Подожди меня после концерта, где-то в будущем, непонятная моя, зеленоглазая... В будущем, нашем общем будущем снова придут испытания на излом, а пока мы будем лишь петь, лишь танцевать, и весь мир закружится вокруг нас как вальс цветов и радуг, ведь там, в Райских мирах, мы уже увиделись, уже обнялись - и потому мы войдем в спокойную силу духа, когда на нас снова пойдут кони, облаченные в броню, извергающие огонь и серу, когда на нас полетит железная саранча с грохотом тысячи колесниц - мы просто благословим этих несчастных, ведущих по Вечному Небу свои боевые машины, и сталь боевых машин рассыпется в прах, электроны сойдут с орбит в их моторах - ведь они лишь дети, они не ведают, что творят...

Эта железная саранча будет сильнее нас. Мы покинем землю. Но снова и снова спустимся из Небесных миров в земные, где ты снова будешь дарить мне свою нежность, свою радость, свои мелодии и слова, чтобы мне снова не ожесточиться сердцем среди вакуума и тьмы, мы снова и снова будем спускаться в земные пространства и времена, вечные спутники в белых одеждах, тысячи вечных странников Неба и земли, чтобы просто помнить долг и не ждать наград... Мы ведь слышим, как нам поют небесные скрипки, и потому для нас Земля давно уже не Земля.

Подожди меня, подожди меня - не возвращайся назад, в Небо, ранее меня, подожди меня, еще не успели изобрести на Земле новые скрипки, играющие беззвучно...

Подожди меня, лишь подожди меня - скользнул мой взгляд в твой заповедный сад... И солнечные лучи замерцали по таинственным листьям.

Эту нежную тайну, эту тонкую тайну знают лишь дети, - и все ли дети? лишь они там, в нашем прошлом, укрытом вечными льдами, бегут по весеннему саду, маленькие принц и принцесса, бегут и смеются, взявшись за руки, в забытом прошлом, непришедшем прошлом нашей планеты, укрытой вечными льдами атомной зимы...

Этого прошлого никогда не было. Нефтяной войны не будет... Тем более атомной. А почему не было этого прошлого, об этом ты знаешь, принцесса. И еще наши вечные спутники. А остальные - лишь дети в свои тридцать и сорок. Мы им ничего не расскажем - они все равно назовут это страшными сказками. Они поймут через тысячу лет, что это значило - быть зеленоглазыми девочками армагеддона.

И мы снова и снова будем бежать с тобой по таинственному весеннему саду, скрытому везде и нигде, бесконечно древние и вечно молодые.

Ты будешь смотреть на меня с удивлением, и разноцветная радуга станет играть в твоих глазах ... "Неужели ты мой?.." "Твой..." "И я для тебя просто твоя Верочка?" "Да, просто Верочка..."

А где-то вдали, за нашим садом, скрытым в песках Объединенных Арабских Эмиратов, летит под облаками ветер над вечными песками, над вечной пустыней, где когда-то жил наш пра-отец Авраам.

"В небо ночью я смотреть люблю, роняют звезды свет, а мир окутан мглой. Мимо звезд, подобно кораблю, плывет огромный дом, твой и мой.

Скоро птиц начнет будить рассвет, но неба темный свод еще в созвездьях весь. Много звезд на небе и планет, но людям хорошо только здесь.

Будет в цвету Земля, будет в снегу Земля, а по весне опять зеленая".

Вечная Земля, вечная планета, любимая нами как никакая иная. Любимая нами как нежнейшая женщина. Amata nobis, quantum amabitur nulla.

Откуда этот Сад? Где он? В каком краю, в каком столетьи?

Теперь ты знаешь, как в него войти из любого города нашей планеты, из любого века и мига.

Эта тайна в твоем сердце.

Эта тайна алых роз.

И ты тоже говоришь мне: "подожди меня... подожди меня... три дня, а может быть, три года, и тогда буду твоей навсегда,

навсегда,

навсегда..."

Глава 14

Седьмое Небо

Как странно, что все еще тянется этот апрель, самый долгий во всей жизни, и прошло лишь пять дней после того бесконечного дождя, в котором тонули твои шаги, и твои последние слова, и далекая музыка.

Вечернее солнце уже уходит за холмы, прячущие в своей тени огромное здание над рекой - твой храм науки, и надо найти тебя снова, как в те, наши с тобою первые, дни, - чтобы увидеть, какою ты стала теперь, без твоей "тени", побежденной мною и навсегда расколдованной за эти несколько бесконечных дней.

И снова зеленые цифры электронных часов у входа над зеркальными дверями, те же гранитные ступени, та же толпа вокруг: уже поздно, твои лекции кончились, принцесса Турбо-Фортрана.

Но вдруг подходят твои подруги, у которых мы с тобой были в гостях в то утро, помнишь?.. и говорят, что ты сейчас там, у них.

Аллея вдоль стеклобетонных корпусов, вниз по бульвару, среди радостного многолюдья, ведь скоро какой-то весенний праздник, можно вдруг вспомнить, возвращаясь из своего времени в твое. Тысячи окон, и в каждом ослепительное солнце клонится к закату в этот теплый, почти летний вечер.

"Невозможно сквозь горечь полынную возвратиться к началу дорог... И не просто уходят любимые, а уходит земля из-под ног"...

Корпуса и аллеи остались позади, тропинка в маленьком саду, и редкие кусты скоро зацветут, и снова все повторится для него и для нее, но уже не для нас...

А вот и ты сама идешь навстречу. Остановилась. Молчишь. Взгляд твой стал другим за эти дни.

- Орлов, я была такой эгоисткой... Ты не обижаешься на меня?

Да, это ты и не ты. Совсем уже не та девочка-женщина, встреченная, странно и подумать, лишь полмесяца назад.

- Нет, конечно.

- Мы сейчас едем в вычислительный центр, а потом... ты проводишь меня?

И голос у тебя уже не твой, словно исходит он теперь из сердца, а раньше казался каким-то искусственным, как звуковой интерфейс компьютера.

- Провожу.

Мы с тобой уже едем мимо старых кварталов над рекой, молчим и смотрим друг на друга с каким-то новым чувством, словно старые друзья, встретившиеся случайно после многих лет разлуки, и понимающие, что их соединяет теперь нечто более глубокое, чем простая симпатия или то, что называется "любовью" в слишком человеческом смысле.

Ты пошла со своими подругами сквозь толпу, среди шума и музыки, попросила подождать тебя в этом сквере с фонтаном, включенным после зимы, видимо, лишь на днях, в этом сквере, где мы с тобой побывали несколько раз, и он нас запомнил, совсем еще других, среди остатков снега в темноте и безлюдной тишине... А рядом, за деревьями, ресторан, и оттуда летит смех и обрывки музыки, там тоже все празднуют что-то и веселятся, и теплый ветер слегка колышет ветки старых тополей, и листья на них уже прорезаются из почек.