Карета не торопясь выехала на главную дорогу и, подъехав к воротам, с глухим скрипом остановилась.

Сердце Юфелии задребезжало от волнения. Кое-как перехватив мокрую и грязную накидку, она запихнула ее между ног, моля, чтобы никто не заметил ее телодвижений.

Ворота открылись, карета двинулась дальше и Юфелия, наконец, смогла вздохнуть спокойно.

“Я смогла! Я сделала это”.

Руки с трудом держали – она повисла, норовя удариться спиной о мостовую. Ощутив долгожданную свободу, жрица вдруг почувствовала всю тяжесть своего тела и, не удержавшись, рухнула. Испугавшись, она сжалась в комочек, ожидая, что тяжелое колесо ударит ее. Проходили секунды, минуты, но ничего не происходило, а стук колес кареты удалялся.

Юфелия распахнула глаза и вскочила, чуть не сбив пожилую женщину, наклонившуюся к ней. Испуганно жрица натянула накидку на волосы и, уловив удивленный взгляд старушки, стремглав побежала.

Забежав за угол, жрица вжалась в стену, искоса поглядывая на слабоосвещенную площадь.

Тяжело дыша, она краем капюшона вытерла со лба пот. Растущий, почти круглый, месяц ухмылялся в ночном небе. Юфелия широко улыбнулась в ответ и, не сдержавшись, рассмеялась.

На воле даже дышать было легче! Жрица, выглянув, посмотрела на далекие и такие яркие от освещения ворота замка Эль Гаар.

“Еще много работы. Рано радоваться”, – отдернула она себя и, пытаясь сохранить спокойствие, быстрым шагом направилась в сторону выхода из Кварталов экзорцистов.

Юфелия погладила сумку, где лежали драгоценности, которые она надеялась обменять на лошадь и припасы в дорогу. Наконец она сможет ускакать из этого проклятого места.

Дойдя до ворот, жрица в нерешительности остановилось. Двое стражников стояли у выхода в открытые ворота по эту сторону и двое – по ту.

Стиснув зубы, она направилась в их сторону. Пульс стучал где-то в висках – и Юфелия не стразу услышала, как один из стражников прогремел:

– Стой!

Что-то внутри нее оборвалось. Она вздрогнула и обернулась.

– Скинь капюшон! Через ворота запрещено проходить инкогнито! – грозно крикнул он. Юфелия задрожала, искоса глянув в проем.

– Извините! – заикаясь, крякнула она и скинула капюшон. Не поднимая глаз, она пролепетала: – Елена Прусская. Я служанка у господина Рональда Дорам. Моля, чтобы ее волосы не выбились из-под платка, Юфелия изо всех сил старалась казаться спокойной.

– Подожди. Я тебя не помню. Когда ты входила? – пристал стражник.

Юфелия не выдержала и украдкой взглянула в самодовольное и горделивое лицо стражника. Вдруг она поняла, что стражник пользуется своей маленькой, но, все же, властью, распуская хвост перед молоденькими служанками, но Юфелия понимала, что это может выдать ее. Ее глаза. Она никак не могла изменить или спрятать свои глаза. После побега она хотела поселиться в какой-нибудь отдаленной от всех деревушке и прикидываться слепой.

Но сейчас она могла лишиться всего этого. Улыбнувшись, но все так же, не поднимая глаз, она произнесла самым тоненьким голоском, на который была способна:

– Я входила рано утром, когда солнце только встало…

– Да? Я что-то не помню тебя, хотя именно тогда заступил, – ехидно пропел стражник.

Не виси сейчас ее свобода на волоске, Юфелия бы точно ударила противного стражника мантрой несколько раз.

– Ладно, проходи, – махнул второй стражник. И повернувшись к сослуживцу, добавил: – Хватит приставать к ней.

Юфелия, спохватившись, кивнула и, не поднимая глаз, прошмыгнула через ворота. Чем дальше она удалялась от экзорцистского квартала, тем сильнее она ускоряла шаг.

Хватая воздух от быстрого бега, она добежала до безлюдного переулка и прислонилась к холодящей спину стене.

“Неужели это не сон! Я сделала это!” – воодушевленно улыбнулась она и выглянула из своего укрытия.

Вдруг неизвестный схватил ее со спины и прижал кинжал к шее. Струйка крови потекла по нежной коже. Удивление сменилось на испуг. Юфелия даже не заменила противника.

