— Ты неисправимый идиот! — Выпалила Ори, уставившись на костер, и, не придумав, что сказать дальше.
Фыркнув, она не знала, как можно возразить упрямству Вирибиса. Конечно, полиция и прочие структуры, поддерживающие порядок в Валлуме, достаточно насолили Каринирисам, представляя для них большую угрозу, чем для семьи Авемис, например. Но одной ей идти не хотелось, как и не хотелось, чтобы Вирибис попался в руки патрулей или, того хуже, солдат, полную мобилизацию которых давным давно объявили. Сегодня был не лучший день для прогулок в одиночку.
Каринирис не хотел никуда идти. На улице усиливался дождь, до дома было далеко, в лагере его могут арестовать. Да и по дороге домой — тоже могут. До того, как про это сказала Ори, он даже и не задумывался. Через мгновение он перенес взгляд на присевшую рядом турианку и, не дав ей времени прокомментировать его фразу, обнял ближней к ней рукой, наклонил к себе и сказал:
— Я рад тебя видеть… — Он тяжело вздохнул и повторил недавние свои мысли. — Почему-то я не хотел, чтобы ты запомнила меня таким, каким я был поначалу в торговом центре.
Не найдя подходящих слов, Ори попыталась ни о чем не думать, сконцентрироваться на замерзших руках и ногах. Замерев под рукой Вирибиса, она просто смотрела на скромный костер.
— Все же в лагере будет безопаснее… если мы найдем моих родителей… — осторожно произнесла Ори, надеясь, что Вирибис её слушает.
— Еще кого-то нашел? — Раздался мужской голос позади. Обернувшись, Вирибис обладателя узнал — это был тот же турианец, который, по всей видимости, притащил его сюда после барахтанья в реке.
Парень безразлично на него посмотрел и кивнул, отвернувшись снова к костру, не став отвечать на замечание Ори. Уйти прямо сейчас, конечно, можно, но надо было хоть немного согреться. Особенно Каринирису, которого колотило от холода из-за потери крови. Да и в целом он себя чувствовал плохо, потому никуда не хотел сейчас идти.
— Вы ведь в курсе, кто заподозрен в связях с сепаратистами, сажают сейчас без суда и следствия по всему городу? — Продолжил незнакомец, сев на то же место, где Вирибис его нашел первый раз. — В ближайший лагерь пришли двое пострадавших. Выяснили, что они связанны с одной из ячеек. Чуть не расстреляли на месте. А ты, точно, не похож на порядочного, — мужчина ткнул пальцем в сторону Вирибиса.
У парня сердце в пятки опустилось. Теперь и он и отец были под угрозой. Если он сам вряд ли где-то фигурировал, хотя и мог, то вот отец, точно, имел «послужной список» в рядах «недовольных». Но он инвалид. Могут и не посадить, ведь всех вряд ли пересажать смогут. Места банально не хватит.
— Что, не по себе стало? Хочешь бороться — борись до конца.
В этот момент Вирибис понял, что этот турианец был одним из сепаратистов, и даже не нашелся сразу, что ответить.
— Мой тебе совет — выкинь в реку инструметрон и иди сдаваться. Скажи, что ударился головой и не помнишь ни где живешь, ни как зовут. Твоя рана — убедительное доказательство. Дальше по ситуации. Я тебе помочь не смогу. А помощь тебе точно нужна, если отрубаешься посреди улицы.
— Да-э-э… — парень протянул, собираясь с мыслями. — Да будто есть у меня этот инструментрон. Я беднота.
Вид незнакомца насторожил Ори, как и его странные советы. Слова труса — не больше и не меньше. Она выпрямилась и оскалилась от мысли насколько ей была противна речь незнакомца:
— За сокрытие правды его, точно, арестуют без разбирательств! Это же неприкрытая ложь! Истинный турианец врать не станет, даже если он виноват во всех несчастьях! Посмотрите к чему привело вранье! — Ори развела руками в стороны, указывая на полуразрушенный город. Слова сыпались сами собой, гневно и неукротимо, пока Ори не обернулась к Вирибису, — лучше… — ярость на мгновение стихла, — не говорить ничего лишнего, но и не врать.
