А впрочем… какая разница.

Когда он снова посмотрел на меня, виновато и умоляюще, украдкой слизывая слюну с губ, я понял, что все - цирк пора сворачивать. Я вытащил уже всех кроликов из цилиндра, больше у меня не осталось. Впрочем, нет - последний, самый дохлый, все еще копошился на дне.

- Мы как раз на днях обсуждали с моим агентом, - доверительно поведал я “костюмам”, - ехать ли мне туда в рамках промо-кампании, на этот фестиваль… Но потом решили, что не надо - это не совсем мое, но вот наш… Хенрик…

И я кивнул ему, мол, помнишь, я говорил?..

- … это вот как раз его… формат.

Хельге заинтересовался.

- А что, отличная идея!.. Сейчас мы все устроим, - и вытащил из кармана телефон.

- Ну вот, - я удовлетворенно улыбнулся, словно наконец сведя концы с концами. - Как хорошо. Теперь-то ты уж точно поедешь!..

И, довольно рассмеявшись, снова игриво погрозил пальцем.

- Ну что же, я тогда пойду, поищу своих! - заключил я и тряхнул “костюмам” руки. - Было очень приятно познакомиться!

Затем в преувеличенном восторге снова раскрыл объятия Леа:

- Черт, нам надо чаще встречаться! - я уже почти кричал, музыка опять набирала обороты, разноцветные огни заплясали у сцены - начиналась вторая часть концерта. - И вообще - давайте поужинаем где-нибудь вместе, а?! Завтра, а?! Или послезавтра?

И, не дожидаясь ответа, выбросил вперед ладонь. Чуть помедлив, он вложил в нее свою.

На секунду я представил, как дергаю за нее, и он падает мне навстречу, и как я накрываю его губы своими, и вжимаюсь в него, на виду у всех, и как он стонет от моего прикосновения, как мои пальцы залезают в его волосы, толкают его голову вперед, как во всем этом переполненном зале он видит и чувствует только меня, и дышит одним со мной дыханием, как он… и я…

- Пока, - сказал я и тряхнул его руку.

- Пока, - сказал он. - Я позвоню завтра?..

- Зачем?

- Мы собирались обсудить… - он замолчал, подыскивая правдоподобный повод.

Я смотрел на него с искренним интересом, мне было чертовски любопытно, что он придумает.

- То интервью, помнишь?.. Нас приглашали.

- Какое интервью? - я наклонил вбок голову.

- Для Radio Tromsø, по телефону… мы говорили…

- Ах да! - преувеличенно-радостно “вспомнил” я. - Интервью для Radio Tromsø - конечно!.. Разумеется. Звони - обо всем договоримся!

Я кивнул им всем сразу - всем таким милым и душевным людям, подарил на прощание самую свою широкую улыбку и уже почти развернулся, чтобы наконец уйти, как вдруг - что и говорить, я все же был просто кладезь сюрпризов этим вечером - как вдруг что-то толкнуло меня, дернуло изнутри.

Тогда я отступил на шаг назад, раскинул руки в разные стороны и поклонился им самым театральным, самым нелепым, самым гротескным и издевательским поклоном.

Затем в молчании выпрямился и направился к выходу.

****

Музыка гремела, все так же отдавая басами в грудь, незнакомые люди то и дело раскрывали руки мне навстречу, восклицали что-то, трепали по плечу, поздравляли, ставили меня в ту или иную позу, чтобы вместе сделать селфи. Я улыбался в ответ, благодарил, вставал так, как просили, слушал, кивал, принимал в руки очередной бокал, если кто-то хотел выпить за мой успех. Подпевал, снова улыбался в камеру, снова смеялся шуткам, снова вставал для фотографий… и не мог отделаться от мысли, что, вероятно, именно так он чувствует себя каждый раз, когда, выходя из моей спальни, надевает ту, другую кожу.

В какой-то момент, двигаясь все дальше от зала, я вдруг понял, что заблудился: должно быть, свернул где-то не там, толкнул не ту дверь и вместо выхода на улицу обнаружил себя в каком-то узком и плохо освещенном коридоре. Я остановился, пытаясь сообразить, куда попал и как мне отсюда выбраться, как вдруг сзади послышались резкие шаги, и не успел я оглянуться, как невидимая сила схватила меня за воротник и потащила вбок, влево, внутрь какого-то помещения. Дверной замок тихо щелкнул, и в следующую секунду я встретился с его взглядом.

