- Хлопья Келлогс, - наизусть процитировал я рекламу. - Пусть каждый день приносит радость.
- Молодец. Мир может тобой гордиться.
Я показательно скривился, и он сразу перешел в наступление:
- Может, немного курицы - самую малость? Глядишь и полегчает?..
- Какой же ты чертов зануда.
Однако он оказался прав. Постепенно в желудке успокаивалось, тошнило меньше, и совсем скоро я перестал то и дело сглатывать подступающую слюну. Прислушиваясь к себе, я наколол еще один кусочек, самый маленький, осторожно прожевал. Отпил воды и положил в рот следующий - этот пошел уже неплохо.
Марлон удовлетворенно хмыкнул и энергично зажевал сам.
- На следующей неделе у Давида день рождения, - сказал он словно бы между делом. - И в тщетной попытке хоть с кем-нибудь переспать он организует вечеринку.
- Бедолага, сплошные разочарования, - я непроизвольно фыркнул.
- Ты как, придешь?..
Я помотал головой.
- С меня пока хватит вечеринок. Я наразвлекался по горло.
Он коротко кивнул.
- Ну, если вдруг передумаешь…
- Да. Спасибо.
- Может, тогда в бар выберемся как-нибудь?
- Нет, у меня… Я не смогу - репетиции и все такое. Всякие разные дела. Но спасибо все равно.
И чтобы поменьше говорить, я сосредоточенно уткнулся в тарелку, набрал полную вилку риса и, стараясь не дрогнуть рукой и не рассыпать по столу, отправил в рот. На этот раз совсем без заминок.
- Ну, с другой стороны - никак не унимался Марлон, - сходим еще, успеем. Я бы лучше в FIFA поиграл, если честно… Помнится, я тебе в прошлый раз славно задницу надрал, не грех и повторить.
Я дожевал, проглотил и положил вилку на стол. Поднял взгляд.
- Послушай… Не надо, ладно? Не надо меня развлекать. И пасти тоже, вот правда, - не надо. Со мной ничего не случится.
Он смущенно покраснел, но продолжал смотреть на меня прямо, только чуть сжал губы и коротко выдохнул, словно говоря: “Вот же дерьмо, брат”. Я продолжил:
- Со мной ничего не случится, все будет хорошо. Со мной, с тобой, с Давидом - со всеми. Со всеми в итоге все будет хорошо, просто замечательно. Да?..
- Да, - немного помедлив, он все же кивнул, а потом улыбнулся.
Я улыбнулся в ответ.
- И спасибо.
- Не на чем, - он хмыкнул и кивнул на мою уже полупустую тарелку. - Тут делов-то было: на сковородку бросить.
- Спасибо, что приехал, - сказал я просто, а потом добавил, наигранно пожав плечами и насмешливым тоном подавая ему знак, который он тут же старательно подхватил. - Кулинарными способностями ты явно не блещешь - что правда, то правда, но хоть старался - и на том спасибо.
- Да пошел ты, - засмеялся он.
Затем я поднялся из-за стола и протянул руку.
- Увидимся, ладно?
- Увидимся.
- Закроешь дверь?.. Просто захлопни, хорошо?.. И, - я огляделся, - не убирай ничего, я потом брошу в посудомойку.
- Окей. Ты спать?..
- Да, - напоследок я легко похлопал его по плечу. - Спасибо еще раз, что зашел.
- Не стоит. Ты только, - он замялся, - ты бери трубку хоть иногда, ладно?..
Я кивнул от порога и улыбнулся.
- Ладно.
***
А потом я проснулся, и, кажется, это была середина июля. Я чувствовал себя отдохнувшим и свежим, в голове было легко и ясно, тело чуть ныло от долгого покоя и словно покалывало, просилось двигаться.
Я открыл настежь окно, принял душ, сделал кофе и даже почувствовал голод. В магазине вместе с продуктами купил лампочку и вкрутил ее в спальне.
***
В один из вечеров мне захотелось выйти. Выйти, и чтобы там была музыка, шум и незнакомые люди - совершенно незнакомые.
И следующим вечером тоже. И вечером за ним.
