– Даже если он не взломал ваши файлы с планами на крайний случай, – сказали Зехуни, – он наверняка догадался, что это вы ответственны за попытку его убить, предпринятую по соглашению всех прочих.

– Ну, да, – сказал Микодез. – Оттого наши беседы становятся лишь более увлекательными. И всё же он ненавидит покидать свою станцию, а мне не нравится, что за ним невозможно наблюдать. Ируджа потребует, чтобы я притащил его обратно, хотя бы ради того, чтобы он не разродился каким-нибудь безумным новым супероружием, пока она не испробовала бессмертие. – Пусть Файан и заявляла, будто может победить старение, пуля, угодившая куда надо, всё равно оставалась смертоносной. Микодез давно перестал ждать от Ируджи разумного подхода к этой теме.

Он нахмурился, перечитывая донесение.

– Запланируйте совещание с соответствующими аналитиками через полчаса. Эта чертова история с финансовыми нарушениями подождет до завтрашнего утра.

– Мы надеялись, что вы это предусмотрели.

– С каких это пор мне удается предусмотреть то, что не предвидели вы?

Зехуни бросили на Микодеза взгляд, хорошо знакомый по Академии: «Выключи дурочку, кадет».

Гекзарх поморщился.

– Буду разочарован, если окажется, что вы до сих пор не покопались в моих файлах с наихудшими сценариями. Вопрос в том, сообщит ли Файан новость другим гекзархам первой, или мне следует её опередить? Я почти хочу, чтобы это была бомба. Куджен, может быть, и великолепный творец оружия, но я почти уверен, что у него нет необходимого опыта для того, чтобы затевать внезапные атаки, не попадаясь.

– Нет, вы путаете его с другим, гораздо менее опасным социопатом из арсенала гекзархата, – сказали Зехуни с легким оттенком сарказма.

– Я вас умоляю… – ответил Микодез. – Кто, по-вашему, опаснее: математик, с которым связан весь наш образ жизни, или простой генерал, чей главный талант – склонность к самоуничтожению?

– Как будто «опасность» – это параметр, который можно измерить с помощью единственной оси, – парировали Зехуни, а потом наклонились за своим зверем. Кошка, безупречным образом предвидев это, нацелилась прыгнуть на стол, но промахнулась и неуклюже приземлилась на ближайший стул. Зехуни пришлось охотиться за Цзеньцзи по всему кабинету, пока не удалось загнать зверька в угол возле шкафа. (Вот уже который раз это оказывался один и тот же шкаф. Цзеньцзи была глупой даже по кошачьим меркам. Микодез как-то раз спросил у Зехуни, не намёк ли это на уровень интеллекта шуосских убийц – что было особенно интересным вопросом с учетом того, как они познакомились, – но в ответ получил лишь улыбку, которая ничего не проясняла.)

– По крайней мере, Джедао теперь нам не мешает, – сказал гекзарх. – Если и Куджен покинул сцену, может быть, у меня появится возможность убедить Командование Кел, чтобы они больше его не выпускали. И тогда вы сможете назвать того милого чёрного котёнка в его честь.

– Не бывать такому, – сказали Зехуни. – Суеверия иррациональны, но немного иррациональности вполне оправданно, когда дело касается этого человека.

Микодез ещё не знал, что в ближайшие дни у него будет масса возможностей поразмыслить над этими словами.

Кируев могла придумать веские причины, по которым генерал Джедао не хотел загонять ее в угол после последнего совещания штаба, ни одна из которых не подразумевала доверия со стороны генерала. Одиннадцать дней прошло с тех пор, как Джедао забрал рой. Джедао посвятил это время совещаниям и обучению роя необычным формациям. В течение последних четырех дней – как тут не вспомнить о суеверии Кел, удачно-неудачной четверке – Джедао приглашал штабных офицеров поодиночке в свои апартаменты на встречи, которые длились в среднем час тридцать семь минут. Кируев вспомнились сказки о голодных лисах-призраках, которые любила рассказывать мать Аллу. И не могло быть совпадением, что Джедао приказал отключить композитные соединения. Кируев предположила, что он предпочитает не рисковать, оставляя Командованию Кел путь для атаки в виде канала, который он не мог контролировать, потому что в его теле не было композитной проводки. Генерал не могла винить Джедао за то, что он избегал операции, которая требовалась для её установки.

