После этих слов Володе стало еще более совестно, от чего на глазах у него навернулись слезы,

– Гляди-ка, какой чувствительный мальчик. – Она уже жалела его и, взяв двумя руками за плечи слегка тряхнув, продолжала. – Да успокойся ты, все с твоей мамой в порядке, и о тебе она знает, скоро сам убедишься. Рыбку то хоть одну поймал?

Он кивнул, беря себя в руки, и попытался улыбнуться дрогнувшими губами.

– Забыл. Там на мостике забыл … Я сейчас, мигом.

– Давай шевелись, герой, а то вечером ужинать будет нечем.

То ли в шутку, то ли всерьёз сказала девушка и улыбнулась, глядя, как Володя с мальчишеской резвостью бросился бежать обратно к водоему, крикнула ему вдогонку:

– А с мамой можешь поговорить по телефону хоть сейчас, – парень остановился как вкопанный, – но только после того как принесешь рыбу.

Глава 9

Прошло уже больше месяца с того самого дня как батюшка приютил у себя Владимира. К сожалению, за это время никаких существенных улучшений в состоянии нашего героя не случилось. Память возвращалась медленно, случайными, ничего не объясняющими обрывками, из которых невозможно было составить никакой определённой картины, ни то, откуда он, ни то, чем занимался в прошлом. Да и что можно было понять из тех коротких и иногда несколько странных обрывков воспоминаний, никак не связанных друг с другом. Вот он садится в машину, в которой его ждет, похоже, близкий ему человек, но кто этот человек Володя вспомнить не может. А вот он с наслаждением ловит рыбу в пруду. Вот он в компании молодой и довольно красивой женщины сидит на скамейке возле того самого пруда, а вокруг них, как ни странно это звучит, снует разнообразное лесное зверье. И что более удивительно, это самое зверье нисколько не боится находиться с ними рядом. Именно эта странная картинка давала повод усомниться в том, что память понемногу, но все-таки, возвращается к молодому человеку.

Доктор со своим молодым коллегой практически каждый день навещали своего подопечного. Вот и сегодня, закончив свою основную работу, они сразу же направились в храм к отцу Андрею.

– И всё-таки, доктор, что мы собираемся делать дальше? – Спросил Федор у Павла Ивановича, как только они вышли с работы. – Нельзя же, что бы этот человек прожил тут всю оставшуюся жизнь. Наверняка у него есть родственники, друзья, которым он дорог. По меньшей мере, не очень хорошо оставлять их в неведение его судьбе. Нужно что-то попробовать предпринять! Ну, я не знаю, может быть, послать его фотографию на телевидение, в программу «Ищу тебя»?

– Какой ты, Фёдор все-таки странный человек. – Неожиданно рассердился всегда спокойный Павел Иванович. – Неужели ты не понимаешь? Нельзя, категорически нельзя этого делать. Мы не знаем, что было с ним в прошлой жизни. Ведь он боится, панически боится одного упоминания о больнице. В какой лечебнице он побывал, что там с ним делали? Мы можем только догадываться. Кто может его искать? Друзья? Враги? С его способностями переносить холод, передавать свою боль, да нам до конца и неизвестно какие еще чудеса он умеет творить, его может искать кто угодно, вплоть до агентов любой иностранной разведки. И, скорее всего – это люди, которым нужен не он, а его феноменальные возможности. Кто они мы можем только догадываться. Нет, мы должны, мы просто обязаны заботиться о нем и сохранять все в тайне, до полного восстановления памяти. А я уверен, она вернётся к нему обязательно. Просто, по всей видимости, его сознанию нужен, какой-то стимул для пробуждения, а что может послужить таким стимулятором, мне, к сожалению, пока не известно. Но то, что именно так и должно случиться, я уверен, как говорится, на девяносто девять и девять процентов. Нам же остаётся только терпеливо ждать и, конечно, наблюдать за ним и за его удивительными способностями. – Доктор остановился и, взяв Фёдора за локоть, строго продолжил свою речь. – А Вам, молодой человек, в своих эгоистических побуждениях как можно скорее узнать всю правду о его прошлой жизни, просто хочется побыстрее и любыми способами вернуть память нашему больному. Нисколько не заботясь о его здоровье и душевном состоянии и не думая о том, что предложенный Вами вариант, может просто убить его. Точнее, не сам вариант, а его непредсказуемые последствия.

