– Операция Эвакуация,– торжественно произнес голос диктора, – Действие разворачивается в столице нашей страны. В август две тысячи сегодняшнего года.

На экране появилась картинка ржавых ворот въезда на штрафстоянку, через которые сплошным потоком шли новенькие зеленые эвакуаторы груженые задержанными автомобилями. Чуть в отдалении, собралась огромная толпа народа с лозунгами и транспарантами от либеральных – остановите беспредел; оставьте в покое наш город, до радикальных – смерть эвакуаторам, власть автомобилистам. Через какое-то время в толпе началось волнение и люди двинулась к воротам, с криками,– Позор. Бей гадов. Навстречу им бросились с дубинками охранники в черном. Завязалось небольшое столкновение, закончившееся бегством охранников. Толпа разразилась радостными возгласами, но тут со стороны начали подъезжать полицейские автобусы, из которых высыпали омоновцы со щитами и выстраивались в боевую цепь между воротами и народом. Раздалась команда полицейского начальника, и омоновцы, стуча дубинками по щитам, медленно пошли на толпу. Народ попятился назад, и вдруг между народом и оцеплением возникла фигура Сидора.

– Это, что я? – указывая на экран, спросил Сидор. Картинка тут же остановилась.

– Как видишь. Мы же договорились, ты возглавишь восстание. Ты не бойся там, кто надо будут предупреждены.

– Кто предупрежден, – с беспокойством переспросил Сидор.

– Начальники полицейские, служба охраны, все короче. Давай смотреть дальше, – Толик махнул рукой, кино продолжилось.

Сидор ходил вдоль щитов оцепления, и что-то с энтузиазмом говорил Омоновцам. Через какое-то время Омоновцы начали бросать щиты и дубинки, и радостно размахивая руками стали перебегать на сторону народа. Когда последний Омоновец перешел к протестующим, толпа радостно закричав: «Полиция с народом» и пошла на штурм штрафстоянки. В тот же миг ворота распахнулись и оттуда навстречу толпе помчались сотни, если не тысячи эвакуаторы. Они разъезжались в панике в разные стороны, иногда врезаясь в толпу. Некоторых удавалось задержать. И люди, вооружившись битами и кусками труб, молотили по стеклам и кузовам ненавистных машин.

– Может не надо так жестоко, – умоляюще спросил Сидор.

– Надо. Без насилия не обойдешься. Пропадут накал восстания и вся затея впустую. Пусть лучше сейчас выплеснут гнев, а то потом не остановишь. Понял, – и Толик успокаивающе похлопал Сидора по коленке.

– Понял, – тяжело вздохнул Сидор и кино продолжилось. Вокруг по сторонам виднелись остовы разбитых, искореженных машин и только не большой части эвакуаторов удалось прорваться и уехать. Вокруг поверженных монстров стал собираться народ. И тут Сидор влез на крышу, одного из подбитых эвакуаторов и начал что-то вдохновенно говорить, размахивая кулаком. Толпа одобрительно загудела и подхватив на руки машину со стоящим Сидором, с возгласами, – Долой мэра и его шайку, – побежала и скрылась с экрана.

– Это все? – придвигаясь ближе к Толику, с надеждой произнес Сидор.

– Это только начало. Сейчас вторая и третья серия еще будут,– не отрывая взгляд с экрана, ответил Толик.

На экране снова возникла картинка. На этот раз события разворачивались вокруг здания столичной мэрии, окружённого многотысячной толпой восставшего народа. Из окон здания иногда вылетали предметы интерьера, мебель и падали, на вымощенные плиткой тротуарные дорожки.

– Кто это? – Сидор судорожно сглотнул, указывая пальцем на прыгающего из окна человека с искаженным от страха лицом, крупно взятым камерой оператора.

– Какой-нибудь чиновники, пытается уйти от народного возмездия. Ты их не жалей, заслужили. Раньше надо было думать о последствиях. Так, мэра, мэра мне покажите, – с нетерпением скомандовал Толик.

На экране появилось испуганное лицо мэра, смотрящего со страхом из окна, на толпу внизу. В это время в дверь кабинета начали ломиться и стали доноситься крики: «Открой дверь, предатель». Мэр, трясясь всем телом, подошел к столу, выдвинул ящик, достал маленький пистолетик и поднес к виску.

