Вскоре мы закачались на волнах прибоя, и возглас Уиллы заставил нас с Роджером вздрогнуть.

— Могилу действительно вскрыли, — вскричала она. — Я вижу груды песка на том месте, где мы похоронили тело.

Животные, которых мы видели издалека, оказались карликовыми динозаврами, как и предполагала Уилла, но все они исчезли в джунглях к тому времени, когда днище плота заскрежетало о песок на мелководье в сотне ярдов от могилы. Теперь мы и без бинокля видели, что могила была раскопана. Убедившись, что поблизости нет никаких врагов, я сбросил ботинки и побрел к берегу. Состояние мертвого тела, котором мы так долго раздумывали, внезапно приобрело для меня первостепенное значение.

Надеясь, что могилу не разграбило никакое существо разумней хищной рептилии, я поспешил к кучам песка, в то время как Роджер и Уилла прикрывали меня с винтовками. Наконец я добрался до могилы, и мой пытливый взгляд встретила зияющая пустотой яма. В ней не было ни единого обломка кости или лоскута кожи, что могло бы свидетельствовать о визите плотоядного грабителя. На песке вокруг отчетливо виднелись следы многочисленных амфибий, вплоть до отпечатков их пухлых рук на стенках ямы и в грудах песка.

Я повернулся и пошел обратно к плоту, встревоженный этим доказательством разумности наших врагов. Вид у меня, надо полагать, был такой мрачный, что Роджер и Уилла без слов прочитали недоброе известие на моем лице и, когда я снова оказался на борту, не стали задавать никаких вопросов.

— Значит, отныне мы в состоянии войны с амфибиями, — заключил Роджер. — Но нам повезло: мы заранее узнали, чего можно ждать от этой шайки. Теперь мы, по крайней мере, можем обращаться с ними, как с дикарями из нашего мира, что означает — осторожно. Эй, это еще что такое?!

Уилла, тяжело дыша, отпрянула назад, глядя на воду за нашими спинами.

— Амфибии! — воскликнула она.

Мы обернулись.

— Где? — воскликнул я, поначалу не видя ничего, кроме волн.

— Под водой! — крикнула она в ответ. — Их сотни — как тени. Видите, один из людей-лягушек метнулся влево?

Потом я все-таки увидел, и Роджер тоже — жуткое зрелище. Десятки амфибий, смутно различимых в прозрачной воде, собрались на мелководье, словно стая гигантских рыб. Они парили над дном, как рой мстительных духов моря. Едва понимая, что делаю, я поджег фитиль динамитной бомбы и швырнул ее в воду.

Взрыв окатил нас огромным фонтаном соленой воды и ила. Когда последние брызги опали, я насчитал восемь амфибий, качающихся брюхом вверх на волнах. Остальные отступили в глубину или пытались прийти в себя. Их отвратительные тела странно подергивались.

— Зачем вы это сделали? — укоризненно воскликнул Роджер, едва мы оправились от довольно-таки ошеломляющих последствий взрыва.

— Не знаю, — неуверенно ответил я. — Это была своего рода паническая реакция. В любом случае, мы преподали им урок, который они не скоро забудут.

Уилла, напротив, нашла оправдание для моего импульсивного поступка.

— Я рада, что вы это сделали, — сказала она. — Мы не знаем, что замышляли эти потусторонние существа. Они могли бы стащить нас с плота и… — голос Уиллы затих в шепоте ужаса, когда перед ней предстало видение того, что могли сотворить с нами люди-рептилии.

Ее испуг заставил меня осознать, на какой серьезный риск мы пошли.

— Я за то, чтобы оставить плот здесь и сейчас, пока мы можем его покинуть, — объявил я. — Более того, я думаю, нам лучше будет вернуться в галерею под Гамлет-холлом. Мы можем ждать там помощи извне, а не воевать с этими дикарями-полурептилиями. Здесь не место для… — я хотел произнести «женщины», но осекся… — человека.

Роджеру даже не понадобилось возражать — за него все высказала Уилла.

— Вы боитесь за меня, Боб! — с отвращением бросила она. — Я этого не потерплю. Мы продолжим исследование этой полости. Ни шагу назад к Гамлет-холлу, пока мы не убедимся, что отсюда нет выхода.

