Коридоры замка освещались плохо. Некромантское пламя делало все вокруг мрачно-зеленым, словно они плавали в болоте. Но вот огромные двери тронной залы распахиваются им навстречу. Яркий свет ослепляет.

-Ох! – восторженно выдыхает Тейринель.

Зал огромен. Точно поле, залитое солнечным светом. Свет льется отовсюду, усиленный магической сетью, отражающей зелень некромагии в заговоренных кристаллах гномьего хрусталя. Хрусталь длинными гирляндами свисает с потолка, увивает стены, отражается в отполированном паркете, бросает блики на обнаженные плечи дам, драгоценные колье, обвивающие шеи.

-Великий государь Туманного княжества его величество Мирван 1, в сопровождении их высочеств, младшего князя Ротаэля и его пресветлой супруги Тейринель!

Придворные почтительно кланяются. Черный ковер ведет к трону, у которого величественного замерли три фигуры.

Новый Император в серебристой мантии, рядом с ним тонкая женская фигурка, не сводящая с Мирвана по–детски испуганного взгляда. Его предполагаемая невеста, Лия Осанарис те’Сеней. А рядом с ней в воздушном, точно сотканном из облаков, платье, в блеске драгоценных камней, с убранными в высокую прическу волосами, из которой лишь несколько прядок курчавились, почти касаясь плеч, стояла…

-А ты говорил, тебе все равно, на ком император собрался жениться. Держи себя в руках, брат.

-Мирван, это…она? – шёпотом спросила Тейринель.

Мирван не ответил. Он замер. Лишь тонкие пальцы взявшей его за руку эльфийки, не дали ему провалиться в пучину тьмы. Он собрался и двинулся вперед, стараясь не замечать, как рука Императора по- хозяйски обхватила тонкую талию Сияны.

Мирван не смотрел на нее. Он держал за руку эльфийскую принцессу. Сияна расправила плечи, нацепив на лицо вежливую улыбку. Эшред, такой величественный, подтянутый, в усыпанной черными бриллиантами короне на серебристых волосах, сегодня был ослепительно красив. А Мирван смотрелся заблудившимся лесным зверем, которого притащили на потеху цирковые артисты, в пестрой рубахе, с когтями, клыками, не умещающимися в обросший шерстью рот. Но сердце Сияны останавливалось и замирало. Ей было жарко, лишь холодные пальцы Эшреда усмиряли накатывающий на нее жар.

-Приветствую ваше императорское величество!

-Для меня честь принимать в замке, великого государя! Ваше пресветлое высочество.

Эшред прикоснулся губами к ладони эльфийки, кивнул Ротаэлю.

-Моя сестра, именинница…

-Мой государь, - дрожа пробормотала принцесса, - благодарю за подарок…

Мирван вежливо поклонился, коснулся ее руки.

-И моя сиятельная невеста…Сияна… тер Мирроур.

-Для меня честь, ваше сиятельство…

Мирван смотрел сквозь нее. Сияна задрала подбородок еще выше. Старясь куда-нибудь поглубже затолкать чувство, что даже сияя бриллиантами, даже облаченная в расшитый жемчугом шифон она для него - пустое место. Ведьма, которую он запирал в каморке и держал на поводке.

Мирван коснулся ее ладошки. Сияна пахла, как спелое осеннее яблоко, сочное, которое хочется кусать и кусать, несмотря на легкую кислинку, которая примешивается к сладости, делает ее особенной. Незабываемой. Единственной. Ее пальцы были холодными, на безымянном пальце сиял огромный черный бриллиант. Сияна одарила его презрительной улыбкой. И Миравн вдруг со стыдом ощутил свою нелепость нахождения в этом ярком зале. Уродец, проклятый, Одержимый…Она презирает его. Он ей больше не нужен. Она такая пронзительно красивая, неприступная, недосягаемая. Императрица. Что-то внутри него щелкнуло и зарычало:

«Она моя!»

«Она принадлежит мне!»

Скрипка терзала сердце, точно оплакивая несбывшиеся надежды и хороня разбитые мечты. Пары кружились, кланялись, расходились и сходились вновь. Тейринель, как экзотическая бабочка, среди мрачных летучих мышей, порхала, улыбаясь беззаботно и радостно, но Мирван то и дело ловил на себе ее задумчивый, полный тревоги взгляд. А Сияна не смотрела туда, где он, подпирая стену, стоял со стаканом в руке. На некромантских приемах и балах не раздавали ничего крепче шипучих коктейлей. Пузырьки лопались, били в нос. Сияна, слегка отклонившись назад, вальсировала в объятьях не сводившего с нее страстного взора императора. Он обнимал ее слишком крепко.

Или Мирвану так казалось?

Он прижимал ее слишком тесно.

А она, невыносимо тесно льнула, но не к нему.