Он вошел в особняк легко, даже не потрудившись постучать. Наверное, хорошим тоном нужно было бы оправить письмо о своем визите, но Драко было насрать на хороший тон в данный момент. Переступив порог дома, некогда принадлежавшему их семье, он практически сразу же наткнулся на знакомые глаза, в которых читалось неожиданное понимание.

— Драко, — произнесла девушка на выдохе.

Неказистый подросток превратился в женщину, но не потеряв при этом ту доброту во взгляде, которая читалась так отчетливо даже сейчас, что хотелось от нее отмахнуться, как от назойливой мухи.

— Мойра, — кивнул Малфой, сохраняя дистанцию.

— Я знала, что ты придешь.

— Правда? — поднял брови парень. — Неужели дар твоей бабушки передался тебе?

— Не нужно быть провидцем, чтобы ожидать твоего визита, — покачала головой девушка. — Я видела газеты. Мне хотелось прийти на похороны, но…

— Ты знаешь, что я здесь не для того, чтобы спрашивать тебя, почему ты не присутствовала на панихиде, — оборвал ее Драко.

— У меня нет того, что тебе нужно, — сказала Майра и обернулась на плач ребенка.

— Нет, есть, — Малфой сократил между ними расстояние буквально в пару шагов, — и ты достанешь это.

— Мой дед…

— Твой дед не был идиотом, так что не делай такого из меня, — парень не дал ей даже слова сказать. — Он не избавился от этого маховика. Твой дед всей жизнью пожертвовал ради этой работы. И ты хочешь убедить меня в том, что он его уничтожил? Не выйдет.

Мойра сглотнула, сделав шаг назад, и сжала губы в сострадании.

— Это тебе не поможет. Не заберет твою боль.

— Послушай, Мойра, — произнес Драко еле слышно, и было видно, что парень терял терпение. — Я не хочу тебе зла и не хочу принять боль тебе или твоему ребенку, но ты должна знать, что я пойду на все, чтобы получить то, что мне нужно. И никого не пощажу.

Женщина вздохнула, опуская руки в поражении. У нее даже не было палочки, ведь она бы ей не помогла. Угрожать сквибу, как угрожать ребенку, но в тот момент Драко плевал на все это. Была только цель, и способы ее достичь не были так уж важны.

Отступив, Мойра медленно подняла платье, заходя за поворот, где, как он помнил, находился спуск в подвал. Не было никакой надобности следовать за ней, она бы не смогла сбежать. Идя на плач младенца, Драко зашел в комнату и посмотрел в деревянную кроватку, где лежал малыш. На его подушке блестящими нитями было выведено «Патрик». Он покачал люльку, немного успокаивая ребенка, потому что тот сильно напомнил ему Скорпи, хотя внешне между детьми не было никакого сходства.

Мойра вернулась, спокойно взирая на гостя, не боясь того, что он находился рядом с ее сыном. Она так четко читала в его глазах отчаяние, что у девушки болело сердце.

Мойра отдала ему маховик, лежавший в подвале уже несколько лет после смерти деда, и знала, что это не принесет ему ничего хорошего, но точно также знала, что вряд ли уговоры его остановят.

— Тебе нужно смириться, — еле слышно сказала она, поднимая Патрика на руки. — Тебе нужно жить дальше.

— Чтобы жить дальше, мне нужно хотя бы жить, — хмыкнул Драко, понимая, что еще никогда не был так прав.

Его сердце будто перестало качать кровь, разгоняя жажду жизни по телу. Он превратился в чертову банши, хуже привидения, делая вещи по наитию. Ему было плевать на ужасы, которые творила Лестрейндж в своем сумасшествии, ему было плевать даже на те вещи, которые приходилось делать ему, чтобы держать ее цепкие пожирательские руки подальше от сына.

***

Скинув пальто в прихожей Мэнора, Драко посмотрел, как Фрэнк поднял его, повесив на место.

— Мистер Малфой, к вам… — начал дворецкий, но хозяин уже увидел, кого принесла нелегкая.

— Ты все-таки ходил к ней, — вздохнул Блейз, поняв все по взгляду друга. — Я умолял ее не отдавать тебе его.

— Чего тебе нужно, Забини? — Малфой прошел мимо, заходя в гостиную и наливая себе в стакан бурбон, пока Блейз внимательно следил за действиями слизеринца.

— Мне нужно, чтобы ты пришел в себя, Драко, — он обошел стол, чтобы встать напротив. — У тебя есть Скорпиус. И ты ему нужен.

