– А на что еще вы готовы ради этого? – каким-то странным тоном поинтересовался незнакомец.

– Да на все! – брякнула Ольга.

И непроизвольно поежилась от порыва холодного ветра. Он оказался каким-то особенно ледяным, как будто из могилы дохнуло.

«Странная ассоциация, – подумала Ольга, – но нужно запомнить».

– Возможно, я смогу вам помочь, – улыбнулся мужчина. – Но давайте продолжим этот разговор в другом месте. Вы совсем замерзли.

Ольга снова недоверчиво покосилась на него. Мужчина улыбался и излучал доброжелательность. Когда-то он наверняка был очень красив, но годы неумолимо отнимали у него привлекательность.

– А давайте, – неожиданно для себя согласилась она.

Какая, к черту, разница? Что она теряет? Невинность давно потеряна, а больше у нее никогда ничего своего и не было.

Незнакомец неожиданно проворно вскочил со скамейки и сделал приглашающий жест в сторону припаркованной неподалеку машины. В машине ждал молодой молчаливый водитель. Мужчина ничего ему не сказал, но тот тронулся, едва захлопнулись дверцы, словно точно знал, куда нужно ехать.

Ольге вновь стало не по себе, но их поездка долго не продлилась: машина припарковалась у новой, шикарной на вид многоэтажки где-то в центре.

Подъезд с консьержем, лифт, как в американском кино про дорогой отель. И квартира где-то под самой крышей. Одна на весь этаж.

В гостиной, больше похожей на зал музея или комнату во дворце, где по ошибке поставили современный кожаный диван, Ольга почувствовала себя ужасно неуютно. Мужчина в хорошем костюме сюда вписывался. Ее бывший муж сюда вписался бы. А она сама – в дешевой футболке и турецких джинсах, купленных на распродаже, – не очень. От предложения сесть Ольга отказалась, а от бокала вина – нет. На трезвую голову находиться здесь было совершенно невыносимо.

– Десять романов – это хороший задел, – заметил мужчина, протягивая ей бокал, в который легко могла поместиться, наверное, целая бутылка вина, но темно-бордовая жидкость, похожая на кровь, плескалась в нем на донышке. – Этого хватит на два года: шесть выпустим в первый, еще четыре во второй. Ваша задача: за это время написать еще столько же.

Ольга, увлеченная разглядыванием картин и позолоченных рам зеркал, испуганно повернулась к нему.

– Десять романов за два года? Да я эти десять писала последние десять лет!

– Придется ускориться, – усмехнулся мужчина. – Ничего, набьете руку. Вы же хотите стать звездой? И на все ради этого готовы? Так вот, я могу сделать вас звездой. Но и вам придется приложить усилия.

Он прошелся по комнате, перекатывая в бокале вино. Оставался на ногах то ли просто за компанию, то ли чтобы быть на одном с ней уровне. Подошел к высокому комоду и картинно оперся о него локтем.

– Кто вы? Я думала, вы бизнесмен, а не издатель.

– Я бизнесмен. И меценат. Люблю, знаете ли, поддерживать людей искусства. Но лишь тогда, когда это можно будет превратить в еще один бизнес-проект.

– Вы в глаза не видели мои романы, – заметила Ольга, делая нервный глоток. Большой такой глоток, от которого терпкое густое вино моментально ударило в голову. – Это не искусство. Так, развлечение.

– Искусство развлечения – тоже искусство, – возразил он. – Мне не нужно читать ваши романы, чтобы поверить в вас. Достаточно того, что вы сами в себя верите.

– Вы ошибаетесь, – возразила Ольга.

– Я никогда не ошибаюсь, – отрезал мужчина. – Вы отправили роман в издательство. Вы огорчились, когда вам отказали. Значит, в глубине души уверены, что он достоин издания. Вы верите в себя. Вам лишь нужна помощь. И поверьте, когда есть материал, умение и деньги, раскрутить можно что угодно.

Ольга сделала еще один глоток вина. Уверенность незнакомца снова заражала ее оптимизмом. Если весь подвох в том, что ей нужно писать быстрее и больше, то она это как-нибудь переживет.

Она подошла к нему и почти скопировала его позу, глядя в глаза. Вино горячило кровь, сердце стучало все быстрее.

– Что еще нужно от меня? – прямо спросила Ольга, готовая к любой сделке.

