— Спроси лучше, как он сюда попал, — перебила Николетта. – И что у него общего с Соратниками.

— Он немой, но не глухой, — холодно напомнил альтмер. – И прекрасно тебя слышит.

— Извини, — раздраженно буркнула редгардка. – Что-то я сегодня не в духе. День, наверное, скверный выдался.

— Он говорит, имперский генерал заплатил ратникам, чтобы увидеть… А, нет, генерал Бдящих заплатил ордену солитьюдских Соратников, чтобы те спустились в подземелья и навели там порядок, — перевел жесты Тора в слова Рингилл. – А ему велели пойти с ними. Приглядеть. Но ему не хочется умирать в темноте, а хочется вылезти наверх… Вот, пришли.

Тор стоял и указывал на круглую металлическую дверь высотой в два человеческих роста, украшенную двемерскими бесстрастными масками. Рядом с дверью поблескивали несколько рычагов и вентилей, а на укрепленной сверху бронзовой табличке выстроились угловатые двемерские руны.

— И чем это нам поможет? – озадачился орк.

— О, не скажи, — оживился Тони. – Я читал про такие устройства. Что-то вроде опускающейся платформы, только эта сделана в виде замкнутой комнаты и передвигается силой падающей воды, а не натяжения цепей. Ну-ка, покрутите вот это!..

Совместными усилиями Тора, Халага и Рингилла приржавевший за годы бездействия вентиль удалось сдвинуть с места, и створки слегка раздвинулись. Николетта, как самая гибкая, протиснулась внутрь, прокричав, что действительно попала в комнатушку, похожую на большой шар из металлических заплат, и что она отчетливо слышит близкий шум воды. Тони отломал часть воздухоносной трубы и, используя ее как рычаг, створку приоткрыли чуть пошире. Поочередно забрались внутрь, навалившись, закрыли дверцу. Светящийся шарик остался снаружи, и альтмер создал второй – поменьше и оранжевого цвета. На полу комнаты-шара тонким слоем плескалась застоявшаяся вода, пахло в нем ржавчиной, а в стены были впаяны многочисленные выступающие поручни. Подталкиваемый со всех сторон Тони глубокомысленно воззрился на пластину с угловато прорезанными желобами и несколькими разноцветными рычагами. Двемеры не потрудились надписать предназначение рычагов, но красный цвет в их системе обозначений обычно символизировал начало движения так что Тони решительным жестом передвинул рычаг сверху вниз. Где-то гулко звякнули сомкнувшиеся рычаги, металлическая комната ощутимо приподнялась и опустилась, закачавшись… а потом их оглушило ревом воды. Шар с запертыми внутри живыми существами, панически орущими, перекатывающимися и старающимися вцепиться в спасительные поручни, стремительно понесся вперед по причудливым изгибам тоннеля, пробитого тысячи лет назад в толще скал.

— Вы спятили, — убежденно сказал Тони. – Все вместе и каждый по отдельности. И план ваш идиотский. Никуда я не пойду. Посижу тут, покуда не стемнеет, и сделаю ноги. Мы выжили, мы выбрались и теперь можем с чистой совестью разбежаться. Чего вам еще надо?

Он передвинулся ближе к чердачному окну и пробивавшимся сквозь грязное стекло неярким лучам зимнего солнца. Из щелястого окна дуло, Тони мерз, но упрямо не желал сдвинуться с места. Отсюда ему были видны башни Синего замка и кусочек гавани. Мир, который он уже считал навсегда утраченным. Здесь пахло морем и снежной стылостью, здесь были ветер и затянутое серыми облаками небо. Был раскинувшийся на изрезанных причудливыми бухтами приморский город, Солитьюд, бьющееся сердце полуночной провинции. Здесь была жизнь, а смерть – смерть осталась позади, в двемерских шахтах и захваченных фалмерами глубинах, среди шепота камней и рева подземного огня.

Тони был почти счастлив.

Остальная компания его счастья не разделяла и рвалась в бой.

