Ева резко остановилась. Она подошла вплотную к мужчине и посмотрела прямо ему в глаза.
– Ты похож на тех людей, которые меня бесят, но всё равно не бесишь. Как тебе это удаётся?
– Просто мы похожи, только я старше и лучше, – Роберт улыбнулся. – Вот и станция метро. Я заеду за тобой послезавтра. Мы живем в Бруклине, чтобы тебе было удобнее, я заеду за тобой в отель в восемь часов вечера. Будь готова.
Знакомые по-дружески поцеловали друг друга в щёку на прощание и разошлись. Ева возвращалась в свой одинокий номер в отеле.
***
Два дня. Два дня Тайнова пыталась ощутить энергетику этого города. Она усиленно старалась понять, что заставляет миллионы людей любить этот город, что заставляет их оставаться в этом городе, что заставляет их возвращаться сюда. Но всё безуспешно. Ева не чувствовала сути этого города. Он представлялся ей мешаниной из стекла, бетона и металла. Безликий, холодный, грубый. С вечно сияющими огнями Таймс-сквер, с непрекращающимися звуками сирен скорой помощи и полиции, с кучками снующих туда-сюда туристов и местных жителей и даже с въедливым запахом жареной вонючей еды быстрого приготовления, со всем этим город казался ей пустым. Она каждый вечер просматривала хроники криминальных событий за день, порой их количество достигало сотни: кого-то убивали, грабили, насиловали. Тела находили то в подземных переходах, то в мусорных баках. Преступников ловили и не ловили. А на утро другого дня ведущий утренней передачи как ни в чём не бывало, улыбаясь своей белоснежной улыбкой, рассказывал о погоде. Город контрастов? Колыбель жизни? Может быть, но не для неё. Ева даже послушалась совета Пратта и побывала в Хай-Лайн-парке. Она нашла уединённую лавочку, скрытую от многочисленных глаз туристов, села на неё, вдохнула полной грудью воздух огромного мегаполиса и… Ничего. Просто парк, просто лавочка, просто город. Возможно, в глубине души она понимала, что виноват в этом вовсе не город – это ей нигде не было места.
Сегодня Тайновой предстояло знакомство с ещё одним обитателем Нью-Йорка. Она не знала, чего ожидать, и решила подстраховать себя хотя бы в одном – поела сэндвичей перед выходом.
Роберт задерживался, но Ева не переживала. Она понимала, что эта работа не подвластна их планам. Детектив приехал в 8:30 вечера, он выглядел уставшим и обеспокоенным, почти весь путь до дома они промолчали. Ева не решалась заговорить первой, так как сама не любила, когда её отвлекали от размышлений. По пробкам они добрались с Манхэттена до Бруклина за час. Когда машина была уже припаркована, Роберт заговорил:
– Извини. Тяжёлый день выдался. Отчёты, отчёты и ещё раз отчёты. А ты как?
– Обычно, немного не по себе.
– Мэгги удивительная, она обладает даром снимать усталость.
Они подошли к двери двухэтажного кирпичного дома. Роберт нажал кнопку дверного звонка.
– Почему вы так долго, ужин почти остыл. Проходите скорее, – дверь открыла миловидная хрупкая девушка с пронзительно карими глазами и белоснежной улыбкой. – Ева, я так рада с тобой познакомиться, – девушка обняла Тайнову и поцеловала в щёку как лучшего друга, которого так давно не видела. – Ты, Ева, ещё красивее, чем я думала. Ну вот, теперь буду ревновать Роба, – не унималась хозяйка. – Сразу видно, что ты постоянная клиентка спортзала, и куртка на тебе классная, я тоже хотела купить в этом сезоне такую же, но соблазнилась на пальто.
– Ева, это Мэгги, – Пратт вмешался в монолог своей невесты.
– Очень рада знакомству, Мэгги. Очень красивое платье, оно такое, – Ева замялась, она не была сильна в комплиментах, – такое розовое.
– Розовое, вот именно, подарок Роба на день рождения. Я специально его сегодня надела, хотела показать, что у Роба совершенно нет вкуса.
– Я знаю, – вырвалось у Евы. – Он же считает меня своим другом.
– Ха-ха-ха, – Мэгги рассмеялась. – У тебя есть чувство юмора, ты мне всё больше и больше нравишься. А Роб меня предупреждал, что ты странная, и хмурая, и унылая. Я так и знала, что он всё как всегда выдумал.
