Три знака Сусии зажглись зеленым. Три глота "за", три глота "против". Силы пока равны.
- Я, Соис, говорю от имени Благоразумия...
Легкий изгиб улыбки тронул клюв Уисса. Соис очень не любил возражать кому бы то ни было, он со всеми соглашался. Добряк и миротворец, он всегда делил свои четыре глота поровну между спорящими сторонами-два одной, два другой. Как поступит он сейчас?
- Я согласен-контакт с зумами неизбежен и необходим. Несмотря на все, что разделяет нас, мы накрепко связаны прежде всего интересами Равновесия, на нарушение которого справедливо жаловались Асоу и Осаус. Мы живем на одной планете и разделить ее на две половинки, к сожалению, невозможно. Но вместе с тем я должен обратить внимание на опасности контакта, и в этом я абсолютно согласен с Осаусом. Уисс очень хорошо показал нам МЫСЛЬ, из которой я понял, что огонь - смертельный враг дэлонов - для зумов оказался другом и спасителем. Гибель наших соплеменников при перегоне Горящей Рыбы это, если хотите, символическое предупреждение против излишней доверчивости к зумам. Я согласен с Уиссом-это могла быть ошибка. Но я не могу не согласиться и с Асоу-на суше не может быть полноценного разума, а поэтому возможность таких трагических ошибок в будущем совсем не исключена. Поэтому я-за ограниченный контакт, контакт по необходимости, а не по желанию. Только Благоразумие-и да продлится Четвертый Круг!
И, верный себе, Соис зажег два зеленых и два красных знака. Пять-пять.
Уисс едва выдержал ритуальную, паузу раздумья.
- Я, Уисс, говорю от имени Поиска. Я сказал Вечному Совету все, что знал, и показал все, что видел. Я выслушал всех, чьи глоты против меня, и чьи глоты за меня, и остался верен тому, с чем пришел. Я отдаю свое право делу своей убежденности.
И зажег торжествующе пять зеленых знаков-теперь, с его голосом, за контакт было десять глотов, а против-только пять.
Он уже видел снова железный белый кор с красными значками "Д-Е-Л-Ь-Ф-И-Н", слышал ворчание Пана и смех Нины - все, что стало за два года не только знакомым, но и по-своему родным,- когда заговорил Сасоис:
- Я, Сасоис, говорю от имени Будущего... Уисс, белозвездный, пойми меня правильно. Я был "за", когда ты уходил к зумам, и если сегодня надо было бы решать это снова, я снова отдал бы тебе свои шесть глотов. Ты сделал много, очень много. Благодаря тебе мы теперь знаем не только то, как они живут, но и то, чем они живут. МЫСЛЬ, переданная тобой, позволила заглянуть в их души, страхи и мечты. Спасибо тебе.
Нарушая этикет, Сасоис коснулся корявым ластом Уисса, но тому почему-то стало холодно от этой грубоватой ласки.
- Я верю, что зумы разумны, что их цивилизация достаточно сложна и высока, верю в их доброе начало и в то, что трагедия в Атлантике-нелепая ошибка. Я хочу надеяться на будущую дружбу. Я знаю, что ты нарушил Запрет и показал зумам танец звезд в Храме Соединения. Я не осуждаю тебя, ибо, нарушив слово Запрета, ты выполнил свое дело, завещавшее Поиск. Бросать семена-твое право и обязанность, возможно, теплые течения разбудят их, и зерна прорастут корнями понимания. Но контакт- это процесс долгий и сложный. Если даже он удался между одним зумом и одним дэлоном - это еще не значит, что обе цивилизации одинаково готовы к контакту. Ты правильно сказал: зумы пока еще дети. Так подождем, пока они подрастут. Потому что даже если мы очень захотим подружиться с зумами - ничего, кроме недоразумений у нас не получится. Требуется такое же горячее желание дружбы и от зумов. И не только желание, но и способность понять и оценить друга. Дорогу надо прорубать с двух сторон, чтобы не оказаться в чужом мире незваными гостями.
Он помолчал.
- Подождем, Пятый. Пока еще рано. Пока еще зумы слишком опасны-даже для самих себя, не только для нас. Они еще не понимают Равновесия Мира, ибо нет равновесия в их собственных душах. Мы должны уйти из железных тюрем и увести братьев. Это ускорит ход часов. И если зумы выдержат экзамен Пославших Луч-наши пути сольются. Тогда придет время. А сейчас пусть продлится Круг Благоразумия...