Сначала мы ходили вместе: я, Давид с Сашей и Марлоном, и Румен. По пятницам, по субботам, по вторникам или средам - когда угодно, благо что были каникулы. Начинали в баре - сначала в одном, потом перемещались в другой, потом в третий. Или сразу заваливались в клуб, и чаще всего нам даже не приходилось стоять в очереди на входе: иногда нас узнавали и пропускали вперед, а иногда кто-то знал кого-то в охране, и тогда все тоже устраивалось лучшим образом.
А нет - так мы разворачивались и шли в следующий, делов-то.
В клубе я глотал четвертинку колесика экстази (голландские, самые лучшие, чистый улет), через пару часов еще четвертинку, а потом еще. И самую последнюю - уже к утру. И пил воду, много-много воды.
Сначала немного покалывало - легонько, почти щекотно, мышцы как будто сводило нервной истомой, и тогда тело ощущалось словно резиновым, хотелось все время растягиваться и изгибаться. А потом… Пять минут, десять - и с глубоким вдохом наступал приход, самая первая, долгожданная, самая яркая волна. Реальность начинала играть великолепными красками, и, как никогда, я чувствовал, насколько, на самом деле, прекрасна жизнь, и как каждый момент надо ценить и выжимать из него сок удовольствия по полной.
И я выжимал. Дрожащими от эйфории руками, всю ночь до самого утра. Всеми силами, как только мог, досуха.
Первым с ритма сбился Давид, сразу же за ним - Саша: видимо, у них нашлись какие-то иные интересы, кроме как “колесить” по клубам (если вы не заметили, то это был отличный каламбур - по поводу “колес”). Какое-то время затем мы ходили втроем, пока Марлон, качнув на прощание своей немыслимой шевелюрой, не свалил прожигать жизнь на белоснежные пляжи Мексики, перед отъездом взяв с меня клятвенное обещание вести себя хорошо. Я, разумеется, ему моментально поклялся, одновременно перекатывая языком во рту очередное колесико.
“И их осталось двое”. Впрочем, ненадолго. В один из таких приятных вечеров Румен познакомился с какой-то девицей на полголовы выше себя - глазами он как раз упирался ей в вырез, и даже я был вынужден признать, что это все же очень практично. Как бы там ни было, с тех пор он часто зависал с ней, а это, если вы понимаете, был не совсем тот тройничок, на который у меня встало бы.
Поэтому, брошенный и преданный всеми так называемыми друзьями, я стал коротать вечера в гордом одиночестве.
Впрочем, не совсем. Я приходил один - да, но потом - потом кто-то непременно появлялся на горизонте, достаточно было просто бросить взгляд через зал. Кто-то невероятно интересный, удивительный, сверкающий в ночи невозможными красками. И, что характерно, только для меня сверкающий.
Только - и исключительно - для меня.
В баре я брал водичку и действовал по проверенной схеме: по четвертинке раз в пару часов. Как результат, отличное и благожелательное настроение не покидало меня всю ночь, а это, как известно, дорогого стоит. Приход накатывал волнами, каждая сильнее предыдущей: я чувствовал себя расслабленным и счастливым - да, именно так: счастливым и расслабленным. При этом меня не отпускало ощущение причастности, если хотите - единения со всем человечеством и каждым его представителем в отдельно взятом клубном зале.
К каждому я испытывал нежные чувства, каждого я любил до щемящей боли в груди и с каждым хотел со-единяться там и тогда, непрерывно и бесконечно. Ну или пока член не отвалится.
Поэтому я выбирал в толпе одинаково красивых, идеальных людей, искрящихся и мерцающих в темноте - выбирал первого попавшегося, на кого командир реагировал сразу, дергаясь как стрелка компаса, и тут же, не медля, подходил и протягивал руку для знакомства. Я был раскованным, открытым, искренним и остроумным. Я был таким охуительно великолепным, что с радостью дал бы сам себе, если вы понимаете.
В такси мы сидели каждый на своей стороне заднего сиденья и чинно разговаривали о кино, о театре, о погоде, о хобби, о никому на хер не сдавшихся планах на будущее. Потом за нами закрывалась дверь, мы принимали еще одну дозу, чувствуя, как плавно нас накрывает и размазывает, с качественными спецэффектами, а потом учиняли грязный секс. А потом опять, и снова, и неоднократно, и, вполне возможно, еще раз прямо перед уходом: ешки обеспечивали такой стояк, что можно было трахаться часами без перерыва. Если только на попить.
