Если я правильно поняла, то менторы Третьего, Четвертого и Седьмого несколько месяцев назад перешли на сторону сопротивления. Бити посчитал, что мы тоже сможем оказаться полезными и решил дать нам шанс выбраться. Шанс, конечно, призрачный, но ведь это лучше, чем ничего.

По расчетам гения, пока генераторы не перезапустят, у нас будет примерно час, чтобы успеть добежать до назначенного места незамеченными, и мы обязаны его использовать. Всего шестьдесят минут, во время которых не будут работать ни камеры, ни электромагнитное поле, накрывающее арену.

Оглядываюсь по сторонам: дорога резко уходит из-под ног вниз и влево, а потом петляет вдоль густых зарослей неизвестных мне кустарников.

– Нужно сделать передышку, – останавливаюсь я и, присев на корточки, пытаюсь восстановить сбитое от долгого бега дыхание. – Необходимо найти воду. Да и поохотиться бы не мешало: еще неизвестно, есть ли здесь какая-то живность, которую можно подстрелить.

– Думаешь, сейчас это безопасно? – спрашивает Гейл, прислоняясь спиной к широкому дереву. Видно, что он тоже запыхался и устал.

– Надеюсь, что на сегодня им хватило смертей у Рога Изобилия, – отвечаю я. – Давай проверим, что в рюкзаке, и двигаемся дальше.

Я открываю молнию и раскладываю предметы на коре поваленного дерева: спички, веревка, сухие галеты, немного сухофруктов, йод, большая пластиковая бутылка, спальный мешок. Не густо, но все же лучше, чем ничего.

Спустя пару часов мы подстреливаем пару крупных птиц, и пока не стемнело поджариваем мясо на слабом огне. Я не знаю их названия, но по вкусу они напоминают дикую индюшку. Остатки мяса складываем в рюкзак и, стараясь не шуметь, пробираемся все дальше и дальше вглубь арены.

Когда на лес окончательно опускается ночь, мы, спустившись в небольшую расщелину в камнях, решаем остановиться на ночлег. По крайней мере, тут хоть со спины никто не зайдет.

Я лежу на разложенном спальном мешке и жду, когда наступит полночь, чтобы увидеть первые сводки. Вспоминаю Пита, думаю о том, что он делает сейчас и как отреагирует на нашу пропажу. Пытаюсь отыскать способ, как сообщить ему, что мы сбежали, но здравые идеи пока отсутствуют. Успокаиваю себя тем, что попав в лагерь сопротивления, я с этим разберусь. Сейчас главное – выжить.

В небе загораются огни, и я слышу гимн, предшествующий показу погибших. Сквозь ветви мне виден парящий высоко в небе герб Капитолия. Первой на экране появляется девушка из Дистрикта-3. Это означает, что профи из Первого и Второго живы, а подопечная Бити не смогла даже пережить бойню у Рога изобилия. Я долго размышляла над тем, почему гений решил помочь нам с Гейлом, ведь у него есть и свои трибуты. Теперь понимаю, что его ребята не только не смогут в столь короткие сроки преодолеть расстояние до края арены, но даже вряд ли доживут до конца завтрашнего дня. Я плохо запомнила участников Четвертого и Седьмого, но возможно они тоже попробуют бежать завтрашней ночью. Я стараюсь не думать о том, что в нашем плане слишком много «если», каждое из которых может закончиться неминуемой смертью или чем-то похуже, если нас поймают.

С напарником обсуждать наш побег мы не можем, так что, пока он дежурит, я приваливаюсь к стене, подложив рюкзак под голову, и проваливаюсь в короткий тревожный сон. Последняя мысль, которая мелькает у меня в голове: «Хорошо, что Гейл рядом!»

Сменив друг друга ночью и проспав лишь пару часов, мы снова полубежим, полуидем по сонному лесу, не оставляя следов и не создавая шума, словно две тени, забытые вчерашним солнцем.

Утро постепенно сходит на нет, и лес тут же наполняется птичьим гомоном. Я растираю замерзшие ладони, выдыхая на них облачко белого пара. Похоже, распорядители химичат с температурой на арене: не может так резко холодать по ночам в начале лета!

Вдруг я слышу какой-то шорох, как будто хрустнула ветка, но это не Гейл.

– Тшш… – шиплю я в сторону напарника и рукой приказываю ему остановиться.

