Я согласно кивнул, и он продолжил:

- Итак - вчера вечером?

- Нет, вчера я поздно вернулся, устал… Сразу лег спать.

- Тогда днем?..

- Днем?.. Днем я… Днем я пил кофе - это я помню!

- Вопреки распространенному мнению, - врач посмотрел на меня скептически, в эту секунду чем-то неуловимо напоминая Арнфинна, - кофе - это не еда. Вчера утром - вы завтракали?

- Да, - я отчего-то обрадовался. - Да, утром я завтракал, точно!

- Отлично. Чем?

Он поставил на кровать небольшой тонометр, приглашающе вытянул руку, и я подал свою.

- Кажется… Я ел хлопья для завтрака.

- С молоком?

- Нет, просто так… Я спешил.

- Хорошо, - кивнул он, застегивая манжету и нажимая на кнопку. - Что еще?

Манжета сжалась, и я почувствовал свой пульс.

- Больше… Кажется, все.

- Все?

- Все.

- Понятно, - он снял прибор. - Что-то принимали?

- В смысле?

“Ты мне дурачка-то тут не валяй”, - явно отразилось на его лице.

- Какие-то препараты принимали? Лекарства? Марихуана?.. Что-то потяжелее?..

- Нет, ничего такого, - я помотал головой и добавил тихо: - Уже давно.

- Давно - это сколько?

- Почти три месяца.

- Хорошо, - врач глянул на меня со значением, но более ничего не сказал. Вернулся к монитору и снова застучал по клавишам. - Теперь… Рецепт на обезболивающее, успокаивающее и витамины я отправляю в аптеку - далеко ходить не надо, она у нас внизу. Сделаю пометку, что забирает… вас как зовут?

С этими словами он глянул куда-то за изголовье. Я хотел было задрать голову и посмотреть, с кем он разговаривает, но не успел.

- Хенрик, - раздалось сверху, и в ту же секунду он шагнул вперед и оказался передо мной. - Хенрик Холм.

- … Холм, - повторил врач, в отличие от меня, не потерявший дара речи. - Удостоверение личности у вас с собой?

Он скользнул по мне взглядом, ни на мгновение не задерживаясь, словно по идеально гладкой, обтекаемой капсуле, и кивнул.

- Водительские права.

- Отлично. В аптеке вам объяснят, как принимать. Там же возьмете питательную смесь, ее можно выпить сразу, и часа через два - что-нибудь теплое и не слишком густое: суп подойдет, например, или овсяные хлопья. Хлопья сможете сварить?

- Да, - сказал он.

- Тогда все.

- Подождите, - вдруг вырвалось у меня. Врач повернулся, а он снова неопределенно мазнул по мне взглядом и, избегая глаз, остановился где-то у подбородка, - подождите, а вы уверены, что у меня нет сотрясения мозга?

- Уверен, - подтвердил врач, но на всякий случай придвинулся ближе. - А что? Шум в ушах? Сильное головокружение? Тошнит?.. Темно в глазах?..

- Нет, но…

Но, кажется, я вижу призраков.

Он вдруг сглотнул так, что кадык дернулся на открытой шее, и заметно покраснел, будто услышал, что я подумал, но вслух ничего не сказал.

- Анализы у вас хорошие, - повторил врач, вставая. - Должно быть, последствия стресса - не более. Полежите немного, а потом можете одеваться.

- Спасибо, - пробормотал я.

- Не за что, выздоравливайте. Дома покой - сегодня много спать, нормально питаться и пить воду. Всего доброго.

Дверь захлопнулась с мягким щелчком, и в палате наступила тишина. Несколько секунд он стоял ко мне спиной - должно быть, обдумывая, что говорить и как вести себя дальше. Потом медленно повернулся.

- Привет.

- Привет.

Я… Мне показалось, он постарел. За эти несколько месяцев - постарел.

Сейчас на меня смотрел… В это трудно было поверить, но сейчас на меня смотрел Ферко - изможденный старик, с сутулыми плечами и слабыми, усталыми руками, со вспоротым морщинами лицом и тусклыми глазами, в которых больше не было ни тени, ни отблеска, ни даже намека на улыбку.

- Как ты? - слова неприятно царапнули горло.

Он чуть помотал головой и ничего не ответил. Подкатил к кровати стул на колесиках и сел, сложив руки на коленях.

