Труп снова привлёк внимание Дохлого, а точнее заветная красная шкура. Он накинулся на неё, словно голодающий на кусок хлеба и начал раз за разом вонзать нож, пока окончательно не содрал. Перо ему было больше ни к чему, он выкинул шлем и, усевшись на землю, укутался огромным кровавым одеялом. Безумные, широко открытые глаза, которые были не в силах моргать и стучащие от холода зубы, слегка прикрытые в растекшейся улыбке – всё, что осталось от Дохлого. Его рассудок был изувечен силами леса. Как когда-то солнце проиграло битву против леса, так и он, оставшись в полном одиночестве внутри этого холодного чрева.

Но недолго юноше пришлось оставаться одному. Из-за деревьев послышался какой-то странный шум, и он увидел, как во тьме прорисовываются шесть знакомых силуэтов. Морды как у крокодилов, гигантские когти – их он запомнит на всю жизнь.

Кроваво-красные волки сошлись на запах крови, окружив потерянного юношу и тело ныне покойного собрата, над которым грубейшим образом надругались.

***

В лагере было тихо. Бочка с Сопливым играли в шашки. Пчела помогал Жуку собирать лечебные травы и ловить насекомых, а Козерог уже битый час ругался на Старого за то, что тот оставил новичка одного во время его первой охоты.

– Ещё раз повторяю, главному охотнику нельзя просто так взять и упустить новичка, это неприемлемо, – злостно нравоучал Козерог.

– Ну, а что я могу сделать, если он сам со всех ног в дремучий лес рвётся? Я ему объяснил, что это опасно, что там люди дохнут, а он такой: «Мне всё равно, жизнь для меня не имеет значения» – наиграно произнёс старый, размахивая руками.

– Плохо объяснил значит. Не поверил тебе новичок, вот и ускакал гордый в лес на верную погибель. Теперь его смерть на твоей совести, негодяй.

– Поверь, Козерог, не просто так мы его дохлым прозвали. Он чудик психованный, постоянно норовит коньки откинуть. Ну как тогда в деревне с бандитами. Помнишь в каком виде он появился? Скажу честно, я был уверен, что до утра не доживёт. Но видно этого ему было мало, ничему жизнь дохляка не учит.

– Всё, умолкни, Старый. Голова от твоего визга болит уже.

Разговор двух товарищей прервал напуганный Пчела. Он громко закричал, а затем скрылся в своей палатке. Козерог со Старым пошли проверить, что происходит. Перед ними стояли вооруженные Бочка и Сопливый. Они целились в кого-то из лука. Высокий красный человек до основания пропахший кровью решил нарушить тишину.

– Теперь в лагере главным буду я. Думаю, эта шкура послужит хорошим подтверждением моим словам. Идите спать. Завтра ночью мы разорим ближайшую деревню, там осталось моё… – не договорив, юноша согнулся, а затем рухнул на землю. Лужа крови неторопливо покрывала землю, а рядом стоящие лабрадоры стояли в оцепенение и не знали, что делать.

ГЛАВА 4

– Проснись, Дохлый, – раздался голос в темноте.

– Что происходит? – полусонно ответил юноша.

– Ты приковылял в лагерь полуживой и заявил, что намерен занять место главного. Теперь вот, лежишь связанный, пока Козерог решает, что с тобой делать, – Старый снял с глаз Дохлого повязку, – Так ещё и приволок с собой окровавленную шкуру красного волка. Его стая точно должна была почуять запах крови и доесть то, что от тебя осталось. Как тебе удалось выйти из леса живым?

– Они… Они расступились передо мной.

– Шутишь? Вот так вот просто дали уйти?

– Да.

– Видимо у этих волков есть какие-то принципы на этот счёт. Если смог в равном бою победить их собрата, значит достоин уважения стаи. Повезло тебе, Дохлый, что наткнулся на таких гордых зверей. Напади ты на вислоухую дикую кошку, тебя бы мигом вся её родословная загрызла бы, – Старый многозначительно вздохнул, – Подумать только, пошёл один в чернолесье… Радуйся, что лишь руку потерял. Хотя, о чем это я, тебе ведь всё равно.

Дохлый тревожно поднял глаза в потолок.

– Ты был прав, обезумевший настоящий и правда был там.

– Матерь божья… Ты и его смог обойти стороной? Такой упёртый самоубийца ну никак не заслуживает столько везения!

– Он просто уставился на меня, когда я покидал лес. Просто стоял и смотрел. Возможно я бы и не заметил его, если бы не оглянулся в последний момент.

