Где твоё сердце?

Вы помните, какие сказки вам рассказывали в детстве? Сказки, которые должны были многому вас научить и от многого предостеречь. Про принцев и принцесс, про драконов и единорогов? Я слышала совершенно другие сказки. В них не было бесстрашных принцев, прекрасных принцесс, злобных колдуний, глупых помощников и волшебных приключений. Мои сказки были другими. Одну я запомнила надолго.

Она про чудовище, что заберёт твоё сердце. Оно приходит к тебе ночью в темноте, забирается в твою постель и словно кот, сначала нежно перебирает когтями по твоей груди, а потом грубо выцарапывает в ней дыру и забирает твоё тёплое, трепещущее, живое сердце, и пропадает в ночи. А ты остаёшься в своей постели, ты жива, но ты без сердца. Больше ты его никогда не увидишь. Будешь искать, бегать, звать, умолять, но, если твоё сердце попало в его руки, тебе его не вернуть.

Оно приходит к глупым и наивным девочкам, которые верили глупым и наивным сказкам, которые смотрели на мир со своих воздушных замков, которые поверили монстру его сладким речам и милым подаркам.

Такими были мои сказки. Они должны были научить меня не быть глупой, не верить в чудо, не доверять незнакомцам и никого не пускать в свою комнату по ночам. Я никого и не пускала, только сказки про принцев и принцесс, про драконов и единорогов.

Затем я выросла, как все хорошие девочки. Поняла, что мир совсем не сказка, а все принцы и драконы остались только в моей детской комнате. Но вот чудовище оказалось настоящим. Оно пришло, но не ночью и не в моё окно. А в мою реальную жизнь. Оно говорило со мной, было добрым со мной, я ему доверилась, и я сама впустила его к себе в комнату через дверь.

А теперь оно уезжает, оставляет меня, без сердца. Я умоляю его, зову его, бегу за ним, но оно непреклонно. Монстры должны путешествовать, они не могут долго оставаться на одном месте, среди одних и тех же сердцем. Им нужно что-то новое, не такое как раньше. Оно уезжает и забирает моё сердце с собой. Лучше бы оно растоптало моё сердце, пинало его ногами, рвало бы его руками, но осталось здесь, осталось со мной.

Но в этой истории конец только один. Чудовище всегда исчезает, но не в ночи, а в аэропорту. На прощание, не расставаясь с надеждой, я всё ещё пытаюсь его разжалобить:

– Отдай моё сердце или останься со мной.

А оно только грустно смотрит на меня:

– Там я сберегу твоё сердце, ты же моё сожрала.

Вот только, это совсем не конец истории. Это было полгода назад. Не жрала я ничьё сердце. Всё это обман. Просто я осталась без своего. Плохое ли это существование? Когда как. Порой бывает ничего.

Самое неприятное в первые минуты, когда остаёшься без сердца, это боль, глубокая, ноющая, крутящая, в груди дыра, которая уходит всё глубже и глубже, затягивая внутрь все чувства и ощущения. Хуже всего, что такая рана не затягивается. Ходить с дырой в груди очень неприятно, да и не очень гигиенично, свою я зашила толстой белой ниткой. Периодически перешиваю, в первый раз получилось совсем плохо, а теперь я набила руку.

Вторая неприятность, то, что мир сразу теряет все краски. Вообще перестаёшь различать цвета, всё становится серым, невзрачным, неинтересным. Это не сразу понимаешь. Поначалу тебе кажется, что в этом есть какое-то нуарное очарование, но нет, в кино хорошо, в жизни невероятно тоскливо. Привыкаешь.

Но, наверное, самая главная неприятность в том, что и ты начинаешь пропадать. Не буквально, конечно, но очень ощутимо. Тебя просто перестают замечать. В то время, как ты видишь весь мир в серых красках, весь мир точно также видит тебя. Только тебя это совсем не волнует, есть только боль в груди и больше ничего.

Я нашла выход из своего положения. Не сама. Мне подсказали. Я оказалась не единственной, кто ведёт такое существование. Оказывается, что после потери сердца есть три пути. Ты или умираешь, или существуешь серым равнодушным зомби, так живут очень многие, проходя по жизни серыми пятнами, или становишься сердцеедом, тем кто вырывает чужие сердца ради пропитания. Второй вариант наиболее распространённый, но это не моё.

