Гермиона ответила ему поцелуем, крепко сжав в объятиях, будто правда боялась, что он исчезнет.

— Возвращайся домой, — попросил Драко, обнимая ее в ответ.

— Именно поэтому ты сделал мне предложение? Чтобы заманить обратно в Мэнор? — усмехнулась Грейнджер.

— Да, поэтому, — кивнул Малфой. — Ну, и еще немножко боялся, что ты дашь свою фамилию Скорпиусу. Твой отец отличный человек, но, Грейнджер… нет, это уже слишком.

Он фальшиво вздрогнул, чем вызвал ее смех.

— Какой ты придурок, — Гермиона посмотрела вокруг и заметила, что в этой части здания стены были грязно-серого красивого цвета. Свечи догорали, дрожа, и она захотела навсегда вытатуировать этот момент в своей памяти. — Мы правда поженимся? Мы правда это сделаем?

Возможно, задавать этот вопрос было глупым, когда на ее руке уже красовалось кольцо, но девушке все еще казалось, что это просто плод ее воображения. Завтра она проснется в своей кровати и с разозленной Тинки, которая повторит трижды, что Гермиона на пятнадцать минут проспала свой прием витаминов.

— Да, Гермиона, мы правда поженимся, — ответил Малфой и в его тоне не было и капли сомнений.

***

Она клятвенно пообещала себе, наконец, собраться, потому что если бы не ежедневная удаленная работа от Илоизы, Гермиона давно бы почувствовала себя той самой изнеженной барышней, которая сразу приходит на ум, когда представляешь девушку, живущую в таком особняке. Грейнджер поднялась с кровати и с облегчением отметила, что, несмотря на забытый будильник, проснулась вовремя. Душ, офисная одежда, минимум макияжа, и она спустилась вниз из хозяйской спальни. Для Драко этот день начался несколькими часами ранее. Гермиона почувствовала, когда он встал, поцеловав ее перед уходом. Девушка внутренне восхищалась человеком, способным подняться в пять часов утра.

— Мисс Грейнджер, ваш завтрак и витамины, — указал Фрэнк на стол, где уже все было приготовлено.

— Прости, Фрэнк, но сегодня как раз такой день, когда мне кажется, что если в моем рту побывает хотя бы частичка бекона, нам всем несдобровать, — она уже научилась шутить над своим состоянием и, по правде говоря, не чувствовала себя так ужасно, как бывало в некоторые дни, когда утро становилось просто какой-то выжимкой испытаний ее желудка, но есть все равно не было желания.

— Уверены, что не хотите, чтобы я дал знать доктору? — нахмурился дворецкий.

Непонятно было, дал ли такие указания Малфой или это была инициатива именно Фрэнка, Гермиона ощущала, что мужчине заплатили бы целое состояние только за один звонок к врачу. Вот с такой периодичностью он задавал этот вопрос при любом намеке на плохое самочувствие.

— Нет, слушайте, я беременна, но не при смерти. Это вполне нормально, — отмахнулась Грейнджер. — К тому же, у меня и так запланирован визит в больницу через три дня. Но сок я все-таки выпью.

Дворецкий кивнул и удалился. Гермиона встала, чтобы открыть окно, потому что ее палочка лежала где-то в прихожей. Ей на глаза попалась газета, выпущенная несколько дней назад. Она сжала губы, скомкав и выбросив ее в урну. Пресса настолько быстро пронюхала про их помолвку, что девушка даже заподозрила, что они используют какие-то маггловские прослушивающие устройства. Об этом написали во всех газетах, и Гермиона лишь поблагодарила Мерлина, что успела сама рассказать все друзьям, которых после объявления о ее беременности, вряд ли могло что-то удивить больше. Их фотографии были даже в «Пророке», а Фрэнк разгребал такое количество писем по поводу сумм, которые предлагали разные издания за интервью, что если бы не магия, им хватило бы этих пергаментов для растопки камина до семнадцатилетия Скорпи.