13. ДВОЕ СКВОЗЬ ВСЕ
Юрка определенно не знал, куда себя девать. Почему всегда так бывает-сначала все хорошо и хорошо, а потом вдруг плохо и плохо?
Сейчас было плохо. Месяц удивительной, сказочной жизни кончился внезапно, и непонятно, что делать дальше.
Сначала исчез Свистун.
А как хорошо им было втроем! Каждое утро, чуть свет, они с Джеймсом спешили на свой берег, к своей заветной бухточке, и наперебой насвистывали пароль. Свистун появлялся всегда одинаково: он подбирался под водой к самому берегу и вдруг взмывал в воздух, огчаянно скрипя и фыркая. И как ни старались мальчишки угадать его появление, он всегда ухитрялся выскочить неожиданно. Невольный испуг ребят приводил его в восторг, он долго не мог успокоиться, кругами носясь по бухте.
А потом они забирались далеко в море, играли, ловили рыбу, причем Свистун вытягивал из глубины таких огромных рыбин, что местные рыбаки проникались к ребятам великим уважением. Рассказам о дельфине они, конечно, не верили, да и мальчишки не очень-то и настаивали: в конце концов, если взрослым больше нравятся выдумки о невероятном везении-то пусть себе тешатся.
Потом они палили костры на берегу и жарили рыбу, и варили уху, и не было ничего на свете вкуснее! Правда, Свистун не очень жаловал огонь. Он предпочитал держаться подальше и хрюкал весьма неодобрительно, когда ему предлагали жареное или вареное.
Однако ребята не обижались на своего морского приятеля - каждому свое.
Но самое интересное начиналось, когда все трое отдыхали, отяжелев от еды, Юрка с Джеймсом-в моторке, Свистун-снаружи, положив крутолобую голову на борт. Они рассказывали друг другу замечательные истории о море и суше, о людях и дельфинах, о себе и своих товарищах. Ребятам было многое непонятно в рассказах дельфина, дельфин плохо понимал ребят, но все-таки им было хорошо вместе, а это - уже половина понимания.
В .тот день все шло как обычно. Они вернулись с хорошим уловом, Джеймс начал разжигать костер, а Юрка-чистить рыбу. Свистун крутился в бухточке и недовольно фыркал. Вдруг он замер.
- Мама...
Юрка от неожиданности чуть не порезал палец, а Джеймс выронил в тлеющую кучу высохших водорослей целую пачку пироксилина. Пламя ухнуло вверх огненным заревом, Свистун шарахнулся от бухты, -да и сами ребята испугались не меньше.
А за волноломом, метрах в ста мористее, разыгралась "семейная сцена". Мать Свистуна, большая светло-серая, взволнованно трещала, стараясь увести сына в море. Сын пытался что-то доказать, выводя еще более оглушительные рулады, и порывался вернуться. Наконец, рассерженная мамаша ухватила сына за ласт крепкими зубами и бесцеремонно потащила за собой. Свистун обиженно взвизгнул, но покорился.
- Это ты виноват,-cказал Юрка, когда дельфины скрылись.-Зачем такой фейерверк устроил? Они не любят огня, а ты... Свистуну теперь попадет из-за нас.
- Я же не нарочно,-всхлипнул Джеймс.-Уронилась пачка. Я чуть сам не стал загораться, фух-фух!
- Вот и фух-фух теперь.
Свистун не появился на другой день, не появился и на третий. Ребята сидели на берегу грустные, ловить рыбу не хотелось, моторка бесцельно покачивалась на ленивой зыби. Потом на целую неделю зарядил дождь и стало ясно, что Свистун больше не вернется.
А теперь улетает Джеймс.
Закинув голову, Юрка смотрел в небо адлеровского аэропорта, отыскивая среди толчеи летательных аппаратов китообразный корпус межконтинентального реалета. Когда долго смотришь, начинает казаться, что тына дне колоссального аквариума и над тобой гоняются друг за другом пестрые экзотические рыбки: вот золотым вуалехвостом всплыл пузатый гравилет, вот стайкой испуганных гуппи срезало вираж звено спортивных авиеток, вот степенно спускаются два туристских дископлана-чем не семейство скалярий?
А вот и Джеймс. Трехсотметровый реалет поднимается медленно, словно боится передавить ненароком всю снующую вокруг мелочь. Синие с красным лопасти едва подрагивают, и вид у реалета какой-то обиженный.