Безумное и выматывающее путешествие по руслу подземной реки длилось, как показалось Тони, века. На самом деле оно заняло не более двух или трех часов, сокрушив к финалу даже самых стойких – Халага и Рингилла. На их счастье, металлический шар завершил свой невероятный путь в заброшенном подвале под Синим замком, куда давным-давно не заглядывала ни одна живая душа. Шар выпрыгнул из мутной воды рядом с каменным причалом, дверца со скрипом приоткрылась и наружу поочередно выползли стенающие путешественники. Тони потом всерьез задумался, как сами двемеры выдерживали подобное странствие по бурной воде? Либо шары использовались исключительно для переправки бесчувственных грузов, либо двемерам был известен способ противостоять сводящему с ума головокружению, ужасу перед пребыванием в крохотном замкнутом пространстве и ожидающей впереди полнейшей неизвестности.

Самые сообразительные, Николетта и Тор, сумели ухватиться за внутренние скобы и плотно прижаться к изогнутым стенкам. Орсимера всю дорогу под аккомпанемент глухих ударов и сдавленных проклятий швыряло от стены к стене. Удивительно, как он сумел ничего себе не переломать. Выбравшись на твердую поверхность, гро-Харр, сменивший природный зеленоватый цвет кожи на блекло-желтый, рухнул на четвереньки и начал шумно травить, поспешно избавляясь от съеденной вчера и сегодня пищи. Рядом шлепнулся Рингилл. Альтмер не блевал, просто сидел неподвижно, уставившись в одну точку и слабо икая.

Тони тоже с удовольствием бы проблевался, да только было нечем. Он мешком упал на затянутый скользким илом причал и лежал, пока безжалостная Николетта не надавала ему пинков по ребрам и не вздернула за шиворот. Тони вяло ссылался на неотъемлемое право любого подданного Империи выбирать время и способ смерти по своему усмотрению, твердя, что согласен умереть прямо здесь и сейчас. Его волокли дальше – вверх по ступенькам, через склады с ящиками и коробами, навстречу солнцу и свежему воздуху.

Тор привел их на заброшенный и заваленный старым хламом чердак, жестами велев сильно не орать. Николетта, сторожко глянув из окна, опознала некогда безлюдное и отпугивавшее самых бесстрашных искателей приключений западное крыло Синего замка, обиталище призрака безумного императора Пелагия. Ныне призрак был безжалостно изгнан, а величественное здание в четыре этажа отошло архивам Скайрима и складам Восточной компании.

Малость оклемавшись и молча отдав дань сгинувшим товарищам, редгардка вернулась к тому, что жгло изнутри душу и не давало ей покоя. Заговорив о том, что Черный Предел утрачен, но, коли ее голова осталась на плечах, она по-прежнему Клинок. Отныне и навсегда пребывающий в неоплатному долгу перед павшими сотоварищами – погибшими от рук наёмников императора и по вине паршивой крысы-изменника!

Альтмер неожиданно поддержал её. Заподозривший дурное Тони поспешил напомнить, что их первоначальные замыслы строились на обладании Розой Сангвина – но Роза-то сгинула в подземельях!

— Вовсе нет, — спокойно возразила Николетта. Порывшись по бессчетным внутренним карманам своего многослойного одеяния, она бережно извлекла на свет памятную шкатулку. Тони застонал, выразительно уткнувшись лбом в кулак.

— Не могла же я ее бросить, — объяснила редгардка.

— Все равно это ничего не меняет! – стоял на своем охотник за сокровищами. – Слушайте, вам в этом железном шарике совсем мозги отшибло? Так послушайте меня, гляньте по сторонам! Мы в городе, где нам совсем не рады, в окружении врагов! Пес с ними, удача любит дураков. Предположим, мы сумеем миновать императорскую гвардию, проникнем в покои советницы и прибьем ее. Что дальше, умники? Император вот уже десять лет живет в полюбовном союзе с даэдрой. Вдруг мы ее шлепнем, а Тит Мид тоже отдаст концы? Наследников-то у его нету. Здравствуй, новая эпоха Грозовой Короны и грызня за опустевший трон! Только вроде перевели дух после войны с Доминионом, и опять начинай все сначала?

— Тихо ты, — прошипела Николетта. – Хорош стучать языком о зубы.

— Нет, ты не затыкай мне рот, а докажи, что я неправ! – не унимался Тони. – Альтмера не трогаю, он спит и видит, как горят в очистительном пламени людские города, но ты, Халаг! Ты остался тут единственным здравомыслящим существом, так скажи свое веское слово!