– Вы опять абсолютно правы. – Практикант даже слегка покраснел после слов доктор. – Я идиот. Самовлюблённый эгоист и ещё черт знает кто, но только не врач. Какой я буду доктор, не обладая достаточным терпением, дырка я от бублика, а не доктор.

– Никакая ты не «дырка», – сменив гнев на милость и решив немного подбодрить расстроившегося молодого человека, проговорил доктор, – просто ты ещё молод, а молодость – это скорость, полёт, движение! Хочется всего и сразу! У кого-то это проходит, у кого-то обретает немного другую форму, а некоторые так всю жизнь и гоняются за призраками собственных иллюзий. Но как сказал один философ, к сожалению, не знаю его имени: «Кто понял жизнь, тот не спешит». Запомни это, мой друг, и всегда во всём, не спеша поторапливайся.

Глава 10

Измайлов возвращался в «санаторий». Так называли место, куда Антон Петрович привез Владимира все сотрудники, работающие там. На самом деле, практически никто из персонала не догадывался, в какой структуре они работают, за небольшим исключением в несколько человек, к которым относилась и Екатерина. Для всех непосвященных это была засекреченная военная часть со всеми вытекающими последствиями. Когда-то вся территория «санатория» принадлежали министерству обороны, но после развала СССР и последовавшими за всеми этими переменами, все это хозяйство было продано некой коммерческой структуре, возглавляемой Антоном Петровичем Измайлов. Кто он и какую должность в ней занимает, знал только очень узкий круг посвящённых лиц. Именно после встречи с ними, он и направлялся в «санаторий». Уже сидя в машине и немного расслабившись, Антон Петрович вспоминал детали прошедшего разговора.

Все руководящее звено организации, во главе которой находился Измайлов, собрались в его личном офисе в центре Москвы. Формально здание принадлежало его другу и соратнику по основной работе Иванову Сергею Ивановичу. Во всём поведении этого человека, осанке, манере разговаривать, чувствовалась военная выправка. В недавнем прошлом он действительно служил в военной разведке. Сейчас же занимался безопасностью всех структур, входивших в подчинение Измайлова. Это был второй человек, пришедший на эту встречу. Третий и последний Геннадий Викторович Птицын, исполнительный директор всего движимого и недвижимого имущества, чем владела структура Антона Петровича. И только посвященные знали, Птицын в совершенстве владеет методами гипноза и обладает сильными экстрасенсорными способностями. Помещение, в котором они собрались, предназначалось именно для таких встреч, и было оборудовано всем необходимым для автономного проживания. При желании вся троица могла прожить там не меньше месяца, не выходя за пределы апартаментов. Бронированные двери, ведущие внутрь помещения, шума и звука непроницаемые стены и окна, новейшая охранная сигнализация, системы против прослушивания и даже лифт, о котором знали только они, и который работал только в одном направлении, точнее на выход из помещения. В совокупности все это оборудование исключало возможность постороннего проникновения. Все собрались ровно в назначенное время.

– Он вернулся. – Произнеся эти слова, Антон Петрович откинулся на спинку стула, ожидая реакции своих собеседников. Какое-то время все сидели молча.

– И как всегда память блокирована!? – То ли утверждая, то ли спрашивая, произнёс Птицын.

– Как всегда, и это самый большой срок отсутствия, чуть больше года. Так надолго раньше никто не исчезал. Максимальный срок отсутствия, месяц, был у Али. – Последние слова Измайлов произнёс тихо и грустно.

– А может быть, я всё-таки попробую взломать, эту чёртову блокировку? У меня уже есть по этому поводу кое-какие наработки. – Экстрасенс вопросительно посмотрел на присутствующих.