— Что-о?! — опешила госпожа Миоко, но, справившись с собой, разъярённо крикнула. — Так понесёшь ты, а если ослушаешься, я вышвырну тебя из дома вместе с этой шелудивой дворнягой!

— Ты слышал, что сказала мать? А, Саки-тян? — насмешливо спросил отец.

Саки слышал. Мать и раньше угрожала выгнать его из дома, и сейчас ниндзя отчётливо понимал, что она не шутит. Отец, конечно, не заступится. Но теперь Саки ничего не боялся. Он всё равно уже начал бунт и обратного пути не было.

— Щенок останется здесь! — отчеканил Ороку Саки.

На сей раз даже невозмутимый отец потерял дар речи. Саки радостно смотрел на его растерянное лицо. Наконец-то! Он сорвал маску с этого странного человека! Ничего, папенька, это только начало, он, Ороку Саки, всех заставит считаться с собой!

Саки радостно засмеялся. Не сделай он этого, всё, возможно, пошло бы иначе. Но язвительный хохот сына стал для отца последней каплей. Издав звериное рычание, господин Ороку кинулся к старшему, но тот отскочил от протянутых к нему рук с цепкими пальцами.

— Я… да я с тебя теперь шкуру спущу, негодяй! — хрипел отец, гоняясь по столовой за непокорным сыном. Госпожа Миоко благоразумно перекрыла выход и приговаривала:

— Посмотри, до чего ты довёл отца, Саки-тян!

Кацуо очень жалел, что не может сейчас уменьшиться до размеров мышонка. Стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания, он перебрался к дрожащему Кёсиро и принялся успокаивающе поглаживать его, шепча ласковые слова.

Разозлённому до бешенства отцу удалось-таки загнать Саки в угол. Лишённый возможности бежать, юный ниндзя приготовился к схватке. Но что мог поделать он, одиннадцатилетний мальчишка, против взрослого человека, которого, к тому же, его всегда учили бояться и слушаться? Как бы там ни было, взбунтовавшийся Саки готов был бороться и с отцом. Его глаза горели яростным пламенем, а верхняя губа невольно приподнялась в оскале. Саки скалился тогда впервые, но делал это и потом, превратившись в Шреддера, просто за маской никто не видел.

— Ишь ты, волчонок! — прорычал отец, — Мать, подай-ка мне палку! Я научу змеёныша должному почтению, чтоб на всю жизнь запомнил!

— Рукой не можешь ударить? — поинтересовалась госпожа Миоко.

— Делай как я велел!

Мать послушно вышла из столовой и вернулась, неся в руках бамбуковую палку. Саки знал цену этому оружию.

Передавая мужу палку, госпожа Миоко всё же попросила:

— Ты смотри… не особо…

— Не беспокойся, — хищно улыбнулся отец, — я лишь преподам ему урок.

Сжавшись в своём углу, Саки приготовился к обороне. Выход из столовой снова перекрыт матерью. Разве попробовать прорваться к окну — и на улицу? Лишь бы растяпа Кацуо в нужный момент бросился отцу под ноги. Но нет, разве этот слабак решится…

Первый удар Саки отразил, как его учил Хамато Йоши.

— Онии-тама-а! — испуганно крикнул Кацуо.

Господин Ороку от неожиданности вздрогнул и на мгновение потерял бдительность. Воспользовавшись его замешательством, Саки попытался проскочить к окну, но мигом опомнившийся отец — недаром он занимался своими тёмными делами — подставил ему подножку. Юный ниндзя грохнулся на пол, а зверский удар ногой в бок пресёк его попытку вскочить. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, и Саки не пытался уже бежать, он лишь сжался в комок и инстинктивно закрывал голову от ударов, сыпавшихся, как ему казалось, со всех сторон. Маленький ниндзя почувствовал самый настоящий ужас. Сейчас остервеневший, потерявший человеческий облик отец попросту убьёт его, и никто и ничто не спасёт теперь Саки. Ни мать, всё так же стоящая в дверном проёме, ни трясущийся от страха Кацуо. Саки, больше не сдерживая себя, закричал, и в этом крике смешалось всё — и обида, и боль, и отчаяние.

Кёсиро испытывал странное чувство. Боязнь ушла. Сейчас внутри него клокотала жгучая ненависть к злому человеку и зарождалась непонятная ему самому сила. Щенок негодующе ворчал, прижав уши. Когти царапали циновку. Шерсть на загривке встала дыбом. Внезапно Кёсиро бросился прямиком к человеку с палкой. Он не чувствовал страха, неведомая сила застилала глаза пеленой и гнала вперёд. С негодующим урчанием щенок вцепился острыми зубёнками в щиколотку господина Ороку:

— Арф-ф! Ты нехороший человек! Получай! Р-раф!