Ева бросила мимолётный взгляд на Пратта и еле слышно прошептала:
– Какой ты предусмотрительный.
Роберт промолчал.
– Что вы стоите, садитесь за стол. Сегодня я особенно постаралась. У нас на ужин свиные рулетики с изумительной начинкой, салат «Цезарь», красное сухое вино и тирамису на десерт, – хозяйка явно гордилась собой.
Ева решилась сделать ещё один комплимент:
– Мэгги, ты, видимо, вкусно готовишь.
– Я? – девушка изумлённо посмотрела на гостью. – Что ты, я совершенно не умею готовить. Ни одна уважающая себя девушка Нью-Йорка не умеет готовить. А зачем? Вот в ресторане, что в двух кварталах от нашего дома, готовят очень хорошо, я там это всё и заказала.
– Тогда… в чём же ты «постаралась»?
– Я очень внимательно изучила меню и целый час выбирала блюда. Обычно я просто тыкаю пальцем или прошу привезти блюдо дня.
«Язык мой – враг мой», – пронеслась фраза в голове у Тайновой.
Гостья села за стол, а хозяйка вечера суетливо бегала вокруг, раскладывая еду на вынос по тарелкам и продолжая тараторить про то, как они познакомились с Робертом, про то, какой он удивительный, про то, какая удивительная она и вообще как всё удивительно и какой замечательной оказалась Ева.
Через двадцать минут стол был накрыт, и Мэгги, немного успокоившись, присоединилась к гостям.
– Расскажи о себе, Ева. Вот мне Роб рассказывал, что ты самый лучший детектив России.
От этих слов «самый лучший детектив России» поперхнулась едой.
– Это слишком громкое заявление. Скажем, я неплохо справляюсь со своей работой в своём городе.
– О, этот город, я так хочу побывать в этом городе, меня так интригует Россия, я даже передачу смотрела про Сибирь.
– Это… очень мило, – Тайнова скривила уголки губ, изображая улыбку.
– А сколько преступников ты поймала?
– Достаточно.
– А поконкретнее?
– Мэгги, – в разговор вмешался Пратт, – Ева в отпуске, и мы не будем разговаривать за столом о работе.
– Ты прав. Как рулетики?
– Вкусные, – они и правда были вкусные, хотя Ева никогда не считала себя гурманом.
– А у тебя есть парень или жених?
– Нет.
– Нет? Как такое вообще может быть у обладательницы столь красивого строгого лица и обворожительных зелёных глаз? Или это линзы?
– Нет. Это глаза.
– Я вот всегда мечтала, чтобы у меня были зелёные глаза, даже линзы носила, но потом приняла решение, что к моим чёрным длинным волосам больше подходит именно карий цвет глаз.
– Угу. Так правда лучше. А чем ты занимаешься, Мэгги?
– Я начинающий художник и сценарист. Прохожу курсы сценаристов. А рисую ещё со школы.
– А как ты относишься к работе Роберта?
– О, я им очень горжусь! Он стоит на защите американцев, на защите нашего общества, это лучшее, чего можно желать. Он настоящий супермен!
– Здорово. Ты очень милая, Мэгги. Роберт, а ты принёс мне документы, о которых мы разговаривали два дня назад?
– Да, – Роберт оторвался от тарелки с мясом и салатом, – с этим не было проблем. Я решил не усложнять себе работу и не рыться в архивах, просто позвонил мистеру Блэйку, он выслал мне свой очерк с этим делом по почте. В принципе, там всё, что может тебе пригодиться.
– Ты не спрашивал у него, не освещалось ли это дело в прессе?
– Спросил. Он говорит, что об этом печатали некоторые местные газеты, но широкого охвата не было. Дело достаточно быстро раскрыли.
– Понятно. Спасибо.
– Что за дело? – Мэгги заинтересованно смотрела то на Роберта, то на Еву.
– Старое дело, дорогая. Ева решила изучить систему и техники работы нашей полиции и ФБР.
– Да, – подтвердила Тайнова, – расширяю кругозор.
– Как это замечательно. Два детектива двух великих стран помогают друг другу. Вот так должен строиться мир! Я никогда не понимала разногласий в политике наших стран! Вы такие, такие замечательные!
Ева смотрела на Мэгги, и непроизвольно в голове возникали мысли: «Не удивлюсь, если ты ещё какаешь конфетками, общаешься с единорогами, а по вечерам твои волосы расчёсывают маленькие феи».
