Сотовый разразился бравурной трелью, Стас с надеждой взглянул на экран – вдруг Филипп передумал расстраивать фурию и решил дать ему отбой? Тогда не придется быть гонцом плохих вестей. Но это была мама.

– Привет, мам! – только и успел он сказать в трубку. Остальное, как обычно, протараторила за него мать.

– Стасик, миленький, с наступающим! Как у вас погода? А у нас снегу навалило, сынок, сугробы выше крыши! Не могла из дома выйти, пришлось Семеныча звать, чтобы калитку откопал, представляешь? Как ты, уже с Ларисочкой? Готовитесь отмечать?

– Как раз иду к ней, мам, – бодро соврал Стас.

– Как – к ней? – взволнованно воскликнула мать. – Сынок, вы разве не у тебя отмечаете?

– У меня, мам, у меня, – заверил Стас, подивившись бурной реакции матери.

Какая ей разница, где он будет встречать Новый год – у себя дома или у подруги? Из родного сибирского городка он уехал уже двенадцать лет назад и с тех пор живет самостоятельно, но мать все пытается его контролировать и опекать, даже на расстоянии. А уж сколько раз она его сватать пыталась! Когда приезжал в отпуск, знакомила с дочками подруг и гостившими у них родственницами. Даже в Москве пыталась свести его с подходящими невестами – то передаст через него баночки с грибами для какой-нибудь Верочки, а у той дочка на выданье, то подсунет телефон Танечки – «очень хорошей девочки». Угомонилась мать только когда услышала про Ларису, и Стас заверил ее, что у них все серьезно. «Ты хотя бы фотографию мне прислал, сынок», – просила с тех пор мать. Стас обещал, но потом ссылался на занятость и забывчивость – и так до нового разговора. Почему-то невинная просьба матери вызывала в нем протест, и Ларису ей показывать не хотелось. Как потом выяснилось, не зря…

– А ты где Новый год встречаешь? – торопливо перебил он, прежде чем мать перейдет к новым расспросам о Ларисе и может заподозрить неладное. Конечно, когда-то придется сказать ей правду, но только не сейчас, не в новогоднюю ночь. Расстроится же.

– Как обычно, у бабушки в Зиме. Где же еще встречать Новый год? – рассмеялась мать. Городок Зима, в котором жила бабушка Лида, к концу декабря обрастал высокими сугробами, на окнах деревянных избушек расцветали морозные узоры, а ветви деревьев покрывались синим инеем. Сорокаградусные морозы были не редкостью, а под Новый год всегда шел снег – белый и мягкий, как лебяжий пух. В детстве Стас с родителями жил в Иркутске, но на Новый год семья всегда собиралась в деревянном доме бабушки – в Зиме.

– Представляю, какая у вас там сейчас красота, – позавидовал Стас. – С кем отмечаете?

– Как обычно, с бабушкой и с Щелкуновыми, – зачастила мать. – Теть Шура гуся с черносливом запечет, ты же помнишь, какой у нее гусь – пальчики оближешь! А Юрка из города стрелялки привез, будем палить после полуночи.

– Фейерверки что ли? – усмехнулся Стас.

– Ну да, хлопушки эти, с салютами! – радостно подтвердила мать.

– Смотрите дом не спалите!

– Не спалим, сынок, я прослежу! – с готовностью пообещала мать. – Ты ж сюда еще Ларису привезешь, дом детства показать, места наши заповедные… Уж мы с бабушкой вас ждем не дождемся!

За стеной в шахте загромыхал лифт, дав спасительную подсказку.

– Мам, совсем тебя не слышу, пропадаешь куда-то! – солгал Стас. Обычно связь с городком и впрямь была никудышной, и он не разбирал и половины из того, что тараторила мать. Но сейчас, видимо, по случаю Нового года Дед Мороз позаботился о хорошей связи, и слышно было превосходно, словно мама звонила не из далекой Зимы за тридевять земель в Иркутской области, а с соседней улицы.

– Алё, сынок, говори громче!

– Не слышу, мам! Я тебя потом наберу, сразу после Нового года! С наступающим! Бабуле привет!

Стас сбросил звонок, чувствуя себя последним вруном на свете, и решительно зашагал по ступенькам на третий этаж.