— Не смей говорить мне про сына, — Малфой гневно ткнул в друга пальцем. — Я делаю все, чтобы он был в безопасности. Беллатриса больше не может проникнуть в Мэнор, но она может многое. И я не могу сохранять его безопасность, постоянно пряча. В этом мире безопасности просто нет.

— Что ты можешь сделать?! — повысил тон Забини. — Тебе неизвестно, сколько у нее еще крестражей, может, она успела их наштопать, как Реддл, мы не…

— У нее не хватило бы сил, — покачал головой Драко, садясь на диван. — Беллатриса сказала, что сделала один после того, как родила Делфи, это значит, что она его уже использовала. И не успела бы сделать еще, это слишком затратно.

— Лестрейндж могла сказать тебе все, что угодно, Салазар! — простонал друг. — Ты можешь кормить ее баснями сколько угодно, она чокнутая, но не дура. Беллатриса прекрасно знает, что ты любил Гермиону, и никогда не будет доверять тебе, плевать, сколько людей ты убьешь ради информации, — Блейз замолчал, вздохнув. — Сосредоточься на Скорпиусе, ему нужно, чтобы…

— Ему нужна мать! — Малфой гаркнул на него, расплескав спиртное. — Я не хочу до конца жизни видеть эту дыру внутри Скорпиуса, потому что ее невозможно будет залатать, даже если мы остановим Лестрейндж.

Слизеринец напротив провел руками по лицу, заглядывая во все коробки внутри своей головы в поиске нужных аргументов.

— Нам всем больно, дружище. Всем. Поттер, Уизли, черт, она была им сестрой. Они знали ее с одиннадцати лет. У них тоже отобрали семью.

— Сравниваешь их боль с моей, да? У них отобрали семью? — усмехнулся Драко, но улыбка тут же стерлась с его лица, и это было поистине жутким зрелищем. — У меня отобрали часть меня.

— Я говорил это для того, чтоб ты увидел, что даже через призму своего горя им дошло то, что никак не может дойти до тебя! Иногда смерть случается не просто так, Драко! — Забини кричал, но ему казалось, что никакой размер децибел не способен достичь ушных перепонок лучшего друга. — Мы сделали все, мы убили Лестрейнджей, лишили Делфи сил, но она все равно погибла. Перемотай время, мы найдем крестраж Беллы, уничтожив его, и она умрет другим способом. Неужели ты не видишь, что ничего не помогает?

Малфой толкнул Забини в грудь так сильно, что тому пришлось ухватиться за стол, обрушив все хрупкие предметы на нем, разбив их в хлам, чтобы устоять на ногах.

— Не говори мне, что ничего не поможет. Просто заткни пасть, Блейз, — прорычал Драко.

— Ты не знаешь, зачем она умерла. Возможно, без ее смерти не может произойти чего-то важного. Может быть, Скорпиусу нужно это пережить, возможно, тебе, я не знаю, — покачал головой Блейз, не сдаваясь. — Одолел бы Поттер Волдеморта, если бы его родители были живы и в нем не было той вселенской злобы и жажды отомстить? Вряд ли, — он вздохнул, приблизившись и положив руку на плечо друга. — Ты уже делал это. И она умерла снова. Потому что иногда смерть — это просто судьба.

— В тот раз туда перенесся Скорпиус, мы не знали точной даты, когда она умрет. Теперь отправлюсь я, и мы будем знать, — Драко отошел, сбрасывая с себя ладонь итальянца. — Мы будем знать все до мелких деталей, чтобы это предотвратить. Мне не нужно понимание, Блейз. Мне нужна Гермиона.

— Малфой, мы не знаем, сколько раз уже повторялась эта история. Ты не можешь просто рушить сотни жизней раз за разом отматывая время, чтобы вернуть ее.

— Ты правда не понимаешь, да? — хмыкнул Драко, смотря на собеседника. — Если нужно будет, я легко разрушу тысячи.

Равнодушие, с которым он произнес эту фразу, отдалась холодом в затылке Забини. После смерти Гермионы Малфой поменялся так стремительно, что мулат едва ли узнавал в нем прошлого Драко. Но ничего не могло заставить его бросить друга. Но иногда это переходило все грани, как сейчас.

— Поэтому, Блейз, тебе пора, — продолжил Драко убийственно спокойным голосом. — Ничего, из сказанного тобой не может изменить моего решения. И если ты попытаешься меня остановить, что ж… я бы советовал тебе этого не делать.