Я почувствовал облегчение: к лучшему или к худшему, вопрос был решен, и мне оставалось лишь уступить напору Энсонов и помочь им выйти в море. Одно утешало — моя динамитная бомба показала амфибиям, что наше оружие способно достать их и под водой, и отныне они подумают дважды, прежде чем приближаться к плоту.

В полной мере воспользовавшись глубоководным течением, мы еще быстрее обогнули мыс и довольно весело начали пересекать горловину залива — с утеса над ним мы впервые увидели подземное море и спустились в подземную страну. Внезапно с плато на утесе взмыли три птеродактиля, повергнув нас в кратковременную панику. Чудовища, должно быть, обнаружили на плато спрятанный нами труп своего убитого соплеменника: ведь запах мы скрыть были не в состоянии.

— Пусть плот дрейфует по течению, — крикнул Роджер, хватая винтовку. — Сейчас мы устроим этим падальщикам теплый прием. Будем отстреливать их по одному, а если они налетят одновременно, прыгайте за борт. Мы можем добраться до берега и вплавь.

Мы собрались в центре плота и, приноравливаясь к качке, стали ждать нападения птицеящеров. Они, без сомнения, заметили нас и теперь кружили над заливом, готовясь спикировать на плот. Пока они находились в воздухе, мои динамитные бомбы были практически бесполезны, и я вытащил пистолет.

Издав скрежещущий визг, передний птеродактиль начал кругами спускаться вниз, раскрыв челюсти и показывая свои зазубренные клыки. Когда до зверя оставалось не более двухсот ярдов, Роджер хладнокровно отдал команду и мы дружно выстрелили в гигантскую грудь. Чудовище страшно закричало, резко понеслось к воде и рухнуло головой вперед в море. Его огромные бьющиеся крылья вспенили волны с грохотом артиллерийской канонады.

Гром наших выстрелов и падение первого птеродактиля на миг отпугнули остальных. Наш второй залп, произведенный с большего расстояния, был не так удачен, как первый; однако и в этот раз мы сосредоточили наши выстрелы на ближайшем звере, тяжело ранив его. Низко кружа над водой, чудовище тяжело пролетело в опасной близости от плота, и мы дали по птеродактилю еще один залп, когда он отклонился в сторону. Третий и последний птицеящер, увидев, что один хищник беспомощно плывет по морю, а другой лишь слабо хлопает крыльями, поднялся выше и в конце концов улетел на северо-восток, уступив победу нам.

— На некоторое время это послужит им уроком, — ликовал Роджер. — Кстати, о крупной дичи: я уже предвкушаю охотничий рассказ!

— Если мы выживем, — вставила Уилла, — и осмелимся рассказать.

Вновь заняв свои посты рулевого, вахтенного и дозорного, мы отплыли из бухты, но не раньше, чем с ужасом увидели, как неведомое морское чудище утащило мертвого птеродактиля в глубину. Нам пришла в голову мысль о том, что и «Бродягу» может постигнуть та же участь; однако мы надеялись, что бревна обманут морских хищников и те решат, что плот — просто болтающаяся по волнам коряга.

Мы проплыли почти два часа в юго-восточном направлении, прижимаясь к берегу, чтобы в случае крушения иметь возможность доплыть до суши. В стенах огромного купола не было заметно никаких проходов, которые оправдали бы высадку на берег. В четыре мы пересекли южную оконечность подземного моря, приблизившись к северо-восточному изгибу берега. Джунгли здесь были несколько более редкими, прибрежная зона состояла в основном из упавших сверху камней и тонн намытого морем песка. Стены подходили так близко к воде, что несколько раз мы подплывали к ним на расстояние фарлонга. Затем ветер вдруг с силой погнал нас к берегу, и почти одновременно мы заметили над джунглями зев большой пещеры.

— Что скажете, если мы привяжем здесь плот и заглянем в этот проход? — предложил Роджер. — Фляги, в любом случае, практически пусты. Нам нужно пополнить запас пресной воды.

Я хорошо помню, что никаких амфибий не было видно, когда мы пришвартовали плот к полузатопленному древесному стволу у берега. Тем не менее, мы взяли с собой наше снаряжение, вплоть до камеры и двух налобных фонарей, так как не хотели рисковать тем, что оно будет уничтожено или унесено хитрыми созданиями.