И вот в двадцать три, с Джеком, мне начало казаться, что наконец-то я показываю свой мир другому. Наконец-то я чувствую ценность своей инаковости и необычности. Чувствую интерес к себе.

Он приезжал ко мне в гости ночевать просто так. Я ржала над его шутками, мы болтали до рассвета, заказывали еду на дом, а потом спали рядом. Ну как спали – пялились друг другу в глаза час-другой.

Когда он меня первый раз поцеловал, я так удивилась. Чего это? Это зачем вообще? Мы ж в рабочих и слегка дружеских отношениях.

Во второй раз я удивилась чуть меньше, но тоже придала этому значение в стиле «мы просто разнежничались». Мое сознание продолжало отнекиваться от того, что Джек мне нравится как мужчина.

Наверное, какая-то часть меня чуяла опасность этих отношений и защищала меня таким образом.

Саундтрек: Aloe Blacc – I Need A Dollar

(Джек напевал эту песню, а я думала: какой он крутой, что так хорошо знает английский и зарабатывает в долларах. Ну да, звучит по-влюбленному глупенько и очаровательно.)

Первый секс

Массажный сеанс, как обычно, у него дома, на Чистых. Рождественский бульвар, 20. Адрес, ты всегда будешь у меня в голове?

Сеанс закончился, а расходиться не хочется. И мы начинаем сидеть и обниматься. Так долго.

За окном ливень. Прям такая красивущая июльская, летная гроза, ветки деревьев – вшух – мотает из стороны в сторону от ветра, ливень стучит по асфальту, по окнам. На улице серо-серо и потоки воды, молнии, гром.

Я всегда после массажа с ним сама становилась топленым маслом и по дороге домой пропускала кучу станций и пересадок. А после обнимашек растекалась совсем в лужицу.

Мы сидим. Он на полу, скрестив ноги, а я на нем. И так обнимаемся.

За дверью шебуршат его друзья, которые у него тогда жили. А у нас тихо-тихо. Уже какой час подряд.

Мы, видимо, целуемся, друзья в это время уходят. Он закрывает дверь в квартиру изнутри. Берет меня за руку и ведет на кровать. И сам так красиво, как в каком-нибудь музыкальном клипе, на нее плюхается.

Это был дурацкий секс. Нелепый. Долгий, с кучей стеснения. С моего нонстопного офигевания: что ж мы делаем, он же мой клиент, он же такой классный, такой охрененный. Хор голосов в голове кричал с разных трибун: «Нельзя этого делать!» и «О боже! Да, как прекрасно, да-да-да-да! Люблюнимагу».

Ночью-ночью, когда мы закончили, я вышла из душа и начала слегка истерить, хохоча и выкрикивая:

– Джек! Мы с тобой переспали! Ты понимаешь? Это, блин, что вообще? Это как?

А он тоже в ответ похихикал и сказал:

– Машуля, мы занимались сексом! Пойдем отмечать?

И мы вышли на Сретенку, нашли дорогущий рестик «Шотландская клетка». И ели всякие медальоны из оленины и прочий шик. Отстойный, надо сказать, шик. Никакой по вкусу. Весь вкус как будто высосали дементоры. Но дорогущий по цене.

Но тогда было пофигу. Влюблена, влюблена, влюблена. Влюблен, влюблен, влюблен. Два дурачка, нарушивших правила. Телесный терапевт и самый любимый клиент.

Замуж? Забыть!

После секса мы как-то осторожно-трогательно приближались друг к другу. И я перестала скрывать свою влюбленность от себя. И стала очаровываться светом очей моих.

Как раз тогда вышел мультик «Головоломка», и мы пошли на него. Я перед этим делала Джеку массаж и была жутко голодная.

Мы забежали в «Пасту и басту», и он меня накормил вкуснющей пастой, а после мы побежали в кинотеатр.

Накормил вкуснющей пастой…

Тут стоит учесть, что предыдущий мой парень хватался за сердце, когда я намекала на кафешку, ибо это нерациональная трата денег. А парень до этого с удовольствием ел в кафешках. За мой счет.

А если обратиться к детству, то во время пути в кинотеатр, на сеанс, который вот-вот начнется, если бы я сказала, что голодная, то в ответ бы услышала: «Мы опаздываем. Потерпи. Потом поешь». Поэтому снова и снова мой внутренний ребенок не верил своему счастью и привязывался капелька за капелькой к такому волшебнику, который его наконец-то слышит и учитывает.

