«Мишка Трехвостов запаривается с шестом. Он опаздывает. Слишком медленно работает ногами. Ножницы делает после того, как тело уже за планкой. А в общем — ничего.

«Команда работает ровно. Если больше следить за отставшими, все будет в порядке.

«Городские дерут нос. Они целый день околачиваются на площадке и из кожи вон лезут за достижениями. Кажется, у них несколько человек бегают меньше трех минут.

«Городские рекордсмены дерут носы, а другие ребята пыжатся, но тянутся по их следам.

Тренер Павлов здорово ругается. Говорит: «Как придут на площадку: один — секундомер в руке, другой — на старт, и давай крутить на время. С тренировочной программой в три четверти и полсилы не считаются»…

…«19 июня.

«На сегодня — стометровые прикидки и броски со старта. Безоблачно. Солнышко на ять. Будем загорать. По такому случаю всей легкоатлетической команде от школы отпуск на день.

«Решили начать с тренировки. Работать после загара нет сил. Растомит, разнежит. Тут не только сто метров, тут и десяти не пробежишь.

«Сто метров бегают ровно. От 13-ти до 14-ти; среднее время 13,5.

«У городских двое по 12,4, а остальные вразброд — кто 13,5, кто 15, кто 14.

«Песочек на пляже белый, мелкий, нога тонет. Зароемся, поежимся, и в воду. Устроили трамплин и занялись кульбитами. Задний легче делать, чем передний.

«Вот занятная штука! Юрка Самсонов подрался с Колькой Борисовым. Разбили друг другу носы.

«Вечером возвратились в школу. Лопали, как бегемоты, и ржали. Софья Степановна распорядилась отвалить нам по дополнительной порции. Чтобы — вво!..

«Хорошая женщина. Как сменили Ольгу Николаевну, дело другое стало. Работа на полном ходу и учеба, и скандалов нет. Все честь-честью».

…«20 июня.

«Москва прислала снаряды и туфли. Ура!.. Сегодня обновили планочки на прыжках: одну «починили». Туфли — класс. Мы их так осторожненько чуточку поносили и отложили на состязание. В новеньких-то бежать складнее будет.

«Разучиваем южно-американский прыжок. Трудная штука: это не то, что шаляй-валяй, стиль «руссиш». Тут нужно с понятием.

«Ничего: к состязанию все пойдем на южно-американском. Штучка будет! Десять — и как один. Не что-нибудь!..

«С места тоже идет. Хромает пока только тройной прыжок. Недавно начали — ну, он и хромает. Дети, и те сразу не ходят. Сразу только родимчики бывают.

«У Ваньки Маркова подвернулась при прыжке с места нога. Думали, что серьезный вывих. Испугались. Доктор успокоил — ничего особенного. К утру пройдет. Наложили компресс. Ванька с костылем — фасон давит. Как же: «Помогите ветерану гражданской войны! Получил контузию на спортивном фронте в июньскую кампанию»…

«Шпана!»…

…«21 июня.

«Каждый сам себе ЦКК. Утром наш бравый секретарь (так и хочется сказать Бре-ке-ке) устроил нам сцену ревности. «Слишком, — говорит, — уделяется много внимания физкультуре. Культ тела»… — и понес, и понес!

«Ладно, — говорим мы, — идем в горком.

«В горкоме секретарю нашему, драгоценному Мишке Брянцеву, — взбучку. «Не проводите, — говорят, — физкультурной политики. Солнце и здоровое тело — в летний месяц июнь — уклон, лучше не надо… Ша!»

«Вечер.

«Ванька Марков снял повязку. Нога работает. Он доволен. Диском пришибли курицу: так в лепешечку и смело. Взбучка была — не дай, господи!

«Ядро и диск идут. Ванька, и тот подтянулся. Швыряет, и никаких. После тренировки доктор учил делать массаж. Пальцами, пальцами так и мнет. И правда, хорошо. Вечером после бега ноги деревенеют. Разопрет, словно палку промежду них вставили. И ходишь как ящер доисторической эпохи. А после массажа вот уж действительно рукой снимает.

«Сначала с непривычки больно, щекотно. И кричать хочется, и смеяться. Но зато после!.. Мускулы — пух, а не мускулы. Мягкие, не чувствуешь. Усталости никакой. Теперь каждый день утром и вечером делаем массаж один другому. Спасибо старому».

…«22 июня.