Ороку — старший дёрнул ногой, отшвыривая щенка. Кёсиро отлетел в сторону, а подоспевший Кацуо помешал ему броситься вновь. Но повторной атаки и не понадобилось. Поступок Кёсиро вернул господина Ороку к реальности. Переводя дыхание, он постепенно превращался в самого себя.

Саки, вздрагивающий и истерзанный, лежал, уткнувшись лицом в циновку. Пальцы его сжались в кулаки так, что костяшки побелели. Это не укрылось от отца. Порушенный было авторитет необходимо срочно восстанавливать и окончательно указать упрямому сыну его место.

— Встань! — приказал господин Ороку.

Саки медленно поднялся и хмуро уставился на отца.

— А теперь забирай эту шавку, — господин Ороку указал на всё ещё скалящегося Кёсиро, — и неси туда, где взял. Если ослушаешься — не переступишь больше порог этого дома.

— Хорошо. Не переступлю, — ответил Саки, принимая от Кацуо щенка.

Так, с Кёсиро на руках, он двинулся к выходу. Мать посторонилась, пропуская его, а Саки обернулся и спросил брата:

— Ты со мной, Кацуо-тян?

Но Кацуо испуганно замер под суровыми взорами родителей.

— Эх ты, девчонка! Тебе бы не штаны носить, а платье! — презрительно бросил ниндзя и вышел.

И тут Кацуо рванул было вслед за братом, но не смог проскользнуть мимо матери, и та ухватила его за шиворот — не вырваться. Только и осталось, что отчаянно крикнуть:

— Онии-тама! Онии-тама-а!

Саки услышал. Но даже не обернулся.

— Ведь и правда ушёл, негодник! Неприятностей теперь не оберёшься, а? — проворчала госпожа Миоко, удерживая младшего сына, хотя тот уже и не думал бежать.

— Ничего, через пару часов одумается и приползёт обратно, — отмахнулся отец. — Что с ним может случиться? А вот если такой характер не обломать сейчас, нам самим потом трудно будет с ним справиться. Он вернётся, и это будет значить, что я его сломал.

Говоря так, господин Ороку отправился выкуривать свою любимую трубку — как-никак её время давно наступило. Да и успокоиться нужно, кстати, а то позволил себе сорваться на мальчишку.

Госпожа Миоко, отправив младшего спать, принялась за уборку, ругая под нос — и непокорного сына, и взбесившегося мужа, да и вообще всё и вся. Устроили тут битву характеров, а теперь как бы чего не вышло. Ну, отшлёпала бы она Саки, выгнала щенка, а теперь, если мальчишка не вернётся, придётся разбираться с полицией, да ещё этот Хамато Йоши вечно лезет не в своё дело. Словно она не знает, как воспитывать детей! Ну вернись только, Ороку Саки!

Господин Ороку плохо знал своего сына. Саки не вернулся ни через два часа, ни даже на следующее утро.

========== Глава 5 ==========

В сгущающихся сумерках, не разбирая дороги, шёл одинокий мальчишка со щенком на руках. Он отрывисто дышал от боли в жестоко избитом теле. Душа его ныла от незаслуженной обиды. В глазах стояли слёзы. На сей раз он, Ороку Саки, не совершил никакого проступка, наоборот, взял на себя ответственность за живое существо. За это его отругали, побили и выгнали из дома.

Выходит, ответственность — преступление?! Где же ты, справедливость?

— Ведь это Кацуо принёс тебя, дал тебе имя, — хрипло шептал Саки, обращаясь к щенку, — а расплачиваюсь я один.

Кёсиро жалобно заскулил, выражая своё сочувствие. Это из-за него разозлились взрослые, а маленький хозяин оказался на улице на ночь глядя. Теперь их судьбы похожи. Или даже у них оказалась одна судьба на двоих. Вместе им и следует пережить так внезапно свалившуюся беду.

Ноги сами привели Саки на пустырь. Щурясь на мрачное тёмное пространство, маленький ниндзя спросил у Кёсиро:

— Значит, это здесь?

Белый щенок испуганно вздрогнул. В глубине пустыря ему померещились чьи-то жуткие тени. Тут даже днём неуютно, а во мраке и подавно. Неужели его сейчас бросят?! Нет, он ни за что не останется здесь один! Кёсиро задрожал от страха. Саки успокаивающе почесал его за ухом.