Сейчас его лицо напоминало маску - грубо скроенную, состаренную театральную маску, где в трещины давно высохшей синевы набилась пыль и грязная земля, и эта маска… Эта маска, эта его поза, его сложенные на коленях руки - все было неживым, каким-то безличным и пустым… Он держался скованно и холодно - неловко, будто случайно попавший на похороны дальний родственник, только и думающий о том, как бы поскорее покончить с неприятной обязанностью. Будто незнакомец, будто…

… будто никто.

Будто чужой.

Чужой - теперь я видел это явно.

В этой залитой белым светом комнате для осмотров он сидел на стуле и, скользя взглядом, осматривал меня - нейтрально и безлико, как учебный манекен, на предмет повреждений, кровотечения, разрывов, переломов… Он был здесь, на расстоянии вытянутой руки, как я иногда разрешал себе мечтать, но было совершенно очевидно, что он больше не принадлежит моему настоящему, что его запах, ласка, тепло - все это существует только в моей голове и уже не имеет никакого отношения к реальности.

Сидящий на стуле на колесиках, в нескольких сантиметрах от кровати, он был всего лишь плодом моего воображения, выдуманным персонажем не слишком удачной повести, которую вряд ли кто-то согласился бы читать, не говоря уже о том, чтобы экранизировать, и отчего-то теперь это ощущалось особенно остро.

Гораздо острее, чем когда я представлял его голову на подушке.

Прошло время, все изменилось, и в моей вселенной он возник и задерживался теперь совершенно случайно, в этом не могло быть никаких сомнений. Это его волшебное и мелодраматичное появление перед театром, как раз когда я вертел в руках телефон, решая, могу ли я, имею ли право… Совсем как в кино. Как в глупом сериале.

Должно быть, он хотел сказать мне что-то напоследок, расставить все точки над “i”, окончательно попрощаться… Извиниться, как это принято, “за все”… пожелать счастья в личной жизни и профессиональных успехов… на вопрос “как дела?” легко пожать плечами и улыбнуться… ответить: “все хорошо, приезжай как-нибудь - посмотришь”… передать привет родителям, отдать ключи…

Он говорил что-то про ключи… Все кружилось, и небо кружилось так быстро, отдалялось, будто всасывалось в воронку… Но ключи - что-то про ключи врезалось мне в память.

Да, вероятно… Скорее всего, точно!.. Теперь, когда его новая жизнь вошла в колею - зачем они ему?.. Старые ключи, которыми, к тому же, уже ничего не открыть.

Совершенно незачем, только мешаются под рукой. И он как раз собрался мне их отдать, когда я так по-идиотски свалился ему под ноги…

Конечно, он испугался. Любой испугается, если перед ним упадет человек, любой станет переживать, любой вызовет скорую - конечно, разумеется… Он остался со мной до того момента, как я пришел в себя - и это больше, чем стал бы делать просто сочувствующий незнакомец… Но мы все же не чужие… Мы все же были когда-то не чужие друг другу люди, так что…

Так что он остался.

До этого момента.

И сейчас наконец отдаст их мне… старые ключи. Он не знает еще, что замки поменяли… В двери и внутри нас - поменяли. Пришел дружелюбный человек в рабочем комбинезоне и - раз-два, получите-распишитесь.

Или знает?.. Я успел сказать ему? Не помню…

Но неважно: он отдаст их мне, и я стану носить их с собой, его ключи от моей вселенной… Буду притворяться, что только что открыл ими дверь - старыми ключами открыл дверь в старую жизнь. Где он был, где смотрел на меня сине-сине и крепко держал за руку, словно и правда боялся потерять. Где я не мог представить его таким… как сейчас.

Ту дверь в ту жизнь… Теми ключами. И стану класть их на ночь на столик у кровати.

Какая это все же глупость. Глупость!..

А он… Ему пора.

Сейчас я скажу ему об этом.

Скажу, что ему пора возвращаться туда, откуда он пришел - к себе, к своей новой жизни.

Буквально совсем недавно я так много хотел сказать ему, но, к счастью, не успел. К счастью, отключился раньше и, кажется, вовремя прикусил язык, так что теперь ничто не кольнет его совесть. Не повиснет кандалами на ногах, когда он встанет с этого стула, подаст мне напоследок руку и закроет за собой дверь.