Гермиона не знала, каких богов благодарить за то, что никто не пронюхал о беременности, но была уверена, что и это ненадолго, потому что еще чуть-чуть, и свободные блузки уже будут не в состоянии что-либо скрыть. Сегодня был первый день, когда она решила пойти в Министерство. Так или иначе, Гермиона не могла вечно работать удаленно, ссылаясь на то, что о ней говорит весь мир. Однако она до сих пор не представляла, как под таким прессом не ломается Драко, который должен был сталкиваться с этим каждый день. Он не согласился ни на одно интервью, давая Гермионе время передохнуть, хотя девушка раздумывала, как лучше поступить. Возможно, услышав пару слов от первоисточника, народ бы успокоился. Впрочем, Драко не был единственным, кому предложили интервью.

В скомканной несколькими минутами ранее газете имелся целый жирный разворот с интервью Астории. Оно было куплено. И куплено Малфоем. Или он ей угрожал. Гермионе не хотелось думать о втором варианте, но опять же, нужно всегда помнить, с кем имеешь дело. Гринграсс говорила о том, что брак был больше по расчету, и она никогда не хотела замуж за Малфоя на самом деле, а расстались они за несколько месяцев до того, как об этом было объявлено миру. Полная чушь. Но Драко знал, что рано или поздно люди узнают о беременности Гермионы, и это был единственный шанс уберечь ее от гнева людей, которые ждали свадьбу Малфоев и Гринграссов — пресечь любые разговоры о том, что разлучница именно Грейнджер. Потому что никто не был идиотом и подсчитать сроки не составило труда.

Но с другой стороны, Астория получила свое от этого интервью. Поговаривали, что теперь у нее контрактов стало в разы больше. Все же, статус невесты Малфоя, хоть и недолгий, принес свои плоды, а после такого взрывного объявления тем более. К тому же, Гринграсс уж точно не хотела выглядеть той, которую променяли на другую женщину. Так что она охотно поддерживала версию о том, что они расстались, потом играли на публику, и им всем ужасно стыдно. Сейчас стошнит.

Смотря на Асторию, Грейнджер все еще одолевала волна жгучей ревности, но она делала над собой титаническое усилие, чтобы подавить ее. Особенно помогли слова Драко о том, что кольцо на пальце у Гринграсс было ювелирным украшением, а не семейной реликвией. Он обещал отцу, что наденет ей бабушкино кольцо на палец у алтаря, но подсознательно оттягивал этот момент.

Выпив стакан сока, девушка отогнала от себя мысли. Ей сегодня нужно сохранять хладнокровие. Взглянув в зеркало, Гермиона взбила волосы рукой и, проверив свой внешний вид, попросила эльфов приготовить для нее экипаж, который теперь был ее постоянным средством передвижения в магическом мире. Это будет действительно длинный день.

Стуча каблуками по начищенному покрытию Министерства, она поняла, что существенно недооценила масштабы бедствия. Возможно, воображение играло с ней, когда ожидаешь внимания и тебе кажется, что на тебя все смотрят. Но дело было в том, что любого занимали лишь ее руки и только потом лицо. Именно в таком порядке. Зайдя в лифт, Гермиона надеялась, что пара мужчин за шестьдесят вряд ли увлекаются светской жизнью и выписыванием журнальчиков для ведьм, но их реакция ясно дала понять, что они все же увлекаются квиддичем. Черт.

Когда Грейнджер проскользнула в свой отдел, ей стало немного легче, потому что теперь количество глаз, устремленных на нее, было хотя бы ограничено.

— Здравствуйте, — кивнула она всем. — Мисс Селвин у себя?

Марка не было на рабочем месте, и это было еще одной неприятной неожиданностью.

— Да, она в кабинете, — проговорила девушка, опустив свой взгляд на руку гриффиндорки, которая обхватывала толстую папку с гербом Министерства.

— Отлично.

Открыв дверь, она просунула голову в проем.

— Мисс Селвин, доброе утро, — поздоровалась Гермиона.

Начальница подняла глаза от бесчисленного количества документов на своем столе и даже приспустила очки.

— Мерлин, мисс Грейнджер! Проходи! — женщина улыбнулась, и это приободрило гриффиндорку, так как она понятия не имела, что та думала по поводу ее работы, ведь никаких комментариев не приходило со следующими заданиями. — Или же теперь мне следует называть тебя миссис Малфой? — она подмигнула, заклинанием подвигая кресло.

— Думаю, для этого рановато, — смутилась девушка, присаживаясь напротив. — Я принесла все выполненные задания, решила отдать вам лично.