«Мы сделали еще два душа. Теперь у нас пять, а у городских по-прежнему три. Два новых поставили отдельно. Одновременно могут пользоваться и мальчики и девочки.

«А раньше?.. Такие стерлядки… Только залезешь под душ, распрыгаешься, — кричат: «Эй, господчики хорошие! Вылезайте! Дорогу женщине!».

«Ну, вот, мы им и проложили тропу. Будем думать, что не зарастет.

«Кроме того, что два новых поставили, — улучшили все пять модной штуковинкой. В Москве такая в Сандуновских банях имеется и называется «Шарко».

«Поливает и снизу вверх и сверху вниз. И приятно и полезно. Свои десять «бездельных» дней отрабатываем на совесть. Проложили дорожку. Приготовили леса для скамеек и барьеров. Окончательно устроили летнее помещение. Стадион будет — что надо. Гордость техникума.

«Первые дни ребята косились. Им можно работать в поте лица, а мы — прыгунчики, ни жнем, ни сеем. Сейчас — полное уважение. Как свободный урок или что — бегут на площадки, и давай крутить. Девочки организуются и, надо сказать, совсем неплохо. Что будет, а то можно осенью выступать на соревнование с городскими.

«А все-таки практику по оранжерейному делу проводить нужно. Эх-ма!»

«23 июня.

«Обмеривались. Грудь, икры, бицепс, шею. Все проверяли — дыхание и сердце. Спокой и благополучие. Обмеривал наш старик и городской доктор. Городской удивлялся. У них в городе нет такой ровности в мускулатуре, а у многих сердце прихрамывает, перетренировались.

«Да, новость. Городские вызывают из Москвы трех своих парней. Говорят, они и в Москве на классовых местах. Ничего не сделаешь — они имеют право, ребята местные. Но нам от этого не легче. Как бы не просыпаться…

«Приезжают через пару дней. Посмотрим на столичных ребяток. Что там за птицы и на какой корм падки?»…

24 июня вокзал города в версте от города чувствовал себя особенно парадно. Легко-атлетическая секция местной спортивной организации в полном составе прогуливалась по платформе в ожидании скорого № 7.

В пять часов с минутами показался дымок приближающегося локомотива. Легкоатлеты выстроились ленточкой, и когда поезд с залихватским посвистом ворвался на платформу и замер, — спортсмены закричали «ура», и высокий парень со ступенек вагона вместе с небольшим багажом очутился в руках встречавших и, несмотря на негодование и протесты, правда, очень робкие, — взлетел на воздух.

Шумной гурьбой с песнями и криком ребята двинулись в городок. А Юрка Самсонов, усмехаясь, помчался в свой техникум.

— Где же Николай Кокрин и Сергей Бобышев? — спрашивали ребята приехавшего.

— Они не могли выехать. Приедут на несколько дней позже, к состязанию.

Настроение чуточку спало, но прибывший чемпион поспешил успокоить.

— Это все ерунда. Мы всех покроем. Главное — специализация и высокая культура достижений. Разносторонность, даже в одном виде спорта, — вредит. Нужно углублять рекорды. И налегать на то, чему имеется от природы дарование, способности. Предрасположение — уникум!..

Чемпион с места в карьер поспорил с тренером команды Сергеем Павловым, обругал его олухом, ничего не понимающим в легкой атлетике и вообще в спорте, и сказал, что каждую прикидку нужно делать с секундомером и стараться покрывать свои рекорды и ставить новые.

— Американизация прежде всего. Уникум!..

Пробежав сто метров — 12,2 прыгнув с разбега в вышину 155 и метнув диск за 30, он окончательно покорил всех городских спортсменов в победоносно прохаживался с папироской в зубах в сопровождении свиты, следовавшей за ним на почтительном расстоянии.

Сергею Павлову пришлось «смыться» со своей программой. Чемпион рисовал ребятам чуть ли не мировую известность и предсказывал каждому блестящую будущность в избранном им номере.

С утра до позднего вечера легкоатлеты околачивались на спортивной площадке. Чемпион сидел на судейской вышке, пил молоко, ел мороженое, пирожные и курили папиросы. Тут же стояли секундометристы и прикидывали бегущих.

Ребята, окрыленные неожиданным успехом в своих достижениях, беспрекословно подчинялись любому из предложений Николая Омченко. А Омченко взглядом специалиста щурил глаза, оценивал стиль бега и цедил сквозь зубы, сплевывая слюну в сторону, замечания и давал указания.