Это значит лишь одно: он совершил их в своем воображении, тайно, внутренне, и готов их совершить явно, внешне. Но саму эту готовность усиленно вытесняет, выталкивает в подсознание, сублимирует, рационализирует, проецирует на других людей. Фрейд знал, о чем говорил...
А здесь, в церкви, одни люди-дети приходят каяться только лишь в своих явных, личных грехах, перед другими людьми-детьми, прошедшими рукоположение в священство, как это теперь принято - это снова детская, наивная попытка обмануть ангелов правосудия: человек в воображении своем, быть может, угробил всю Землю в атомной войне, а будет каяться в том, что украл три рубля.
И это совсем не евангельское "Будьте как дети". Это земной инфантилизм.
А после трех некаявшихся поколений четвертому остается или вымирать и вырождаться, или начать всеохватное покаяние в родовых грехах всех ушедших поколений, а не только в личных, явных и вытесненных.
Лишь так и наступит Эпоха Света, она не придет сама, механически, как это представляется с точки зрения космических доктрин вроде астрологии или теософии. Но когда она придет, все, не приготовившие себя к ней покаянием, не смогут перенести этот Свет. Он их сожжет.
А что такое грех? Это все, что уменьшает в человеке Вечную Любовь.
А добродетель? Все, что увеличивает.
И что такое Церковь? Это не социальный институт. Это единство всех святых Неба, вошедших в Вечную Любовь, и - стремящихся к Вечной Любви на Земле, каких бы конфессий ни придерживались они.
После Фрейда, после мировых войн, после концлагерей христианство изменится полностью и станет Вечной Любовью.
И не стану ждать, пока социум дозреет до этого.
Надо идти вперед самому, к христианству Двадцать Первого века, никого не дожидаясь. Тогда постепенно и другие пойдут следом.
Надо сделать духовный прорыв - напрямую ввысь! Открыть Небо, закрытое от Земли пеленой человеческих грехов, прорвать всю эту пелену, прорвать кору обрядности, омертвелой ритуальности, иссохшего догматизма и начать обращаться к Небу своими словами прямо из сердца:
Открыто Небо! Славьте Бога, верные Его!
Свят, Свят, Свят Господь на небесах! Осанна в вышних.
Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Слава Тебе, Боже!
Слава Тебе, Боже наш, слава тебе!
Коронованная Царица Светов, слава Тебе!
Слышите, слышите - пение херувимов над жертвенником святоиерусалимского Святилища.
Славьте Богородицу, Госпожу и Владычицу нашу Деву Марию, ибо Ей ныне придана державная Эгида над вселенной!
Ангелы над скинией. Бдите, стражи параклитские.
Воспоем песнь Приснодеве:
Миродержица вселенной, Благовестница Завета, окорми народ свой и отверзи двери покаяния всем.
Слышите, слышите - благословен Собор Пречистой Девы, святые трех Заветов, архистратиги, ангелы и воины Ее!
Печати Агнца на челе и в сердце, печати Агнца.
Печати Духа Святаго. Печати Духа Святаго. Печати Духа Святаго.
Волны, волны, волны Духа Святаго.
Преизобильная благодать на верных.
Благословение всем.
Вознесение воинской хоругви Приснодевы.
Белое Евангелие - вселенское благовестие.
Белая Купель - вселенское покаяние.
Белая Купина - вселенское Преображение.
Белый Крест - и утешение всем.
Открыты двери горнего ковчега, войдите, верные.
О Царица Неба и Земли, приведи нам на ум грехи наши, сотри имена наши из свитков искусителя и запечатли их в Книге Блаженств, покоящейся на Твоих руках.
Отрекаемся от сатаны и всех дел его.
Радуйтесь, радуйтесь, прощены вам грехи ваши... Не грешите больше.
Пречистая победит, истинно так!
Огненный щит, ангельский покров, неколебимая Эгида.
Век святых! Сила праведных!
Опускаются венцы на венчанных. Благословение всем.
Какое потрясение...
Словно в это время Открытого Неба попал в иной порядок пространства и времени... Да, так и есть... И как странно теперь из такого иномирного состояния возвращаться снова в земной порядок, говорить с людьми хоть о чем-то земном...
И надо как-то подойти теперь к Веронике и к Бабушке, хоть и непривычно шатает во все стороны от потери чувства земного притяжения... Надо как-то подойти...
- Ты плачешь?
- Кто?.. Я?.. Да... Если бы ты знала, что я сейчас пережил... Если бы ты знала, что приготовил Бог любящим Его, ты согласилась бы прожить всю жизнь в яме со змеями.
- Разве ты веришь с такой силой?
- Да. Я верю. Я всегда верю. Я рожден с верой. Прости меня, княгиня Мещерская, прости меня, Бабушка...
Ты молча киваешь со всепонимающей грустной улыбкой.
- И ты, Вероника, прости меня.
- Конечно. Только за что?
За земную ветхость, мой друг. За чашу грехов уменьшения Любви, какие только были в жизни.
Звонят колокола. Мы все уже стоим под небом, взявшись за руки. Бабушка подает нам свечи. Все вокруг подняли головы.
Эти прозрачнейшие брызги воды из серебряной чаши летят на твое лицо:
- Человек рождается лицом к Небу... И умирает лицом к Небу... Наверное, там, в Небе, остаются записи наших жизней, и когда мы умрем и уйдем туда, мы будем смотреть и смотреть их и только тогда поймем, как нам надо было жить и как мы ошибались...
Я люблю тебя... Пронзительно люблю тебя...
"И я тоже", - отвечаешь ты одним взглядом.
"И мы с тобой теперь обручены. И почти обвенчаны, правда?"
"Правда".
Сквозь заднее стекло такси наша княгиня Мещерская с улыбкой машет нам на прощание.
Мы с тобой куда-то идем и едем, поднимаемся по каким-то лестницам в тени и прохладе огромных зданий, прорезанной лучами Солнца, кто-то нам улыбается, кто-то спрашивает нас о чем-то, мы над чем-то смеемся - и не понимаем, не понимаем ничего...Где мы, зачем мы, что с нами - нам все равно, все равно... И Солнце заливает нас летним потоком сияния, и весенняя земля высыхает, и мы с тобой снова уходим куда-то, уезжаем куда-то, кружим по Старому Городу в призрачном забытьи, в мистическом полусне, лучи Солнца пронзают улицы, небо, воздух сверкающим блеском, расплываются в ореоле линии и краски, остаются лишь золотистые прозрачные силуэты...
Женщина, ты неуловима. Ты - Протей. Женщина, кто ты? Женщина, женщина, женщина...
Словно последние стены земного "я" поползли по швам, и сквозь эти швы и трещины хлынул со всех сторон ослепительный радужный свет!