– Писать, много и интересно. И быть готовой к публичности. Как минимум похудеть и привести себя в порядок. Как давно вы в последний раз были в парикмахерской?

Эти слова заставили ее опустить глаза, к щекам прилила кровь. Да, она и сама знала, что в последние полгода ужасно запустила себя.

– С этим проблем не будет, – заверила она, цепляясь взглядом за шкатулку, стоящую на комоде.

Она немного выбивалась из общего стиля оформления и буквально манила к себе. Ключик на боку намекал, что это музыкальная шкатулка. В голове моментально снова затренькала привязчивая мелодия. Ольга не удержалась: дотянулась до шкатулки рукой и подняла крышку.

Да, это была она, та самая мелодия. Сердца словно коснулась холодная рука, слегка сжала, мешая ему биться.

Откуда? Как мелодия именно этой музыкальной шкатулки попала в ее голову? Ольга была абсолютно уверена, что никогда раньше не встречала этого мужчину и не приходила к нему в гости. Во всем этом было что-то дьявольское, напоминающее сюжеты ее книг.

Зачарованная, она молча наблюдала за тем, как внутри шкатулки откуда-то поднялось небольшое основание и закрутилось вокруг своей оси, словно на нем предполагалась какая-то фигурка, но потерялась.

Мужчина, в свою очередь, наблюдал за ней, Ольга чувствовала его взгляд.

– Что-то еще? – поинтересовалась она, не отрывая взгляда от шкатулки. – Где-то надо будет подписать кровью?

– Что вы! – рассмеялся мужчина. – Обычных чернил хватит.

– Как вас хоть зовут?

Он неторопливо достал из кармана визитку и протянул ей. На ней значилось: «Безликий Дмитрий Валентинович». От фамилии почему-то тоже повеяло могильным холодом.

– А что означает «К13»? – поинтересовалась Ольга, разглядывая визитку.

– Ковен Тринадцати.

– И что это значит?

– Ничего особенного. Шутка. Просто шутка. Для своих.

10 июля 2016 года, 21:05 (20:05 по Мск)

д. Хабрувка, Чешская Республика

Дверь дома с грохотом распахнулась, и из нее пулей вылетела полноватая темноволосая женщина лет тридцати пяти. Тихо ругаясь себе под нос, она запахнула на груди растянутый кардиган и торопливо пошла прочь. Дверь же, стукнувшись о стену, снова закрылась. Но ненадолго. Не прошло и трех секунд, как она распахнулась вновь и на пороге появился высокий бородатый мужчина, лицо которого кривилось от злости. Однако за женщиной он не пошел, а закричал с порога ей вслед:

– Давай-давай, иди! Все равно завтра вернешься обратно. Сто раз проходили уже. Я хоть отдохну от твоей бесконечной тупости и твоих дебильных телешоу, без которых ты жить не можешь!

– Да пошел ты, Ирка! – выкрикнула женщина, притормаживая и оборачиваясь. – Ноги моей в твоей халупе больше не будет. А ты тут сдохнешь от голода, потому что руки у тебя растут из задницы!

– Ой-ой-ой, – вредным тоном прогундосил Иржи. – Можно подумать, ты у нас хозяйка с золотыми руками! Такую дрянную яичницу, какую жаришь ты, пожарит и однорукий слепой гоблин!

– Однорукий слепой гоблин – может быть, а ты – нет! – огрызнулась в ответ женщина.

После чего снова повернулась и пошла прочь, к дороге. Дом Иржи стоял на отшибе, у самой кромки леса, поэтому в дом родителей возвращаться придется через всю деревню, а уже темнело. Но ее это не смущало: бояться в деревне было совершенно некого.

– Сама ты однорукий гоблин, Ленка, – крикнул Иржи ей напоследок. – Задница, как трактор!

Почему именно трактор, он и сам не знал. Просто на язык в запале ссоры почему-то прыгнуло именно это слово.

Ленка, не оборачиваясь, подняла в воздух руку с оттопыренным средним пальцем. То ли у нее кончились слова, то ли она от обиды расплакалась, Иржи не знал. Но на всякий случай пробормотал вслед уже исчезающей в темноте подружке, просто чтобы наверняка оставить последнее слово за собой:

– Тупая корова… Ничего, прибежишь еще, всегда прибегаешь. А я еще подумаю, пускать тебя или нет.