Так или иначе, штабные офицеры от этих встреч не пострадали. Майор Арвикой, выглядевший ужасно молодым даже по меркам общества, где большинство людей предпочитали оставаться молодыми, появился с обескураживающе довольным выражением лица. Улыбка подполковника Риозу была откровенно хищной. А полковник Стсан, начальница штаба, теперь изображала вежливую невозмутимость. Она почти наверняка знала, что за покушением стояла Кируев.

Кируев никому не могла доверять, она сама помогла избавиться от единственного из Кел, кто противостоял Джедао. Она каждый день об этом вспоминала.

– Вот мы и пришли, – сказал Джедао, когда они подошли к его каюте, как будто ничего особенного не происходило. Внутри их ждали два сервитора – гладкий металл и мигающие огоньки, птицеформа и паукоформа. Если бы Кируев не знала их лучше, она бы сказала, что они выглядят застенчиво. – Не возражаете сыграть в джен-цзай с парой сервиторов, генерал?

– С чего бы мне возражать, сэр, – сказала Кируев. Она не знала, что сервиторы интересуются карточными играми, но разве кого-то вообще интересовало, чем они занимаются в свободное время?

Взгляд Кируев упал на картину, висевшую над столом. На самом деле её трудно было не заметить. Джедао взглянул на ее лицо и расхохотался.

– Хорошо, генерал. Выскажите свое мнение.

Ну, раз уж её попросили об искренности…

– Выглядит так, словно осколочная граната взорвалась внутри радуги.

– Мне нравятся цвета, – признался Джедао, и тихая тоска в его голосе заставила Кируев вздрогнуть. – Их так много. Но я больше не буду мучить вас этим. – Он махнул рукой, и изображение исчезло. – Как бы то ни было, сервиторы непреклонно стоят на том, чтобы я не давал им денег на настоящие ставки, и это хорошо, потому что я на мели. – Он вдруг улыбнулся. – Представьте себе, как отреагирует Командование Кел, если я попрошу выдать мне жалованье за всё минувшее время.

Кируев заняла указанное место напротив Джедао. Сервиторы дружелюбно помигали ей желто-оранжевыми лампочками. Она кивнула каждому по очереди, чувствуя себя странно, но, с другой стороны, почему бы и нет?

Паукоформа раздала жетоны.

– Стандартные правила, сэр? – спросила Кируев. Она знала, что лучше не спрашивать, почему они тратят время на карточную игру. Джедао наверняка должен был преподать какой-нибудь замысловатый урок в стиле Шуос. Кируев иногда думала, что отношения Кел – Шуос могли бы измениться к лучшему, если бы кто-нибудь усадил всех Шуос и научил их делать презентации с простыми текстами на слайдах, как это принято у нормальных людей.

– Стандартные меня вполне устраивают, – сказал Джедао и посмотрел на сервиторов. – Вы двое знаете правила?

Они ответили приглушенными звуками в знак согласия.

– Могу я спросить, сэр… почему сервиторы?

(Много позже ей пришло в голову задуматься о том, какую выгоду из всего этого извлекли разумные машины.)

Джедао моргнул.

– А почему бы и нет? Когда я был жив, у нас не было машинных разумов. Я спросил, нет ли у них неотложных дел в другом месте, и они ответили, что нет.

Сервиторы, может, и не были людьми, но за столетия среди Кел приучились различать командиров – или что-то вроде – не хуже кого бы то ни было. Они оказались воспитанными противниками при игре в джен-цзай. Паукоформа не пыталась блефовать. А вот птицеформа, хоть Кируев и не была в этом уверена, использовала псевдослучайный генератор, поднимая ставки. Что касается Джедао…

Кируев покачала головой, когда Джедао перевернул последнюю карту и показал четверку роз. Хорошо еще, что они играли жетонами.

– Сэр, – проговорила она, – ваши шансы вытянуть внутреннее «Великолепие цветов» три раза подряд, они…

– …да-да, настолько крошечные, что такое число нельзя записать иголкой, – подхватил Джедао, откидываясь на спинку стула с кривой улыбкой.