровень крика, завтра к Гермионе точно прибежит орда соседей с подписанной петицией на ее выселение.
— Где он тогда сейчас? Оказывается, у тебя есть время на все, кроме меня, — в его голосе сквозила такая обида, что при других обстоятельствах ей стало бы его жаль, но не сейчас, когда он уже в который раз нападает на нее ни за что, пытаясь укусить побольнее.
— Он с Блейзом. И я сегодня занята, только поэтому отдала Скорпи, — Гермиона не была уверена, что пока стоит распространяться о сегодняшнем вечере, несмотря на то, что, возможно, это было бы весомой аргументацией в глазах Рона, и он перестал бы так кипятиться, хотя она уже ни в чем не была уверена.
— С Блейзом? Забини? — парень скривился в неверии, когда Грейнджер кивнула. — Отлично, Малфой, Забини, с кем из слизеринской шайки ты еще успела подружиться? Как вообще можно ему доверять?
— Он крестный Скорпиуса, Рональд, я доверяю в первую очередь себе, — строго произнесла она. — Вряд ли крестным моего сына стал бы плохой человек в любом из возможных измерений.
— Круто, Гермиона! — наигранно засмеялся Рон. — Я то думал, что тебе нужна моя поддержка! Что ты здесь страдаешь, а ты, оказывается, неплохо справляешься и без меня!
— Прости, пожалуйста, что я не лежу, рыдая в подушку целыми днями, пока ты не соизволишь повзрослеть и понять, что иногда жизнь вносит свои коррективы в наши планы.
— Замечательно, я закончил.
Рон пошел по коридору, направляясь к выходу. Возможно, он ждал, что Гермиона побежит за ним и попытается образумить, как поступала всегда, возможно, ждал, что она скажет хотя бы слово или же хотел, чтобы девушка дала ему уйти. Но как бы там ни было, Грейнджер продолжила стоять в молчании, которое звучало громче, чем их ссора, пепел которой, кажется, все еще летал в воздухе, наполняя горькой сажей ее легкие даже после громкого хлопка двери.
***
Гермиона была уверена, что задохнется. Вот прямо сейчас, незамедлительно. Узкое платье, одолженное у Джинни, было настолько облегающим, что могло бы исполнять роль рентгена. Они носили один размер, поэтому ее предположение о том, что наряд был ей попросту мал тут же отмели, решив, что она просто не привыкла. Младшая Уизли завалила ее вопросами, услышав о просьбе, но когда Гермиона сказала, что это для дела, тут же погрустнела, видимо, физически ощутив, как от нее ускользнул неплохой повод почесать языком. Успокаивало одно: белый цвет был ей к лицу, и платье было довольно красивым, хотя на нем практически не было украшений, лишь тонкие бретели на плечах. Предполагалось, что фигура надевшей будет лучшим украшением, но Гермиона об этом думала в последнюю очередь. Заколов волосы в низкий пучок, она надела туфли и поблагодарила себя прошлую за то, что стала носить их в Министерство. По крайней мере девушка не распластается на полу, просто не сумев справиться с каблуками. Уменьшив чарами палочку, она сложила ее в элегантную небольшую сумочку на цепочке и, вызвав такси, отправилась в нужное заведение маггловским способом, чтобы уж точно не вызвать никаких подозрений.
Ступив из машины на слегка влажный асфальт, который говорил о том, что совсем недавно прошел дождь, голые плечи гриффиндорки взял озноб. Она подошла ко входу. Два охранника, которые выглядели настолько клишированно, насколько это вообще было возможно, осмотрели ее с головы до ног. Гермиона решила, что, судя по их виду, они сами перед началом рабочего дня проходят фейс-контроль, чтобы выглядеть как можно более устрашающе. Эта мысль заставила ее прыснуть со смеху, и один из мужчин поднял бровь вверх, но не получив никакого объяснения на свой немой вопрос, просто отошел от двери.
Зайдя внутрь, Гермиона прошла несколько метров и сразу поняла, почему Забини сказал, что в свитерах здесь девушки не ходят. По дороге сюда ей казалось, что люди будут таращиться на нее, но по итогу, действительно, приди она сюда в чем-то, что прикрывало бы ей колени, она бы словила взгляды присутствующих, а сейчас всем было плевать. Если бы Гермиона не знала, то подумала, что слишком обтягивающие и слишком короткие платья — это некий дресс-код, негласная униформа девушек. Боже, если бы за красную помаду можно было бы попасть в тюрьму…
В баре было жарко, поэтому она обрадовалась, что не нанесла много косметики, которая могла бы потечь в считанные минуты в такой духоте. Лишь тушь и немного блеска на губы, к черту красные помады.
Гриффиндорка свернула вправо, решив, что нужно осмотреться. Зал, в котором она оказалась, был темным, и музыка здесь играла громче, чем в холле. Кислый клубный микс барабанил по перепонкам, заставляя скривиться от неприятных ощущений. Сама комната не была большой, поэтому, отойдя от прохода, чтобы не сбить официанта с подносом, на котором стояли разномастные коктейли, она окинула взглядом всех присутствующих и не увидела даже намека на Маркуса или Пиритса. Собственно говоря, они пока не должны быть здесь, судя по времени, но проверить не помешает. Решив, что люди, которые выбрали подобное место для того, чтобы что-то обсудить вряд ли выберут темную каморку с громыхающими битами, Гермиона вышла оттуда, оставив бордовую ширму позади. Вскинув голову, девушка увидела, что у заведения есть второй ярус, но все же решила пойти прямо и проверить ту часть, куда заходило подавляющее большинство людей. Если так и дальше пойдет, то, конечно же, факт того, что кто-то бездумно слоняется от зала к залу не вызовет и малейших подозрений! Она уже в который раз мысленно разозлилась на Забини за эту идею и пошла прямо.
Следующий зал был действительно впечатляющим по своим размерам. Огромные хрустальные люстры заливали множество столиков уютным светом, но внимание привлекала барная стойка, которая светилась желтыми огнями, подсвечивая барменов, упражняющихся в мастерстве под названием: «подбрось повыше шейкер и попытайся не опозориться». Здесь играла негромкая, но все же танцевальная музыка, которая настраивала на непринужденность. Возможно, этот трюк сработал бы и с Гермионой, если бы она не прошлась взглядом вдоль бара и не увидела серые, как подсветки у алкогольных напитков сзади барменов, глаза, смотрящие прямо на нее. Ну что ж, теперь девушка с точностью могла сказать, что если Малфой вдруг погубит свою карьеру ловца, то с блеском сможет зарабатывать на рекламе маггловских вещей — настолько они ему шли. И самое паскудное, что он знал об этом. Об уверенности в нем говорило все: поза, жесты, взгляд, хотя, казалось, не должно быть места более неуютного для него, чем в маггловском мире. Но вот что бывает, если Господь при создании переборщил с тщеславием. Рядом с ним на барном стуле сидела девушка в желтом платье, мало чем отличающимся от платья гриффиндорки, разве что оно было еще более коротким. Мерлин всемогущий.
