Даже не знаю, с чего начать. Если рассказывать всё с начала, нужно будет упомянуть, что в детстве я смотрела, какие сказки любила. Тогда будет понятно, но очень долго. А если я начну с бомжа, будет гораздо короче, но непонятнее. Конечно, я попробую, но не знаю, что получится.
После третьего звонка,
После грома в тишине,
Ты расскажешь облакам
Всё что знаешь обо мне
Tequilajazzz — Миллионы медленных лилий
Вся эта история началась с одной-единственной фразы, которую я услышала, когда ехала на автобусе из больницы. Автобус был новый и почти не тарахтел. Водитель включил музыку очень тихо. Я сидела недалеко от него и почти не слышала, что играет по радио. А разговоры пассажиров слышала.
— А у нас на даче бомж живёт, — сказала сидящая справа от меня женщина в синем платье и красной косынке сидящей напротив старушке в жёлтом плаще и в соломенной шляпке.
Так всё и началось. Если бы я не забыла взять плеер или водитель включил бы свою “Юлию” погромче, соседок я бы не услышала. Они болтали о бесконечных дождях и подорожавших саженцах, тихо шумел мотор, я смотрела в окно, а не в салон и жалела, что еду без своей музыки в наушниках. Услышав о бомже, я тут же скосила глаза на беседующих и стала прислушиваться к разговору.
— Как же вы его туда пустили? — охнула старушка и тут же рассмеялась лёгким смехом.
— Ну как… сам пришёл. Приличный бомж, молодой ещё. Живёт, дом охраняет, мы ему старую мебель отвезли, Пашка ремонт закончил, обставляет теперь, а мы туда, — рассказчица хихикнула. — Почему нет, не мешает, а нам мебели этой и не надо уже. И вот что бомжу этому нормально не жить? Рукастый парень, дверь починил, да и симпатичный так-то, светленький…
На этих словах мои уши залило жаром. Конечно, я знала причину, но не ожидала, что покраснею от рассказа о каком-то неизвестном бомже. То есть, я вообще не ожидала, что покраснею и вспомню…
Да, это очень долгая история, как уже говорила. Мне сейчас почти четырнадцать, но пока ещё тринадцать, а брату — только пять. Брат (его зовут Гришка) постоянно болел с самого раннего возраста, его долго не могли отдать в детский сад, потому что он сразу же заболевал простудой, ангиной или бронхитом. Скоро выяснилось, что у брата проблемы с лёгкими и, если ничего не делать, начнётся астма. Маме так сказали в больнице. Я этого не слышала, но она, когда вернулась домой, сказала именно это. Брата долго таскали по врачам, все боялись, что упустили момент, бабушка иногда даже плакала. Я плохо помню, что родители говорили тогда, но знала, что им порекомендовали сменить климат. Это после врачей повторяли почти все, и мама, и бабушки, и дедушка. Вот мы и переехали в другой район. Здесь неплохо: маме и папе отсюда удобнее добираться до работы и сосновый бор рядом, Гришке для дыхания полезно и идти до него недалеко. Правда Лида, узнав куда мы переезжаем, сказала, что толку от этого не будет. Мама рассердилась и они долго не общались.
Лида — мамина младшая сестра, то есть, моя тётя, но я не могу звать Лиду тётей. Кстати, её лучшую подругу я зову не “тётя Оля”, а просто “Ольга”, хотя мама говорит, это неправильно, ведь Ольга мне не родственница и она старше, но это не относится к моей истории. Так вот, о чём я. Когда я была мелкой, Лида занималась мной даже больше, чем мама и папа. Так получилось: папа по профессии часто в отъездах, а мама на старой своей работе постоянно была в командировках. Я оставалась с бабушкой, дедушкой и с Лидой. Она тогда училась в университете и тоже была ещё не до конца взрослой, как и я. Потому, может, для меня она и осталась Лидой, без тёти. Она хорошо знает меня. Когда мне нравилась “Сказка о Звёздном Мальчике”, Лида подарила несколько очень красивых книг с этой сказкой. Ещё я любила “Волшебную сказку”, особенно Короля и актёра, сыгравшего его. В кино на “Сказку” я ходила с мамой, а Лида, когда уже прошло время и я немножко подросла, болтала со мной о короле, актёре, и покупала разные журналы, где было написано о фильме и том актёре просто как об актёре. Если честно, он мне до сих пор нравится. Он очень красивый, но нравится мне не только поэтому. Из-за этого актёра я даже смотрела “Клинок рассвета”, но его герой быстро исчез и мне стало скучно. Правда, мама, когда узнала, что я немножко, но смотрела этот сериал, очень рассердилась на Лиду. Мне было рано, вот что она говорила. Мама до сих пор считает, что её сестра плохо на меня влияет.
