«Ничего, ничего еще несколько дней осталось. Главное, что на свободе», – и тут же засыпал. Так прошла первая неделя. В воскресенье они все вместе сходили в баню, которая располагалась тут же на стройке в одном из вагончиков. Вернувшись, братья приготовили плов и, достали из тайника бутылку водки и хорошо посидели втроем. Потом братья засели играть в нарды, посасывая «насвай», а Сидор, расположившись у себя на полке. Лежал и он с удовольствием вспоминал отрывки из Онегина. Василий, собирая его сумку, не положил туда книжку. За последние два месяца Сидору еще не удавалось так хорошо отдохнуть.

В понедельник на стройке приехал проверяющий технадзора. Он ходил по этажам, заглядывая во все дыры, и что-то записывал в толстую тетрадь. Зайдя в помещение, где работали штукатуры, он остановился за спиной Сидора, делая пометки в своей тетрадке, и случайно выронил карандаш.

– Эй, черножопый, подай мне карандаш, – ткнув под зад Сидора носком ботинка, сказал технадзор. Сидор не отреагировал, продолжая сидя на корточках мастерком размешивать раствор.

– Ты, что чурка, русского языка не понимаешь, – технадзор ударил ногой посильнее, так что Сидор упал вперед руками в корыто с раствором. Застыв на мгновенье в такой позе, Сидор потом резко выпрямился, и быстро развернувшись к технадзору, схватил его за лацканы пальто, посадил в корыто с раствором, – Теперь все смогут разглядеть твою белую задницу, мудило.

– Помогите, убивают, – вытаращив испуганно глаза, тихо, почти шепотом выдавил технадзор. Сидор, зачерпнув еще из стоящего мешка сухой гипсовой смеси, сыпнул ее сверху на технадзор и быстро вышел из помещения.

Вернувшись в вагончик, он сел на койку, и делая глубокие вдохи и выдохи, стал успокаивать себя: « Все хорошо Сидор. Все хорошо. Главное ты его не убил. А ведь мог. Все нормально. Успокойся». В это время дверь немного распахнулась и показалась голова старшего из братьев.

– Зачем ты так Сидор сделал, – печально проговорила голова.

– А как я должен был поступить? – раздраженно спросил Сидор.

– Не обращать внимание, и все, – брат вошел в вагончик, за ним следом другой, младший. – Ну и что, что черножопый. Ты пойми, мы здесь живем по другим законам.

– По каким другим? – злобно бросил Сидор.

– Мы же приезжие, Гостарбайтеры. Значит, сиди тихо и не высовывайся, а то вышлют из страны, – пояснил «старший».

– Технадзор уже сказал, что будет в миграционную службу жаловаться, – добавил второй.

– И что теперь делать? – вопросительно посмотрел на братьев Сидор.

– Уходить тебе надо отсюда. Прораб к охранникам жаловаться побежал, – сказал старший и развел руками.

– И как можно быстрее, пока они ментов не вызвали, – подтвердил второй.

– Ментов, – вскочил с кровати Сидор и стал быстро собираться. Один из братьев выглянул на улицу из вагончика: « Давай выходи, никого нет». Сидор, держа сумку в руке, вышел из вагончика и огляделся по сторонам.

– Ты в ворота не иди, ты через забор иди, – посоветовал старший брат.

–Ага, – бросил Сидор и пошел, прячась за вагончики к серому бетонному забору, окружающему стройку. Перебросив сначала сумку, он быстро перемахнул через забор и упал в сугроб снега, с другой стороны. « Так, и куда мне теперь идти? Где прятаться дальше? – вставая, подумал Сидор, отряхиваясь от снега. В это время из-за забора раздались голоса: «Он, кажется, через забор перелез. Надо, все-таки в полицию позвонить». Сидор схватил сумку и со всех ног побежал дворами подальше от стройки.

***

Что бы не вызывать к себе лишнего внимания, Сидор спрятал сумку в подвале дома недалеко от большого торгового цента, а сам зашел в это светящиеся вывесками и модными витринами здание, где всегда было много народу и можно было походить спокойно, и обдумать дальнейшие действия. Он стал у ограждения вокруг искусственного катка, смешавшись с кучей пап и мам, приведших на лед своих чад. Перебрав всех знакомых к кому можно было, еще обратится, он остановился на одном парне Гене, с которым познакомился случайно на митинге оппозиции. Гена был, кажется, журналист в каком-то свободном интернет издании и занимался правозащитной деятельностью. Где живет Гена, он не знал, но они пару раз встречались в кафе возле Гениной работы. И Сидор, не став забирать сумку и не придумав лучшего варианта, вышел на улицу, сел в подошедший троллейбус и поехал к месту, где располагалось это кафе. На этот раз ему повезло. Рабочий день подходил к концу и, походив минут десять перед входом в кафе, он увидел выходящего из противоположного здания Гену с ноутбуком в руке.