Он тяжело дышал, яростно выталкивая воздух через ноздри, и в его глазах полыхало зарево, которого раньше я никогда не видел.

- Что… это… было?

Что это было… Откуда мне было знать?.. Я и сам не знал. Поэтому продолжал стоять молча.

- Что, твою мать, это было?! - взревел он и бросился вперед.

В этот момент я не нашел ничего лучше, чем перестать наконец пытаться облечь чувства в слова, и полностью отдался инстинкту - он, надо сказать, сработал моментально.

Я посмотрел на него задумчиво, пока он вот так пылал глазами, а потом сжал кулак и изо всех сил двинул ему по физиономии. И сразу, пока он не успел опомниться, - еще раз. Он беспомощно мотнул головой, отчего волосы светлой волной взметнулись по сторонам, а потом, прижимая руку к скуле, в ужасе уставился на меня.

Из рассеченной губы показалась капля крови - она росла и разбухала на глазах, а потом бросилась вниз, мгновенно прошивая красным бледную кожу. Повинуясь какому-то неясному порыву, я приблизился и нарочито медленно слизнул эту ниточку. Потом поднял на него взгляд и так же медленно провел кончиком языка по своим губам, размазывая кровь - я сразу почувствовал ее на сгибе, она холодила мне кожу, отдавая в нос приторным тяжелым запахом.

Он продолжал стоять молча, не находя слов, не двигаясь, словно парализованный. Не знаю, что со мной случилось, что вдруг ударило мне в голову, но в какой-то момент, без всякого предупреждения, я буквально набросился на его рот, вгрызаясь в мягкую, податливую плоть, грубо засасывая в себя язык, пока уздечка не натянулась и не начала вибрировать от напряжения, кусая губы и нежную кожу вокруг, с силой надавливая на ранку, чтобы выпустить еще больше крови - ее я слизывал быстрыми рваными движениями, не давая остыть, и, смешиваясь у меня во рту со слюной и остатками алкоголя, она оседала на горле кислым металлическим послевкусием. Он мычал и пытался увернуться, но я держал его голову, крепко сжав в кулаках пряди волос и рывками толкая на себя затылок.

Я отпустил его только тогда, когда почувствовал, что мне самому не хватает воздуха: напоследок чувствительно прикусил кончик языка и вышел, снова размазывая по губам яркие алые капли. Затем отступил назад и, выравнивая дыхание, полюбовался на дело своих рук - вернее, зубов.

- Боюсь, Холм, - ухмылка так и растягивала мне щеки, - тебе придется постараться, чтобы это объяснить. Прямо вот очень постараться.

Он вытер рот тыльной стороной ладони и посмотрел на оставшиеся на коже красные разводы.

- Мы договорились с тобой - поговорить, - морщась, сказал он. - Поговорить.

- Ага, - я снова ухмыльнулся. - Точно.

- Мы договорились…

- О, господи, Холм, ну что ты заладил, как попугай: “договорились, договорились”, - передразнил я его. - Ну да… договорились. Но, видишь ли, - мне отчего-то показалось это крайне забавным, - мы ведь не договаривались, что я не дам тебе в морду, правда?..

И, не сдержавшись, громко фыркнул.

- В твою красивую морду!..

Он помотал головой, как будто все происходящее казалось ему просто кошмарным сном, а потом сделал шаг ближе. Я инстинктивно занял позицию и на всякий случай сжал кулаки.

- Послушай…

- Ты знаешь, мне это надоело, - поведал я доверительно. - Мне надоело слушать, я только и делаю, что слушаю… вот эти все твои ловкие объяснения… все это дерьмо, которое ты мне толкаешь в уши каждый раз. Мне надоело, ясно тебе?..

- Я тебе говорил, - снова начал он, словно с середины, - что все это временно, она - временно, только чтобы был какой-то старт, чтобы зацепиться. Так хочет агентство, понимаешь?.. А дальше - дальше можно будет быть свободнее, выбирать то, что нравится, а не соглашаться на все, что они мне толкают…

- Да-да, - покивал я. - Вот именно этого дерьма - именно его мне уже по горло, вот тут… Ну да - признаю: сначала было оригинально, но теперь… Хотя… Подожди-ка!..

Я вытаращился на него так, словно меня озарило.