— Ну, мы ничего не выиграем, если впадем в панику, — сказал я с поразившим меня самого спокойствием. — Наверняка есть и другие пути отсюда. А если мы не найдем естественного прохода, у нас хватит динамита, чтобы взорвать половину горы.

Но настоящим успокоительным средством послужил невозмутимый юмор, с каким встретил беду Роджер.

— Право же, дети мои, — торжественно произнес он, — я чувствую, что уже привык ко всему и могу спокойно спать на любом кладбище по эту сторону Стикса.

— Из этой галереи должен выходить еще один колодец, — спокойно высказал Роджер наше общее мнение после того, как обвалы прекратились и в разрушенных кавернах воцарилась глубокая тишина. — Думаю, нам следует поискать проход, прежде чем использовать этот проклятый динамит, не то мы можем сами себе навредить.

В ту минуту ничто не могло заставить меня рискнуть еще одним взрывом в таком тесном и шатком коридоре. Уилла продолжала корить себя за то, что заставила меня бросить бомбу, вызвавшую катастрофу. В угрюмом молчании мы решительно отвернулись от заваленного прохода, который вел когда-то в Гамлет-холл, и приступили к систематическому осмотру всех коридоров. Существо, оставившее следы, пред лицом большей опасности на время утратило свое значение; мы оставались начеку, но перемещались уже не так осторожно, как до катастрофы.

Оставляя за собой каменные пирамидки, помеченные разноцветными мелками, мы со всей возможной быстротой исследовали коридоры, но снова и снова оказывались в тупике. Час шел за часом, но выход все не обнаруживался, и наше нервное напряжение росло. Попался лишь один многообещающий колодец, однако после почти часового спуска путь нам преградила сплошная стена известняка.

В шесть мы вернулись к исходной точке наших долгих поисков и были вынуждены признать, что очутились взаперти. Оставался единственный способ добраться до верхних галерей до наступления ночи — взрыв. Учитывая наше тяжелое положение, динамит уже не казался таким опасным. Бомба, вызвавшая все наши беды, казалось, навсегда успокоила странного обитателя горных глубин: мы больше не слышали ни звука и не видели ничего, кроме мертвенно-белых стен и колонн того, что на долгие часы обещало стать нашим мавзолеем.

Решившись на отчаянные меры, мы снова направились к горе каменных обломков, преграждавшей дорогу к Гамлет-холлу. Тщательный осмотр этой баррикады, плотно примыкавшей к потолку, показал, что шансов пробить достаточно большое отверстие было мало. Однако в надежде, что случится какое-нибудь чудо, я соорудил из обломков сталагмита козлы и начал энергично работать буром.

Незадолго до восьми я наконец поджег фитиль, и мы побежали в заранее найденное укрытие. Взрыв, в отличие от первого, не вызвал масштабной катастрофы, поскольку самые непрочные стены уже развалились, а просто разрушил значительный участок потолка. Когда пыль осела, мы обнаружили, что вместо отверстия сумели лишь увеличить завал. Казалось, вся масса камней медленно скользила к нам из верхней галереи.

— Должно быть, обвалилась вся терраса вокруг Гамлет-холла, — в отчаянии сказал я, водя фонарем по каменной баррикаде. — Наша бомба только увеличила размеры завала. Стало еще хуже, чем раньше.

— Почему бы нам не перенести эти валуны в другие проходы? — спросила Уилла, проявлявшая, несмотря на ужасные обстоятельства, удивительную стойкость духа.

— Ну, это уж последнее средство, — заговорил Роджер, вытирая лоб и словно пытаясь избавиться от какой-то неприятной мысли. — Работы здесь не на часы, а на целые дни. Думаю, нам лучше заложить еще несколько зарядов в самых верхних коридорах этой террасы. Возможно, нам удастся прорваться наверх.

Нам ничего не оставалось, как последовать совету Роджера, поскольку новые взрывы вряд ли могли ухудшить наше положение. Мы просверлили стены и заложили еще три динамитных заряда в верхних коридорах, но взрывы лишь вызвали грандиозные обвалы, полностью засыпавшие камнем проходы, где мы работали.

