«Ты – жених крови у меня… жених крови по обрезанию», – говорит сыну своему Сепфора, жена Моисея (Исх. IV, 26). «Творец твой есть супруг твой… Как жену, призывает тебя Господь», – говорит пророк Израилю (Ис. LIV, 1–6).

Израиль есть Жених и Невеста, обрученные Богу, Он и Она, – Мужеженщина. Это не образ и подобие, а действительность, не дух, а плоть и кровь, не миф, а мистерия – таинство брачное, брачный союз Бога с человеком. На этом зиждется весь Израиль, весь Отчий Завет. И эти глубочайшие корни Израиля уходят в Вавилон.

Богиня Иштар, Звезда любви, утренне-вечерняя, есть «на закате Жена, на рассвете Муж», сказано в одной вавилонской клинописи (Dussaud. Notes de Mithologie Syrienne, 9). Божие лицо, обращенное к свету дня, к этому миру, есть лицо мужское, а ко мраку ночи, к тому миру – женское. Бог – Он и Она вместе, Мужеженщина.

Вот почему во всех вавилонских молитвах обращение к Богу – двойное, к Нему и к Ней, к Отцу и к Матери:

Бог вавилонян есть «Матереотец», Μhtροπ£τhρ гностиков и орфиков.

В Сузах, древней столице Элама, найдено изваяние богини Nana (Иштар) с бородою.

говорится в гимне Иштар Ниневийской.

Когда в Египте к подбородку женских мумий приставляется священная бородка Озирисова, то это и значит: на закате, в рождении-смерти, – жена; на рассвете, в воскресении, – муж; или, точнее, муж и жена вместе, Адамо-Ева, «по образу и подобию Божиему» (Бытие-Талмуд). Два пола, эмпирически разделенные, трансцендентно слиты.

И бог Таммуз, так же, как богиня Иштар, есть Он и Она, Мужеженщина.

В шумерийской надписи царя Гудэа, Истинный Сын Бездны, Dumu-zi-absu, именуется не «Владыкою», Еn, а «Владычицей», Nin: не Он, а Она, или Он и Она вместе.

Иштар есть Жена, становящаяся мужем, или Дева, становящаяся Отроком, а Таммуз – Отрок, становящийся Девою. В брачном союзе их происходит соединение не двух, а четырех существ, или двух Андрогинов – Отрока-Девы и Девы-Отрока.

Так и в Египте Изида, Usrit, есть женское лицо Озириса, Usiri, а Озирис есть мужское лицо Изиды. Озирис-Озириса – Андрогин божественный.

«Есть на острове Кипре изваяние Венеры Бородатой (Venus Barbata), в виде мужа в женском одеянии, ибо одна и та же богиня почитается и Мужем, и Женою. Quod eadem et mas estimatur et femina» (Macrob. Saturn, III, 8).

Там же, на о. Кипре, в «священных городах» Амафонте и Пафосе изображается Адонис-Таммуз, и Афродита-Иштар в конусообразном камне-аэролите с двойным отпечатком фаллактеиса. А на Тенедосских монетах соединены на одной шее две головы, Зевса-Отца и Геры-Матери (Lajard. Le culte de Venus, 101). И, наконец, в Риме, древнейший латинский бог, Jupiter Terminalis (Пограничный), есть Андрогин, Муж с сосцами женскими, Progenitor genetrixque deum, «Отец и Мать богов» (Lajard, op. cit., 103).

Так от Египта до Греции, от Вавилона до Рима, опять-таки по всем будущим путям христианства, века и народы приходят к одной и той же теореме половой геометрии или метагеометрии – к божественной Двуполости.

Тут мы уже ничего не понимаем, глупеем окончательно. Еще бы! Ведь это не Маркс и не Эйнштейн; это – детски-простое, но самое ненужное для нас, и потому самое непонятное.