А теперь, пожалуй, начинается то, ради чего я и затеяла это всё. Когда брат стал ходить и тянуться ко всему, что видел, подарки пришлось вернуть Лиде. Я слишком дорожила этим всем и не хотела, чтобы Гришка это испортил. Папа хотел выкинуть все плакаты, газеты и журналы, не понимая, зачем мне столько старья, но увидев, что я почти готова разреветься, молча протянул огромный пакет и ушёл гулять с мамой и Гришкой. Зная, что они задержатся, я решила просмотреть всё, что нужно было сложить в тот пакет и отправить на хранение к Лиде. Мне стало любопытно посмотреть на все свои драгоценности глазами не маленькой девочки, а себя нынешней (точнее, тогдашней) и почитать, что же написано в журналах. Маленькой я читала не всё, сначала потому, что не умела, затем потому, что уже становилось неинтересно. А некоторые статьи я ещё и не понимала. Один журнал Лида купила для меня, предупредив, чтобы я не показывала его родителям и не читала ничего, только любовалась бы фотографиями в статье о моём актёре. Почему-то я её послушалась, наверное, догадываясь, что ничего не пойму. Но перебирая сохранённое, я решила почитать наконец и ту “взрослую” статью из запретного журнала. Знала ли я, открывая её, что моя жизнь скоро перевернётся вверх тормашками!
Статья оказалась сложной и скучной: в начале шли намёки, что прославился мой замечательный актёр исключительно благодаря красоте, ведь будь он при такой внешности ещё и талантом, ему бы не пришлось несколько лет киснуть в провинциальном театре. Потом его талант сравнили с гением режиссёра, снявшего сказку, не забыв ещё раз упомянуть невероятную красоту актёра. А дальше шла фраза, которую я не поняла: “он красив настолько, что некоторые экзальтированные поклонницы успели записать его в каст готовящейся к выпуску “Дороги звёзд”. Особо фанатичные девы умудрились увидеть его исполнителем роли Мейлира в планировавшемся тогда байопике об этом загадочном музыканте, обладавшем, кроме невероятного голоса, истинно эльфийской, тонкой красотой”.
Помню, мне стало ужасно обидно за любимого актёра и, запихнув журнал в пакет следом за другими, я пообещала себе никогда не слушать того певца. Когда вернулись мама и папа с Гришкой, я, всё-таки успевшая упаковать все свои сокровища, тут же помчалась с ними к Лиде, точнее, к бабушке и дедушке, у которых она жила. Конечно, надолго меня не хватило и я тут же спросила Лиду, что она знает о Мейлире. Она, конечно, ничего о нём не знала и тут же спросила, не поискать ли, кто он такой, в интернете. Наверное, надо было отказаться, но я, уверенная, что этот певец просто эффектно выглядел, согласилась. Лида, узнав, что Мейлир пел, предложила скинуть мне на телефон альбом его лучших песен и я, ещё не видя Мейлира, кивнула. Музыку я люблю, но тогда, когда кивала Лиде, даже подумать не успела. Просто кивнула, не спросив, а что этот Мейлир пел. Обычно это называют озарением, знаком мироздания, чем-то ещё в таком духе, но у меня, пожалуй, этого не было. Я просто кивнула и жизнь поменялась. Глупо, да?
Правда я, наверное, месяц не могла понять этого. Почему-то, когда музыка Мейлира оказалась в телефоне, мне тут же стало всё равно, кто он такой и что он из себя представлял. Знаю, такое часто бывает. Может, однажды я бы просто удалила эти песни, не слушая, но тут весь мой класс отправили сдавать кровь. Вот так, несмотря на каникулы. Кажется, тогда ходили слухи о разбитых градусниках, может, из-за этого нас и обследовали. Помню, мама очень рассердилась на школу, а какой анализ мы сдавали, я забыла. В поликлинику мы шли с подругой, а домой пришлось возвращаться в одиночестве: ей нужно было на флюорографию. Туда была большая очередь и я решила вернуться, тем более подруга встретила в очереди девчонок из танцевального ансамбля, в котором занималась, и без меня она бы не соскучилась.