В палатке на долю секунды воцарилась гробовая тишина, пока внутрь бесцеремонно не ворвался Козерог.

– О, проснулся, голубчик. Как рука? Болит, наверное.

– Немного, – юноша попытался пошевелить фантомной конечностью, но ему помешали верёвки.

– Думаешь, сможешь быть хорошим вожаком будучи одноруким?

– А добытая мной шкура тебя в этом не убеждает?

– Да, но волка ты завалил, когда рук было на одну больше.

– Мне и одной достаточно, чтобы надрать тебе зад.

– Не сомневаюсь, Дохлый. Я так-то не спорить пришёл. Мы тут с народом посовещались и пришли к выводу, что, возможно, из тебя вышел бы неплохой вожак.

– Что?! – всхрипел Старый, – А где был я, когда вы все совещались?

– Здесь, в палатке.

– А спросить, что я думаю по этому поводу не следовало?

– Твой голос ни на что бы не повлиял. Решение было единогласное.

– Ох, ну я понимаю – Сопливый. Он этого психа боготворит с самого его появления. Но остальные то что? Совсем рехнулись?

– Моё мнение, мы тут в пустую тратим время. Полгода как коту под хвост и так ничего и не добились. У нас ни денег, ни репутации. Какая мы банда, если караван нормально ограбить не можем?

– Не нагнетай ты так, раньше же у нас всё получалось.

– Это был единственный караван без охраны, который терпел наши нападки столько времени. И что-то мне подсказывает, что так долго продолжаться не может. Я лично не знаю, как быть дальше, поэтому нам нужен Дохлый, если мы хотим качественных перемен. Остальные считают так же.

– Они просто не знают его, Козерог. Он угробит нашу банду. Поведёт всех в огонь и все мы сгорим, – Старый хмуро посмотрел на Дохлого, – только ему одному будет всё равно.

– Может ты и прав, но понять это возможно лишь со временем, а пока что посмотрим какие решения от него последуют.

Старый затих. Ему нечего было сказать, поэтому он взял нож и освободил своего нового вожака от оков. Дохлый одновременно смотрел на двух лабрадоров и молчал так же, как молчал во время их перепалки. Хотя сейчас его молчание будто обрело какое-то значение. Он неторопливо поднялся и начал щупать обрубок руки, который на удивление почти не болел, но пах чем-то отвратительным.

– Я в жизни столько крови не видел. Удивлён, что Жук сумел тебя подлатать. Он обмазал рану какой-то волшебной мазью, поэтому она может слегка пованивать, – Старый злорадно улыбнулся.

– Сопливый пообещал сделать протез, но он скорее будет декоративным, так что ты особо не радуйся, – продолжил Козерог, обращаясь к юноше.

– Мне и не нужен протез. Главное достать огнестрел. К счастью, я знаю, где его можно найти.

– Ты имеешь в виду ту деревню, Дохлый?

– Именно. Когда я оправлюсь, мы начнем штурм. Ночью, пока тихо.

– С кем нам придётся иметь дело?

– Ничего серьёзного. Кучка тупых крестьян, которых даже трое бандитов смогли застать врасплох. Единственная проблема в том, что теперь у них есть две винтовки и пистолет. Но если мне удастся подкрасться незамеченным, то это закончится быстро.

– Даже несмотря на то, что рук больше не две?

– Даже несмотря на это.

Тон Дохлого заставил Старого и Козерога почувствовать прохладу в воздухе. К вечеру они закончили обсуждение плана и вышли из палатки, где их уже давно ждали остальные члены банды. Все были рады увидеть нового вожака в здравии, но время, потраченное на ожидание, успело изрядно их вымотать. Поэтому сложно одним словом описать ту эмоцию, что фигурировала на лицах у лабрадоров. Это был восторг, наложенный на усталость от тяжелого рабочего дня. Вскоре все ушли спать. Бочка выкидывал мусор в костёр и подкармливал остатками ужина местных собак. Сопливый уселся на бревно рядом с костром. Он продолжал мастерить протез для Дохлого, и по его раздражённому виду было вполне понятно, что подобное он конструирует впервые. Пчела сидел на том же бревне и лишь иногда отвлекался от игры в солдатики, чтобы прокомментировать работу Сопливого. Когда Бочка протер до блеска обеденный стол и подкрутил ножки паре стульев, он подсел к Сопливому и Пчеле, раскинув ноги у костра.