— Я стану, — невозмутимо ответил Вирибис. — Я буду врать. Вранье — единственный способ тут выжить для нищего, Ори. Я не знаю, как тебе еще надо намекнуть, что ты попала в плохую компанию, — Каринирис начал злиться. — Я нищий, а он сепаратист и даже не стесняется этого. Ори, очнись! Тебя с твоей семьей отправили разбираться с чужими проблемами! Вас использовали! И всех тех, кого сюда прислали для защиты порядка, их всех использовали! — Вирибис активно жестикулировал чуть ли не у носа турианки.
Девушка поймала себя на мысли, что Каринирис впервые с момента знакомства с ней, не стал обвинять её семью в том, что те хорошо живут и служат Иерархии. «Вас использовали!», — Ори не знала, что ответить. Возможно, оно так и было. Но ведь и у подобного решения палавенской власти были основания. Не может же всё быть настолько тривиально.
— Замолчите, — послышался со стороны голос сепаратиста. — Он не способен понять, потому что он волнуется только о себе. Вы думали, зачем мы это сделали? Мы хотим привлечь внимание. Что у нас все очень плохо. Чтобы Иерархия начала, наконец, вкладывать деньги в свои отдаленные бунтующие колонии.
Вирибис малость охренел от такого поворота, и все его внимание было приковано к турианцу, ведь он только что его фактически оскорбил.
— Но ведь так нельзя. Погибло же столько народу… — Взмолилась Ори.
— Предложи альтернативу, — сухо ответил турианец. — Мы все перепробовали. Они не реагируют на проблемы. Они реагируют на беду.
Сознание Каринириса перевернулось окончательно. Мало того, что он чувствовал себя отчасти виновным, теперь еще и сказали, что это было для таких, как он. По крайней мере, он так это воспринял, потому что, он как никто другой олицетворял бедственное положение колонии. И таких как он было слишком много. Парень взялся за голову, согнувшись вперед:
— Так нельзя…
— А как можно? — турианец подошел к Вирибису и навис над ним, влепив пощечину. — Как им еще доказать, что мы в отчаянии? Что нам нужна помощь? Что тебе нужна помощь?!
Вирибис потер ударенную мандибулу, на момент забыв, что он не один, а пощечина вернула его в чувства.
Когда турианец влепил Каринирису пощечину в голове Ори будто что-то щелкнуло. Пока тот пытался привести в чувства Вирибиса своими пространными вопросами, турианка, не сдержав себя, кинулась на незнакомца, впившись в ворот когтями и оттолкнув того насколько хватило девичьих сил:
— Такие как вы всегда будут врать и разрушать то, что уже есть! Вы ненавидите свой народ еще больше, чем власть, с которой боритесь! — Завопила девушка, пытаясь ударить удивленного турианца по лицу, но тот крепко схватил её за тонкие запястья. Наконец, он отшвырнул Ори в сторону, с сожалением глядя на неё.
— Духи не простят вам этого никогда! — приземлившись на бедро, турианка снова рванулась навстречу выставленным вперед рукам сепаратиста, — и я не прощу!
— Угомонись! — теперь пощечина досталась Ори.
Девушка пошатнулась назад и снова упала. Потирая левое жвало, под которым начало саднить, она молча подняла влажные глаза и уставилась на турианца, который всё также продолжал с сожалением смотреть на неё, будто перед ним находился беспросветный глупец.
— Не трогай ее! — Вирибис подскочил, как ошпаренный, но закружилась голова, и он припал на колено, затем снова неуклюже встав.
— У нее началась истерика. Плюс, послушай, какую она чушь несет, — невозмутимо ответил турианец и направился на свое место. — Вам надо уходить.
Парень подошел к Ори и помог ей встать, наградив ее почти тем же взглядом, что и сепаратист. В мысли Каринириса уже давно проник червяк сомнения по поводу оппозиции, но турианка, действительно по его мнению, сейчас ляпнула глупость. Не все сепаратисты такие, точно так же, как и не все хотели этого взрыва. Есть ведь и умеренная оппозиция. До этого Вирибис даже не задумывался об этом, ему казалось, что все умеренные. И вряд ли хоть кто-то из них ненавидит свой народ. Он уже и сам едва ли понимал, что происходит, кроме того, что ему теперь грозит вполне реальная опасность.
— Я скоро уйду, а если вас тут найдут, то могут арестовать. И подальше держитесь от разборок колонии с властью. Вы оба ничего в этом не понимаете. И это, как минимум, опасно.