Усталые и измученные, охваченные нарастающим отчаянием, мы — трое несчастных узников подземелья — возвратились к завалу, отделявшему нас от колодца, что вел в Гамлет-холл. У нас все еще оставалась возможность расчистить проход вручную, но мы были слишком слабы и едва ли могли надеяться разобрать руками всю эту гору камня.

Мы молча отдыхали и были не в силах найти никаких поводов для оптимизма. Время ужина давно миновало, но есть нам не хотелось и мы ограничивались редкими глотками воды из фляги, даже не вспоминая о еде.

— Пока нет нужды беспокоиться, — наконец набрался храбрости Роджер. — Мы только начали. Воздух здесь, похоже, чистый, провизии и воды у нас много. Давайте найдем подходящее место для ночлега и попытаемся немного поспать. Утром все будет выглядеть по-другому.

Я заметил, что Уилла не слушала. Она повернула голову вправо и вглядывалась куда-то во тьму. Мои волосы встали дыбом от инстинктивного страха, когда она внезапно вскрикнула и указала в темноту. Сначала я не мог разглядеть ничего определенного, но вскоре различил еще более темное пятно у выступа стены на стыке двух коридоров. В свете фонарей блеснули два круглых выпученных глаза. Мы с Роджером выхватили пистолеты, но тень исчезла прежде, чем мы успели выстрелить; и снова из дальних коридоров донесся странный топот неведомого существа, сопровождаемый протяжным, печальным воплем и взрывом смеха, похожим на кудахтанье гигантской курицы.

Мы расслабились и убрали пистолеты. Думаю, мы все были рады, что существо опять сбежало. В нашем положении мы хотели только одного — чтобы нас оставили в покое.

— Видимо, мы не нуждаемся в чьем-либо обществе, — хмуро заметил я.

— А мне почему-то даже нравится, что кто-то находится сейчас рядом с нами, — пробормотала Уилла. — Наверное, несчастье любит компанию.

— В крайнем случае, мы можем последовать за существом, — воодушевился я. — Кто знает, возможно, обнаружится и выход.

Немного погодя мы двинулись по коридору к широкой и гладкой нише в стене, где могли чувствовать себя защищенными от любого ночного нападения. После скудного ужина, который мы съели с большим аппетитом, чем могли ожидать, мы по настоянию Уиллы бросили жребий, чтобы решить вопрос о ночном дежурстве. Первая вахта досталась Роджеру, вторая Уилле и последняя — мне. Я счел, что мне не повезло: мне было нечего делать почти до самого утра, так как долго спать никто из нас не собирался.

Как ни странно, призрачное существо больше не посещало нас на протяжении той бесконечной ночи. Мы спали урывками, ворочаясь на наших жестких каменных постелях. Казалось, я едва успел забыться тревожным сном, когда Уилла разбудила меня — пришел мой черед сторожить. Я уселся у фонаря, установленного на краю ниши; мои глаза горели, с трудом привыкая к непроглядной темноте вокруг.

Завтрак был печальной формальностью. Наши нервы были на взводе после бессонной ночи, и мы осознавали, конечно, что можем никогда не выйти на поверхность и погибнуть в пещере. Едва скрывая беспокойство, мы подступились к завалу и начали переносить валуны и обломки камня в соседние коридоры.

Мы мрачно работали на протяжении пяти часов и почти заполнили один из проходов камнями. Но каменная гора всякий раз оседала вниз, закрывая каждое проделанное нами отверстие, и вскоре стало очевидно, что мы только зря тратили силы.

К полудню, после долгого отдыха и жалкого ленча, мы чувствовали себя все такими же изможденными и разбитыми. Не хотелось и думать о продолжении бесконечного осмотра галереи в надежде найти какой-нибудь незамеченный коридор или колодец, что выведет нас в безопасное место. Батарея Роджера начала садиться, и мы выключили его лампу, оставив лишь мою. Унылый день клонился к вечеру, и мы все же решили вновь обойти все коридоры и исследовать самые незначительные щели, но выхода так и не нашли.

И снова наши часы показали, что наверху наступила ночь. Мы слишком устали и ничего разумного сказать друг другу не могли. Нашим убежищем опять стала та же скальная ниша. Чтобы не жечь ночью фонарь, мы соорудили высокую баррикаду из валунов, полностью перекрывавшую нишу. Дежурить решено было в прежнем порядке.