Нужная ему дверь также не соответствовала развратному имиджу фурии. Обычная черная железная дверь. Даже неинтересно. Хотя чего он ожидал? Наклейки с игривой полуобнаженной Снегуркой, намекающей на темперамент хозяйки? О чем он вообще думает, оборвал Стас себя. Надо скорее покончить с неприятной миссией, заскочить домой переодеться и ехать в ресторан, где собирается компания однокурсников на карнавальную вечеринку. Все лучше, чем встречать Новый год в холостяцкой квартире с покупными салатами…

Еще месяц назад Стас был уверен, что новогоднюю ночь проведет с Ларисой, о чем и радостно поведал матери. Они с Ларисой тогда даже спорили, куда пойти: Стас предлагал сбежать от московской суеты в пансионат на природе, а Лариса хотела отметить праздник шумно и с размахом – в ночном клубе под выступления поп-звезд. Они так и не пришли к согласию; сначала Лариса пропала, не отвечала на звонки и ссылалась на аврал на работе. Хотя какие еще авралы у инструктора по йоге? А за две недели до Нового года Лариса позвонила сама, сказала, что у нее другой мужчина, и Стас ей больше не нужен…

Достав из портфеля ключ, Стас до упора нажал на звонок, но открыть ему не торопились. Вот тебе и на! Фурии нет дома? Выбежала в магазин за зеленым горошком? Или скорее за свечами для романтического ужина. А ему теперь что же, под дверью куковать? Стас с недовольной миной покрутил в руке ключ. Можно, конечно, воспользоваться им и подождать в квартире. Но не в его привычках вламываться в чужой дом без спроса. Придется куковать.

К счастью, за дверью что-то зашебуршало, загремел замок, и дверь слегка приоткрылась. Стас подождал, пока хозяйка выглянет за порог, но из квартиры донесся томный стон:

– Милый, раздевайся! Я тебя жду.

Стас толкнул дверь и шагнул в темный коридор. Раздевайся, милый? Ну и бесшабашная деваха – открывает дверь, даже не взглянув в глазок.

– Анна, – позвал он, не сходя с придверного коврика. Коврик был маленький и забавный – с котенком, примостившимся в уголке, куда как раз падал свет с площадки, и надписью «Welcome». Такой коврик больше подошел бы школьной учительнице, к которой умчался встречать Новый год влюбленный Филипп, а не озабоченной фурии, затаившейся в темноте.

– Найди меня! – игриво прозвучало в ответ из комнаты.

Стас раздраженно хмыкнул, поставил портфель на пол и наклонился, чтобы снять ботинки. Впрочем, какого черта? Эта игра в прятки уже начинала выводить его из себя. Неудивительно, что Филипп сбежал к домашней и скромной училке. Стас понял портфель – задерживаться здесь он не собирается, и сошел с коврика, без угрызений совести оставляя грязные следы на полу. Помоет потом полы, не развалится, надо же ей куда-то будет сублимировать свою нерастраченную сексуальность!

В комнате тоже было темно и фурии видно не было, только мерцала в углу высокая, под потолок, елка. Ее огни отражались в хрустальных фужерах и салатниках, стоящих на покрытом белоснежной скатертью столе. Голодный взгляд Стаса отыскал аппетитную горку оливье с кружочками зеленого горошка и розовыми кубиками колбасы, забраковал незнакомый салат, выложенный в форме елочки – красиво, но елку он не переваривает ни под каким майонезом, и оценил по-ресторанному изысканную сырную нарезку, сервированную ягодами зеленого винограда и грецкими орехами. Рука невольно потянулась к кубику мягкого сыра, проткнутого шпажкой. Воровато оглянувшись на дверь (не появилась ли хозяйка?), Стас схватил шпажку и отправил сыр в рот. Бри, его любимый!

В углу что-то зашуршало, и от елки отделилась длинная угловатая тень.

– Проголодался, милый? – нежно пропела она.

Стас подавился сыром и глухо закашлялся, глядя на полуодетую Снегурку, которая плыла к нему, протянув тонкие руки.

Их разделяла всего пара шагов, когда вдруг разом вспыхнули все огни на наряженной елке в углу, озарив лицо девушки – красивое и выразительное, словно у сказочной Снегурочки.

– Вы кто? – испуганно вскрикнула Снегурочка.

– Вы только не пугайтесь. Я друг Филиппа, он… – слова застряли в горле, и Стас не смог выговорить того, зачем он сюда пришел.

– Что с Филиппом? – Бездонные глаза Снегурочки испуганно распахнулись, затрепетали длинные изогнутые ресницы. – С ним что-то случилось?