Делаю несколько шагов в сторону звука, одновременно вскидывая лук, накладывая стрелу и осторожно выглядывая из-за дерева. Маленькая девочка, кажется, ее зовут Рута, собирает красные ягоды с куста, складывая их в небольшой кожаный мешочек. На вид ей не больше двенадцати, такая хрупкая и беззащитная. Похоже, с земляком они не вместе. Что ж, на играх личные привязанности – не в счет.

Внезапно за ее спиной начинает вырастать тень: из-за деревьев медленно движется один из профи, замахиваясь в ее сторону копьем. Он готовится метнуть его в Руту, но моя стрела летит быстрее. Малышка подпрыгивает от неожиданности и, увидев сначала парня со стрелой в груди, потом меня, а затем и выходящего из-за кустов Гейла, начинает пятиться назад. Она спотыкается и падает, рассыпая ягоды по ковру из листьев под ногами.

– Не бойся, мы не причиним тебя вреда, – я подхожу к ней ближе, протягивая руки, и помогаю встать.

– Спасибо, – все еще недоверчиво шепчет она, глядя снизу вверх из-под длинных черных ресниц. – Этот парень из Первого… я даже не слышала, как он подошел, – ее голос все еще дрожит.

– Уже не важно, – говорит Гейл, засовывая нож обратно за пояс. – Идём, Кискисс.

– А можно мне с вами? – спрашивает Рута смущенно, переводя взгляд с меня на Хоторна и обратно. Она говорит очень тихо, а лицо у нее такое открытое, полное надежды, что я начинаю чувствовать острый укол совести.

Заглядываю напарнику в глаза в поисках поддержки. Я так хочу помочь ей, сказать, что мы возьмем ее с нами и защитим.

– Прости, малышка, но мы не можем взять тебя с собой, – отвечает вместо меня Гейл. Он обводит взглядом лес — вроде бы непринужденно, только я-то знаю, он проверяет, нет ли кого ещё поблизости. Потом разворачивается и скрывается за густыми ветвями белого дуба.

Я сажусь возле Руты на корточки и тихо говорю, обнимая за плечи: «Я верю в тебя, ты сможешь победить! Просто держись подальше от других трибутов. И не забудь забрать сумку погибшего парня: там может быть что-нибудь полезное внутри». Ей она понадобится больше, чем нам, ведь, возможно, через несколько часов нас тут уже не будет, а Рута останется, и неизвестно, как долго продлятся игры. Уходя, я надеюсь, что чёртовы профи друг друга перебьют и малышка каким-то образом сможет выжить.

Верхушки скал освещаются ярким солнцем, указывая нам ориентир в пути, но мы идем совсем в другом направлении. Если наш план удастся, то чем дальше мы будем от места побега в момент отключения камер, тем больше возможных путей оставим для преследователей.

После моего первого убийства прошла уже пара часов, и все это время совершенное так и не дает мне покоя. Пытаюсь стереть из памяти, какое у погибшего парня было лицо в тот миг, когда я убила его. Стараюсь не вспоминать тот ужас, который я увидела в глазах Руты, как она боялась меня и пятилась, будто я могла ее обидеть. И еще я мечтаю забыть о том, какое удивление внезапно возникло на лице погибшего трибута, когда хрустнула под стрелой его плоть, и как на землю брызнула темная кровь, и он умер…

Распорядители все-таки сделали это со мной, превратили меня в убийцу! Парень лишь пытался выжить и победить. Во всем виноват Капитолий! Я вспоминаю гневные речи Гейла против властей, так часто произносимые им в лесу, и во мне бурлит ярость!

Мы продолжаем идти. День сменяется ранним вечером, а лес и холмы вокруг все не хотят заканчиваться. Мы останавливаемся лишь, чтобы перекусить и набрать воды. Темнота начинает медленно опускаться на ветви деревьев. Мы бредем плечо к плечу, подгоняемые лишь призрачной надеждой на спасение.

Внезапно мирную тишину, нарушаемую лишь шорохом наших ботинок, разрывают леденящий душу вой, чей-то пронзительный крик и грохот пушки! Звуки нарастают, приближаясь все ближе к нам, и я чувствую, что кровь в жилах останавливается.

– Быстро на дерево! – командует Гейл и подталкивает меня под ноги, забираясь следом.

Я лезу выше и выше, стараясь оказаться как можно дальше от того, кто разгуливает где-то рядом в данную минуту. Боюсь даже думать о том, кто это может быть.