Он велел Мэри сделать кофе и тут же удалился, скрывшись за дубовой дверью. У Гермионы с шефом были нормальные отношения, ей нравилась его подчеркнутая справедливость, хоть иногда раздражала чрезмерная истеричность. Мокридж ценил ее как особо талантливого сотрудника и всегда пытался дать ей дело, которое было бы выгодным для резюме гриффиндорки. Он знал о старательности Грейнджер, в отличие от той же Мэри, которая была на четыре года старше нее, но все еще была больше в роли секретарши, чем помощника.
— Что с тобой приключилось? Ты какая-то слишком нервная, — буркнула Мэри, смотря, как Гермиона торопливо наливает себе кофе, не отрываясь от документов.
— Да так… мелочи, — махнула рукой девушка, думая, что бы случилось с ее дражайшей напарницей, если бы ей на голову вдруг свалился собственный сын в восьмилетнем возрасте, когда даже от форс-мажорного экстренного дела, она впадала в панику. — Просто выходные должны быть выходными.
Она взяла папку и вышла из кабинета, решив сразу разобраться с анализами из лаборатории, потому что отчетности вполне могли подождать середины дня. Кофе был чертовски пресным, и Гермиона еще раз убедилась, что это не ее. Ей иногда хотелось чашку капучино, приготовленного ею самой или же из небольшой приятной кофейни на следующей улице от Министерства, но то, что подавали здесь было настоящей пыткой для вкусовых рецепторов. Выбросив стаканчик в мусор, она зашла в лифт. Субботним утром людей было значительно меньше, но это все равно не мешало бедному лифту быть наполненным под самую завязку. Большинство людей вышли на втором этаже, поэтому рядом с Гермионой освободилось место, чтобы открыть папку и еще раз просмотреть все те нюансы, которыми она оказалась недовольна вчера.
— Ты разве не выходишь, Грейнджер? — услышала она довольно высокий голос над ухом, когда все вывалились из тесной кабинки.
— Мне в лабораторию, — на автомате ответила девушка, взглянув на номер этажа, и повернувшись, увидела Гринграсс младшую.
— Как Скорпиус? — вдруг спросила она, и Гермиона вновь подняла глаза от документов.
Чудесно, кого он еще посвятил в подробности?
— Нормально, Астория, очень мило, что ты печешься, — вежливо ответила гриффиндорка.
— Он мне, все-таки, не чужой человек.
— Ну, это как посмотреть, — хмыкнула Гермиона.
— Ты так часто бываешь в лаборатории, да? — произнесла Астория, ехидно взглянув на нее.
— Приходится по работе, — Боже, никогда не замечала, что лифт так медленно едет.
— Да, понимаю, — кивнула слизеринка. — Просто, знаешь, очень странно, что никто не задумался о том, что один из главных, так сказать, участников этой истории постоянно мотается в лабораторию. Это могло бы дать отличные привилегии.
Гермиона медленно подняла глаза, услышав это заявление, сказанное как-бы «между прочим». Астория беспечно рассматривала свои длинные ногти и, кажется, строила из себя саму невинность.
— Ты полагаешь, что я подделала результаты теста? — спросила Гермиона, а в ее голосе смешался шок удивления вперемешку с неверием, что кто-то вообще мог бы до такого додуматься — попытаться, по сути, украсть чужого ребенка.
— О, ну я этого не говорила — ты сама сказала, — Гринграсс, наконец, оторвалась от своей ногтевой пластины, чтобы посмотреть Гермионе в глаза.
Да какого черта все считают, что она совершила какие-то махинации?!
— Если ты думаешь, что я подделала тесты, чтобы создать видимость, будто у меня с… — она на автомате оглянулась, хоть они и остались в лифте одни. — У меня с Малфоем есть ребенок, то ты явно спятила. Мне он не нужен.
— Могу поспорить, это отличная возможность для тебя влиться в богатую аристократическую чистокровную семью, — злобно хмыкнула девушка. — Но забудь об этом, потому что мы с Драко скоро женимся, и этот номер не пройдет.
Гермиона скривилась, буквально физически ощутив всю гниль, которую попыталась на нее выплеснуть собеседница.