Удар по ноге каблуком ослабил хватку противника. Жрице удалось вырваться.

– Помо… – Юфелия не успела позвать на помощь, как незнакомец проворно схватил жрицу за плащ и со стуком ударил о стену, выбив весь воздух из нее.

Платок слетел с головы и белые как снег волосы, завязанные в косу, освободились. Казалось, они освещают весь темный переулок. Неизвестный схватил жрицу за горло, рискуя сломать ей шею. Неистово она пыталась оттолкнуть его или вызвать мантру, но он был слишком силен и придушил ее.

– Не рыпайся, сука! – жрицу обдало зловонным ароматом табачного дыма. Воздуха не хватало, и двадцать седьмая жрица Юфелия потеряла сознание.

Белые ресницы задрожали. Жрица Юфелия шумно выдохнула.

Сознание медленно возвращалось. Застонав от боли во всем теле, она повернулась на другой бок и распахнула глаза.

Грязная, холодная камера испугала Юфелию, и она резко села. Длинные волосы молоком раскинулись по плечам и рукам.

Голова закружилась и, облокотившись на леденящую стену, жрице пришлось сделать несколько глубоких вздохов.

Свечения полной луны, заглянувшей в маленькое узкое окно под потолком, едва хватало, чтобы разглядеть брата, прикованного к стене.

Цепи звякнули. Отупело Юфелия опустила взгляд на руки: противоэкзорцистские кандалы сковали их в кулаки и не давали вызвать мантры.

Глаза постепенно привыкали к темноте: когда то белоснежная форма экзорцистов на Михаиле пропиталась кровью и была изодрана; веко отекло и не давало открыться одному глазу; брат не стоял, а скорее висел, прикованный к стене. Заметив, что она окончательно пришла в себя, Михаил сплюнул кровь и вымучено улыбнулся Юфелии.

Все внутри жрицы похолодело.

– Сестра, – разлепив сцепленные запекшейся кровью губы, прохрипел он.

“Его пытали”, – поняла жрица и шумно втянула заплесневелый воздух.

– Что происходит?

Каждое слово давалось ей с трудом.

Михаил лишь слегка помотал головой.

Голоса, приближающиеся с коридора, заставили два сердца бешено заколотиться.

Жрица прикусила губу до крови. Сдирая кожу на запястьях, она сквозь боль попыталась стянуть кандалы. Отчаявшись, она вновь посмотрела на брата, который с трудом оперся на ноги.

Синий свет зажженных мантр и факелов ослепили брата и сестру.

– Так они проснулись! – мерзкий смешок заставил содрогнуться. – А я все боялся, что придется их на себе тащить. Вытаскивайте их ребятки!

Двое в плащах вошли в камеру. Юфелия забилась раненой птицей в лапищах похитителей.

– Михаил! – закричала она, выхватывая из темноты перекошенное лицо брата, который из последних сил ударил лбом одного из противников.

Зная, что его попытки тщетны, он сопротивлялся лишь потому, что не мог сдаться без боя. Удар в голову выбил из Михаила все мысли. Обмякнув, он потерял осознание реальности происходящего.

Юфелии бесцеремонно скрутили руки и вывели. С расширенными от ужаса глазами жрица оглянулась и посмотрела как волокут Михаила.

– Что вам надо? – закричала она. Отпустите!

Нескончаемые коридоры, лестница, уходящая все ниже, звон цепей и стуки шагов ввели Юфелию в транс. Все казалось диким кошмаром.

“Господи, я раба твоя Юфелия. Прошу, спаси нас. Нет. Не так. Прошу, спаси Михаила. Это ведь я виновата. Если бы я только не сбежала. Господи! Услышь меня! Умоляю!”

Лестница внезапно закончилась огромными распахнутыми воротами. Ноги Юфелии затряслись и, звеня цепями, она вошла в просторное подземелье.

Мраморные своды уходили в темноту. Света от высоких светильников и факелов по периметру подземелья хватало только на то, чтобы осветить нижнюю часть, где собралось не меньше полусотни людей в плащах.

Как только жрица сделала шаг в подземелье, его накрыла звенящая тишина. Все обернулись.

Испуганно Юфелия озиралась, пытаясь заглянуть в лица похитителей, но тени капюшонов скрывали их. Словно море, толпа расступилась перед ней, и она увидела высеченную на полу пентаграмму. От вида каменного алтаря в середине пентаграммы сердце Юфелии забилось в истерике.