На мультике Джек заплакал. Даже я сдержалась.

Чувствуете? Чувствуете в моем рассказе обожествление? Ха!

Заплакал.

Я подумала: о господи, с каких небес на меня свалился мужчина, который умеет чувствовать и не скрывает это?

Дальше – больше. Прямое попадание в слабые места.

Мы с его другом пошли в кальянную. И Джек взял меня за руку. Без капли смущения или сомнения. Я была уверена, что он будет скрывать наш романчик от друзей. Но он взял меня за руку, когда мы шли по улице, на глазах у своего друга.

Меня выбрали! И не стесняются своего выбора! И знакомят с друзьями! И представляют как уникального профи и… свою девушку?!

Параллельно вспоминается история, когда я принимала ухаживания одного индуса в Индии. И как мы с ним шли за руку по пустынной улице, но как только появлялись люди на дороге, он отпускал мою руку. А при друзьях абсолютно отдалялся.

В общем, все мои раночки и травмочки получали эликсир любви, тепла, поддержки, искреннего интереса. Я с каждой новой встречей проваливалась на десяток метров вниз, в яму влюбленности.

И однажды после массажа в шутку перешла дорогу Рождественского бульвара и зашла в свадебный салон. И первый раз в жизни начала мерить свадебные платья. Крутиться. Выбирать.

Выбрала. Самое красивое. Тысяч за триста. Правда, классное было, не думала никогда, что мне может понравиться свадебное платье на мне.

А потом заполнила анкетку еще, когда меня попросила сотрудница. Там были вопросы: про дату свадьбы, где вы живете, кто ваш мужчина и всякое такое. Я придумала ответы на все вопросы.

И… забыла. Я напрочь забыла этот поход в свадебный салон до тех пор, пока где-то через годик моя психотерапевт не задала вопрос:

– А ты бы хотела выйти за Джека замуж?

Отношения в тот момент у нас были на грани фола. И в формате «каждый из нас свободная личность».

«Да ну, я вообще не хочу замуж, это не про меня», – было первое, что пришло мне на ум.

И только позже я вспомнила, что вообще-то с самого начала захотела. И хочу. Только не чувствую это, слишком больно помнить о своем «хочу», зная, что это невозможно.

Саундтрек: Milky Chance – Stunner

(Come, come, we go up to church

And ring the bell of happiness.)

Травушка-муравушка

Где-то в первую неделю после секса Джек позвал меня к себе с ночевкой и предложил покурить траву.

За свою жизнь я была накурена три раза. Этот раз был самый счастливый.

Процесс начался с того, что я уверенно, тоном, не терпящим возражений, заявила:

– На меня не подействовало! Я ничего такого не чувствую!

– Да? А почему ты сейчас сидишь на полу и водишь пальцем узоры по пыльной ножке стула?

И все, я покатилась со смеху.

Я смеялась до слез всю короткую летнюю ночь. В восемь утра мы собрались в магазин. Солнце слепило. Прохожие шли мимо в каком-то рабоче-офисном настрое.

Я надела охренеть какое красивое вечернее платье подруги Джека, которое висело у него в шкафу. И ее каблуки, которые были велики мне на два размера. Это было так в тему, так красиво и подходяще к настроению.

(Тогда я не знала, что через три месяца его подруга вынесет ему мозг, что я надела в ту ночь ее платье без спроса. А я буду выносить ему мозг, что чужое женское платье, каблуки и духи лежат в нашей с ним квартире – и почему бы ей их не забрать уже наконец-то?)

– Маш, а можно я так пойду, по-домашнему?

– Нет! Ни за что! Не будь этим отвратительным мужиком, который из-за того, что он мужик, бесстыдно идет рядом с красиво одетой дамой в трениках. Фу. Переодевайся тоже!

Продавщица в магазине вовсю улыбалась нашему виду, смеху, как я выбираю шоколадки, как он мне их покупает.

А я в роскошном платье, стыдясь своей накуренности и пытаясь не потерять туфли, которые с меня скорее спадали, чем держались на ногах, пыталась вести себя «как обычные люди в восемь утра».

Это в целом был период всплеска всех гормонов, отвечающих за счастье, начало пика влюбленности, а травушка еще больше усиливала все, выключая и без того выключенные мозги.