— Говорят, что-то, в чем подозреваешь другого человека, не больше, чем просто нечто, на что способен сам. И если сомневаешься, то можешь спросить у самого Скорпиуса — он достаточно взрослый, чтобы узнать собственных родителей, — двери лифта открылись и Грейнджер ощутила, как стены перестали сдвигаться — настолько токсичным было общество слизеринки. Она вышла, но ступив несколько шагов обернулась и добавила. — И, знаешь, Астория, ты так переживаешь, что кто-то отберет у тебя его — это явные проблемы с самооценкой на лицо. Хорошо, что выходишь за Малфоя, ведь психотерапевты нынче очень уж больно дорогое удовольствие.
Двери лифта хлопнули, отправившись вверх, вместе со злым выражением лица Гринграсс, которое она безуспешно пыталась скрыть за маской равнодушия.
— Черт возьми! — сквозь зубы воскликнула гриффиндорка, стерев фальшивую улыбочку с лица.
Молодец, Малфой, просто прекрасно! Она медленно закрыла глаза, приказывая себе успокоиться. Это не стоит ее нервов. Грейнджер направилась к секретарше Эвелин, строго настрого приказав себе настроиться исключительно на рабочий лад, потому что работа — это единственное, что, подобно моральной физкультуре, сохраняло ясность ее разума, несмотря на безумие вокруг.
***
Стуча в дверь со странным рисунком гнома, у которого облупилась краска на щеках и теперь казалось, будто он распадается по частям, придавая жути картине, Гермиона нервно посматривала на часы. Спустя пару секунду младшая Уизли открыла дверь, перевязывая высокий хвост.
— Джинни, привет, прости, пожалуйста, я честно надеялась освободиться, как минимум, часа на полтора раньше, — поприветствовала она подругу, обнимая.
— Все в порядке, проходи, — отмахнулась Уизли, — у нас здесь целая…
— Мама! — мальчишеский крик не дал ей договорить и, увидев выбегающего Скорпиуса из-за угла, Гермиона улыбнулась, обняв его.
— Привет, Скорпи, ты скучал?
— Безумно, — расплылся в улыбке мальчик. — Мы с тетей Джинни приготовили шарлотку. С малиной, кстати. Я месил тесто волшебной палочкой! Малина немного растеклась, но…
Ребенок тащил Гермиону на кухню оценить произведение кулинарного искусства, пока она сбрасывала пиджак с плеч.
— Да, он сказал, что мы часто с ним готовим что-то, — пожала плечами Джинни, опираясь о стол. — И сказал, что у него уже получается лучше, чем у мамы. А потом добавил, что, наверное, даже если бы это была бы его первая попытка что-то приготовить, то у него все равно получилось бы лучше, чем у мамы.
Уизли рассмеялась, смотря на выражение лица Гермионы.
— О, это так мило! — с сарказмом произнесла она, прищурив глаза.
— Ну, мам, зато ты отлично справляешься с другими вещами, — пожал плечами мальчик, явно не считая шутку оскорбительной.
— Думаю, он слишком много общается со своим отцом, — заметила Джинни. — Ты будешь есть? Мы со Скорпиусом уже поели, я могу тебе положить.
— Да, я была бы не против, — кивнула Гермиона, наспех отламывая кусочек от небольшого пирога, разрушая идеальную сеточку из теста сверху него. — Это очень вкусно!
— Удивленная интонация немного оскорбляет, — сказал Скорпиус, деланно обидевшись.
— Ты просто очень талантлив для своих лет, — реабилитировалась Гермиона. — Собирайся, я сейчас покушаю, и мы пойдем покупать тебе вещи.
— Отлично! — воскликнул Скорпиус, побежав в гостиную, видимо, собирать все то, чем играл до прихода матери.
— Ты знаешь, он прикольный, правда, — сказала Джинни, ставя перед ней тарелку. — И остроумный. Но иногда мне кажется, что я разговариваю с Малфоем. Эти нотки в речи, знаешь? Даже жутко немного.
— Да, местами он очень на него похож, — ответила Грейнджер, вспоминая, что Скорпиус держится точно так же, как Драко, даже слышала от них одни и те же обороты речи.
— Но на тебя он похож гораздо больше! — прибодрила ее подруга, восприняв неоднозначный тон Гермионы за грусть. — И уже так круто справляется с метлой! Нет, я тоже, конечно, уже летала в его возрасте, но вряд ли также хорошо.
— Он говорил, что хочет стать ловцом, — вспомнила Гермиона.