– Привет, – окликнул он Гену, взявшегося за дверную ручку кафе. Гена обернулся, и посмотрел на Сидора, явно не узнавая его.

– Я, Сидор. Мы с тобой весной на митинге встречались, помнишь? На Заросшей площади, – и Сидор снял шапку, давая Гене разглядеть себе.

– А, привет Сидор, – заулыбался Гена, узнав Сидора.

– Гена, меня гэбешники пасут. Арестовать хотят. Не знаю что делать? – быстро выпалил Сидор.

– Понял, – Гена, оглянулся по сторонам. – Пошли в кафе, там расскажешь, – и он приоткрыл дверь шире, пропуская вперед Сидора. Сев за отдельный столик и заказывая несколько раз кофе, Сидор рассказал все, что произошло с ним за последние два месяца.

– Все понятно. Надо поднимать на твою защиту общественное мнение. Естественно западное. От нашего толку здесь не будет, – выслушав, подвел итог Гена.

– Это как? – не понял Сидор.

– Сейчас, через правозащитные сайты, распространим твою информацию. Подключим левых в Европарламенте. Тиснем несколько статеек про тебя в западных изданиях. Так, что месяцев через пять-шесть, гэбешникам проще будет тебя выслать по– новой, чем иметь все эти проблемы с Западом. Тем более никакой реальной опасности ты здесь не представляешь. Так, что жди, пока я все это запущу.

– А где же мне эти пять-шесть месяцев находится? – растерянно произнес Сидор.

– Ну, не знаю. Лучше уехать из Квасквы. В деревню, какую нибудь глухую. Есть у тебя такое место? – предложил Гена.

– Вообще-то есть, – неуверенно ответил Сидор, вспомнив почему-то про Еть.

– Вот и отлично. Значит так. Вот мой адрес в электронной почты, – он положил перед Сидором бумажный прямоугольник, – Через полгода, напиши, типа, «Жить в деревне надоело. Хочу домой». Я пойму и отвечу, где и когда встречаемся. Понял? – закончил Гена, вставая из-за стола, – Извини, мне надо бежать пикетировать зимбабвийское посольство. Опаздываю уже, – и он, махнув рукой, подхватил ноутбук, выбежал из кафе.

– Пять-шесть месяцев,– задумчиво произнес Сидор, крутя в руках Генину визитку. – Но выбора другого, похоже, у него не оставалось. Надо ехать к Толику и проситься на постой в Еть, – вставая, не уверенно подумал Сидор, и побрел к троллейбусной остановке. На метро ему сейчас ездить было нельзя. Там наверняка у дежурных полицейских было его фото.

***

Сидор уже начал сильно замерзать, ожидая Толика у его дома, и подумывал о каком-нибудь теплом подвале поблизости, где возле труб теплотрассы можно было переночевать, когда к подъезду подъехало такси Толика.

– Толик, Толик, – окликнул его Сидор. Толик оглянулся, увидел его и махнул рукой – «уйди, мол, за дом». Сидор зашел за угол, гадая, придет Толик или нет. Вдруг сзади раздался его голос: «Чего тебя от меня надо?»

– Толик, мне надо спрятаться на полгода? – умоляюще произнес Сидор.

– Я же тебе говорил, у меня баба из ГБ живет до сих пор. У меня нельзя, – зло ответил Толик.

– Я не здесь хотел. Я в деревне в твоей, в Ети, можно? – и он опять умоляюще посмотрел на Толика, а потом вдруг добавил, – Я бы за Кубиком там заодно приглядел.

– В деревне, – задумался Толик, – В деревне конечно без проблем, живи. Только туда кроме как на лыжах сейчас не дойдешь.

– На лыжах, – обрадовался Сидор. – А. я могу на лыжах. Я даже очень могу.

– Больше десяти километром идти, – засомневался Толик.

– Легко, – заверил Сидор, – У меня в институте разряд был.