– Может не надо, он вроде ничего мужик, не плохой, кажется. – Сидор тронул Толика за руку.

– Не плохой? А кто эвакуаторы эти в город ввел? Нет, кто-то обязательно должен за все ответить. Не, я же? Пусть выстрелит в рот, так надежнее, – скомандовал Толик. Мэр убрал пистолет от виска, засунул дуло в рот.

– Ну, я вас очень прошу, не стреляйте,– Сидор умоляюще протянул к Толику руки.

–Эх, добрый ты Сидор. Ладно, пусть живет,– махнул рукой Толик и вместо выстрела, Мэра вырвало на стол. Все, хвати. Переходим к третьей серии, – приказал Толик.

На экране появилось изображение Толика, в темном классическом костюме с наручными часами, одетыми на обеих руках.

– Это я. Сейчас зачитаю обращение к народу, с поддержкой законного восстания и отправлю правительство в отставку, – прокомментировал Толик, явно любуясь своим изображением. Экранный Толик, проговорив минут десять, отошел и сел к столу под полосатым флагом и гербом с птицами. Дверь кабинета распахнули два солдатика – гусара и вошел Сидор, в рубашке с коротким рукавами, без галстука. Он прошел к столу. Навстречу ему приподнимался улыбающийся Толик. Они протянули друг другу руки и застыли в рукопожатии с натянутыми белозубыми улыбками.

– Все,– сказал Толик, отворачиваясь от экрана, который тут же погас.

– Что все? – не понял Сидор.

– Я назначаю тебя премьер-министром. Месяца три поработаешь, разгребешь немного после этих. С Европой, с Америкой отношения восстановишь, привыкнешь и потом сам потихоньку начнешь. А на Новый год, я уже передам тебе и президентские полномочия. И дальше уже делай, что хочешь.

– А вы куда? – спросил Сидор, как будто все остальное ему было понятно.

– А я, на пенсию. Я себе уже островок в Тихом океане присмотрел со всеми удобствами. Скоро ремонт закончат. Так, что буду рыбачить там и грызть кокос,– с улыбкой откидываясь в кресле, ответил Толик.

– А с остальными, что делать? С министрами, с депутатами, с главами районов. Они же тоже как эвакуаторы эти стали. Их куда?

– Министров парочку и часть местных руководителей, осудим и посадим. Должен же народ душу отвести на ком-то. А остальных всех в самолет и в Европу отправим. Пусть тоже поживут по-человечески. Тем более деньги у всех есть. Работать не надо, – задумчиво, ответил Толик.

– Так их не пустят же в Европу. Против них там санкции ввели, после оккупации вашими человечками пляжей в Другороссии, – удивился Сидор.

– А мы их в женское платье переоденем и оформим трансвеститами. Попробуют только не пустить, их самих тогда в отставку отправят. Там права меньшинств на первом месте,– назидательно поднял палец вверх, с уважением произнес Толик.

– А силовиков тоже в женское переоденем, – проникаться событиями, спросил Сидор.

– Нет. Эти вряд ли согласятся. Этих мы или в Северную Дурею, или куда-нибудь в Африку вывезем. Остались еще там несколько неадекватных режимов. Как раз для наших условия подходящие. И без работы не останутся, – закончил Толик про судьбу соратников.

– А с депутатами, что делать будете? – приподнялся с пола Пантелеймон. – На прошлой недели, слышали, они закон приняли запрещающий пукать на улице. И где нам бомжам теперь пукать прикажете? Они кроме запретов больше уже никаких других законов не принимают. От них надо в первую очередь избавляться.

– Тем же оружием их и накроем. Я вынесу закон о запрете Госдумы. Они как всегда проголосуют с одобрением. И все. Через неделю про них все забудут. Ну что, думаю у нас все теперь должно получиться,– закончил Толик, вставая из кресла, разминая по-борцовски плечевые суставы, – Что Сидор, поработаем на благо страны и народа, – сказал Толик притягивая Сидора за плечи к себе.

– Поработаем, – скромно ответил Сидор.

– Итак, операцию по спасению страны от всего что назрело, под кодовым названием Эвакуация, приказываю начать завтра с утра, – по– военному четко скомандовал Толик. – Вопросы есть? Вопросов нет, – и он, прижал Сидора к груди. Постояв так некоторое время, Толик сделал шаг назад.