О двуполости мы знаем только по Крафт-Эбингу: гермафродит – двуполое чудовище. Как могли эллины, люди совершенного изящества, поклониться такому уродству? Как могли римляне, люди совершенного разума, поклониться такой нелепости? Кажется, все века и народы сошли с ума – все, кроме нас.

Существует биологический закон: нет однополых особей, все промежуточны. Всякая особь данного пола таит в себе зародыш пола противоположного, мужская – женского, женская – мужского; во всякой особи есть то, что сближает края полового расщепа, замыкая особь в ее самодовлеющей целости – будущей личности. Биологический предел однополости – совершенная безличность: только самец, только самка – так же неосуществим, как предел двуполости – совершенная личность.

Или проще: всякий мужчина – чуть-чуть женщина, всякая женщина – чуть-чуть мужчина, и только потому – не самец и не самка, не зверь, а человек (Вейнингер. Пол и характер, рус. перев., 330, et passim).

Это неустойчивое равновесие мужского и женского в биологической особи и есть путь к человеческой личности. «Личность есть равноденствие полов» (Розанов). Личное, духовное есть двуполое.

В нашей изначальной религиозной бездарности, безличности-однополости – мы этого никогда не поймем; не поймем, почему в самых гениальных, духовных, личных лицах человеческих – Александра Великого, Наполеона, Леонардо да Винчи, юного Гёте, Байрона – сквозь мужское просвечивает женское, или даже девичье, и в этом их главная прелесть, ибо нет на земле большей прелести. Но не для нас: нас уже не привлекает даже неземная прелесть Того, Кто сказал: «Когда два будут одно, и мужское будет женским, и не будет ни мужского, ни женского, приидет царствие Божие».

Два ассиро-вавилонских ангела, стоя друг против друга, по обеим сторонам Древа Жизни, прикасаются к нему чешуйчатым, наподобие кедровой шишки, конусом. Это священное изображение повторяется бесчисленно на стенных изваяниях, резных камнях, глиняных призмах, цилиндрах, глазированных кирпичах, вышивках тканей. Что означает оно?

Финиковая пальма, кормилица Сенаара, – растение двуполое. Одна мужская пальма приходится на сотни женских. Естественное оплодотворение цветочною пылью, разносимою ветром и насекомыми, редко и недостаточно. Чтобы получить съедобный плод, люди оплодотворяют дерево искусственно, влезают на него и опыляют женский цветок пылью мужского. Уже Геродот (I, 193), Теофраст (Hist. plant., II), – и Плиний Натуралист (Hist. natur., XIII, 7) – знали об этом. Можно видеть, и в наши дни, людей, занятых этой работою, в Месопотамии, во время цветения финиковых пальм.

Тою же работою заняты и Божии работники, ангелы, на ассиро-вавилонских священных изображениях. Конус, которым прикасаются они к Древу Жизни, есть мужской цвет пальмы. Что для египтян крест с рукоятью, ankh, для христиан – четырехконечный крест, то для вавилонян этот оплодотворяющий конус-фалл. Тут же рядом с ним, над Древом Жизни, реет параллелограмм ктеиса, как всегда, между солнечным диском, лунным серпом и звездами, в знак того, что изображаемая тайна совершается на небе: небесная тайна пола есть вечная жизнь, Воскресение.

Так ассиро-вавилонские ангелы несут с неба на землю звездную пыль человеческих душ, цветочную пыль с Древа Жизни – Божий сев.

«Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле, и возрастил сад Свой и взошло все, что могло взойти; но взрощенное живет лишь чувством соприкосновения своего с таинственным миром иным» (Достоевский).

«Ты находился в Эдеме, саду Божием… Ты был Херувимом помазанным… ходил среди огнистых камней» (Иез. XXVIII, 13–14), сказано в пророчестве Тиру, а может быть, и всему Ханаану, Вавилону, Хеттее, Эгее, Египту, Израилю – всей Отчей древности, ибо вся она поклоняется этим «огнистым камням», бэтилам.