Как поедать чужие сердца? Очень просто находишь человека, проникаешь ему в сердце, берёшь его и съедаешь. Что это даёт? Это как наркотик, на какое-то время начинаешь видеть мир в ярких красках, мир замечает тебя, а потом всё пропадает, приходится искать новое сердце. Это не просто, проникнуть кому-то в сердце, когда ты практически невидимка.

Я уже около месяца голодаю. Хоть я выбрала для себя такой путь. Он не слишком мне приятен. Никогда не любила фальшивость, а в таком деле только и делаешь, что притворяешься. Хорошо, что я смогла разработать для себя схему и несколько правил. Первое, это всегда мужчина, не потому что я какая-то сексистка или вроде того, просто никогда не умела находить общий язык с девушками, общение вообще не моя сильная сторона, а девушки любят поговорить. Второе, ему должно быть за тридцать, не молодой зелёный юноша, но и не старик, идеальный вариант зрелые, такие ещё могут что-то чувствовать, но их не нужно обольщать кукольным кокетством и ужимками, только логика и рассудительность, холодность, сдержанность и отчуждённость в их глазах. Третье, не возиться с ними слишком долго, если что-то не получается переходи к другому. Это просто пропитание, не делай различий, особо не привередничай.

Быстро, точно и чисто. Очень простая схема. Хотелось бы мне совсем этого не делать, но я почти месяц не ела, голод становится невыносимым. Хорошо, что мне подвернулся очередной корм. Подходит по всем параметрам, быстро клюнул, нечего ждать. Сделаю всё сегодня.

Посмотрела на часы, пять пятнадцать. Отлично. Осталось пятнадцать минут. Он заканчивает работу в половину. Выходит из здания ровно в тридцать две минуты, идёт через узкий переулок к машине и уезжает домой, нигде не останавливается. Решила, что лучше всего будет подкараулить его в переулке после работы. Не знаю почему до этого ещё никто не додумался. Самое лучшее совершать преступления в час пик, все спешат домой, никому нет никакого дела, чем занимаются окружающие.

Вот и он, прекрасно, точен, как часы. Он меня не замечает, это так легко, в моём положении самые большие усилия нужно прикладывать к тому, чтобы меня заметили, а быть невидимой также просто, как дышать.

Подкрадываюсь к нему, сейчас, пока он не сел в машину. Хватаю его за горло и прижимаю к стене. В первую секунду он не понимает, в чём дело. Растерянность. Страх. Удивление. Узнаёт меня, недоумевает, что-то похожее не радость, думает это какой-нибудь сюрприз. Это его не спасёт. Почему я так внимательно его разглядываю? Обычный мужик, тридцать пять лет, среднего роста, немного полноват, но ещё не толстяк, с мягкими чертами лицами, нос сломан уже давно, немного картавит. Его глаза очень тёмные, оленьи, такие мягкие и красивые. Не думать об этом. Нельзя. Просто вырви у него сердце и всё. Что защемило в груди, как обожгло. Как же больно. Нельзя больше ждать. Один удар в грудь и всё. Вот оно – сердце. Горячие. Ещё бьётся. Липкое и мокрое.

Он падает. Вот же чёрт. Мёртв. Невероятно. Такое бывает, не все могут жить без сердца. Он видимо из тех, кто не мог. Что это? Жалость? Мне его жаль? Нет, нет и нет. Я не могу ничего такого чувствовать. Он мне безразличен. Почему тогда так хреново. Тошнота. Ком образуется в животе, поднимается вверх по пищеводу, во рту горечь, ещё секунда и изо рта вырвется отвратительная вонючая субстанция. Нет. Быстро всё сглатываю. Ощущения ещё более мерзкие. Нельзя здесь больше стоять. Уйти так сложно, не могу отвести глаза от его тела, особенно от глаз, такие тёмные и глубокие. Закрыть их. Для этого нужно до него дотронуться. От одной этой мысли по телу проходит дрожь. Нельзя же здесь стоять, да ещё с окровавленным сердцем в руках. Закрываю глаза и резко разворачиваюсь, перебираю ногами всё быстрее и быстрее, раз, два, три, четыре, пять … … … … … двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять, достаточно. Останавливаюсь. Можно открыть глаза. Я в одном шаге от людной улицы. Хорошо, что никто меня не видит. Его часть всё ещё у меня в руках. Убираю её в пластиковый пакет, затем в карман. Теперь надо успокоится. Невозможно.