Последнее, что сказал тебе - кольцо взял я. Его уже не вернуть.
Теперь - к телефону.
- Будьте любезны, номер телефона Бельского. Благодарю вас.
Снова набрать номер.
- Добрый вечер. Мне необходимо увидеться с Вами. Нет, друг Ваших знакомых. Меня попросили передать Вам кое-что. Не телефонный разговор. Сегодня. У входа в парк? Белые "Жигули"? Понятно. До свидания.
Несколько мгновений неподвижны.
Потом пойти в другую комнату. Вернуться, и оглянувшись, чтобы никто не увидел, положить принесенную коробку на диван и достать эту вещь... "Майору Орлову, борцу за коммунистический Китай. 1947." Теперь достать обойму и зарядить.
Вот тут ты, может быть, и скажешь последнюю правду, Поль... Если ты ее знаешь.
И, как всегда, эти газетные вырезки рядом...
9 марта 1953 года:
"Сыновья и дочери прощаются со своим горячо любимым отцом. От всего сердца говорят собравшиеся:
- Прощай, отец наш, бесконечно дорогой и всегда любимый! Бессмертное имя твое навсегда станет знаменем борьбы за окончательную победу коммунизма!
Непоколебимая сила и уверенность звучит в словах этой клятвы. Чувство непреклонной решимости осушило глаза, опаленные глубоким горем.
Никогда не забудется этот день - день всенародной скорби!"
И еще было непонятно, кто же запрограммировал их всех, кто загипнотизировал этих несчастных людей... Наташа, странная женщина, и ты еще хочешь сделать их людьми, личностями, свободными и творческими, способными любить?.. Ирина, вот откуда у Вас эта боль во взгляде... Вы, видимо, все это давно уже знали... Да и ты, Элен, тоже... И в самом деле - как работать с американцами, западно-европейцами и не знать всего этого? Они бы давно уже вас просветили, незаметно подарили бы того же Солженицына или еще что-нибудь в этом роде...
А ты хранишь это как самую священную реликвию своей жизни...
Да не она ли, новая инквизиция, внушила всем, будто эта страна великой культуры была до ее власти каким-то нелепым курятником? Еще бы... Чем же иначе оправдаться... И на месте этого "курятника" построили прогрессивный муравейник для загипнотизированных, радостно аплодирующих на съездах, несчастных доверчивых людей, даже не способных представить всю глубину и безнадежность своей обманутости! Если они и сами рады обманываться по своей наивности...
А теперь - положить пистолет в "дипломат", сесть в кресло, закрыть глаза.
Несколько мгновений неподвижны.
Да, "Голос Америки" послушать, хоть напоследок...
- This is the "Voice of America, Washington, D. C. Московское время двенадцать часов. После программы новостей вы услышите главы из книги Александра Солженицына "Бодался теленок с дубом", передачу о системе медицинского страхования "Medic Care" и новости рок-музыки...
А это что за вой и свисты в эфире?
Будто специально запускают в эфир этот шум на волне "Голоса Америки"... "такие, как твой отец..."
Теперь-то понятно, почему нет и не бывает никаких серьезных публикаций по массовому гипнозу...
Закрытая тема.
Словно какой-то подземный толчок вдруг сотряс пол и стены.
Что это?
Грохот крушения, треска, обвала, будто падают мраморные акрополи и форумы, храмы Олимпа, дворцы небожителей
Суперстена...
Эти бесконечные портреты и фотографии, обломки лиц, руины кумиров, сумерки идолов, обрывки симфоний, осколки романов, великий порыв, великий поход тысяч гениев в никуда, в ионосферу, где отсутствует кислород, в астрономический объективный ад на месте иллюзорного рая, грезившегося там века и века напролет...
Ее обломки, обрывки, осколки падают на пол словно в замедленной киносъемке, ложатся, сминая друг друга, вздымают пыль площадей Афин и Рима, Парижа и Петербурга, въевшуюся в эти портреты...
И нет уже смысла их убирать.
Где же был этот иллюзорный рай для них?
В гигантской вакуумной яме меж адом и настоящим Раем.
О которой умалчивают все. Тайна этого вакуума едва выносима. Закрытая тема...
Мега-вакуум. Пустота, миллион раз умноженная сама на себя. Возведенная в степени, ушедшая в геометрическую прогрессию, вошедшая в интеграл.
Глава 14
Мегасмерть
Только и остался этот твой юношеский альбом: безыскусные стихи, переводные картинки, памятные записи и посвящения твоих подруг:
"Посмотри, подруга, эльф твой
Улетел!
Посмотри, как быстролетны
Времена!
Так смеется злая маска,
К маске скромной обратясь...
Темный рыцарь вкруг девицы
Заплетает вязь".
А это рисунки твоей рукой: вот древний замок в горах, вот олень бьет копытом на скале, вот светятся окна домика зимней ночью... Ты что-то рисовала почти всю жизнь, но людей на твоих рисунках не было никогда. И лишь теперь понятно почему...
Подпись на обложке внутри альбома: Света Мещерская. Ставшая потом Светланой Андреевной Орловой.
Ты часто рассказывала, как мечтала в детстве стать пианисткой. Но мечта не сбылась: голод, бедность, потом война. А твой отец, мой дед, "строил город на Дальнем Востоке", вы жили вдвоем на бабушкины продуктовые карточки, вам просто не на что было купить пианино, "классово чуждым"... А потом - майор Орлов. Но было, видимо, уже поздно.
Остались и твои фотографии, где ты улыбаешься олеандру в твоих руках, или грустишь на морском берегу в летящих брызгах, или смотришь на прибой со скал.
Остались и твои любимые книги: "Красное и черное" Стендаля, "Эдинбургская темница" Вальтера Скотта, "Когда спящий проснется" Герберта Уэллса... Словно ты никогда и не хотела жить никакой реальной жизнью, и - ушла в свой Иллюзион, скрылась в мир своих мечтаний, в мир рыцарской романтики и безбрежной фантазии. Видимо, ты была бы рада заснуть летаргическим сном на двести лет, как герой Уэллса, чтобы проснуться в совсем другом мире, Прекрасном Новом Мире, где все друг друга любят и понимают...
Ты была всегда одинокой, потому что не хотела стать хищницей, чтобы жить, отнимая что-то у других. А своих жизненных сил у тебя было мало.
Давным-давно шел тот ночной дождь, где ты еще несла меня на руках и молча глотала слезы. Дождь не останавливался.
Ты медленно шла под освещенными окнами новых панельных домов, и из чьих-то окон доносилась печальная мелодия:
