— Что, опять Лучесвета на царство клянчить пришли? — спросил Нидхёгг. — Мы спешим, так что давайте покороче.

Библиотекарь открыл сундучок. Там, разумеется, на подушке алого шёлка лежала золотая корона. Её Лучесвет с драконом уже раз сто видели! Правда, в сундук её волчеборцы ещё не прятали — что-то новенькое!

— Мне пришла в голову гениальная идея, — сказал библиотекарь. — Пусть он будет не обычным королём, а первым на свете королём-библиотекарем. Учитывая его любовь к книгам.

Лучесвет выглянул из-за спины Огдена, чтобы было лучше слышно. Приободренный библиотекарь продолжал:

— И королевские привилегии будут включать, скажем, возможность брать из библиотеки любую книгу на любой срок даже без библиотечной карточки. Королевский замок и будет библиотека! Мы, разумеется, пристроим башни, а тронный зал из читального сделаем. Король, который живёт в библиотеке, — такого точно нигде в мире нет!

— Эй, — сказал Нидхёгг, до этого времени молча и даже с интересом слушая, — Лучесвет живёт и будет жить в логове.

— Но где это видано, чтобы короли жили в драконьих логовах? — возразил библиотекарь, остальные волчеборцы одобрительно загудели.

— А он будет первым королём, живущим в драконьем логове, — ядовито заметил Огден. — Ещё что, или мы полетели?

Библиотекарь затараторил, будто ему на хвост наступили:

— И он конечно женится на первой красавице королевства, а если не на первой, так на второй, или вообще на всех сразу.

Волчеборцы вытолкнули вперёд трёх девушек в нарядной одежде, которых полагали первыми красавицами в королевстве. Может, и не лгали, но девушки были так разрумянены и вычернены углём, что об истинных чертах их лиц можно было только догадываться. Лучесвет опять спрятался за спину дракону.

— А это уже что-то новенькое, — сказал Нидхёгг, но без улыбки. С тем, что невест предлагали ему, он уже смирился, но когда они и за Лучесвета взялись, то это он уже не стерпел. Он взял волчеборцев в охапку, накидал из них стожок на телегу, которая обнаружилась среди процессии, и легонько хлопнул лошадь по крупу. Лошадь всхрапнула, взбрыкнула и потащила кучу-малу обратно в Волчебор. Дракон отряхнул ладонь о ладонь и развернулся к Лучесвету:

— Теперь уж точно можно лететь.

Лучесвет стоял и смотрел, как через незаметную щель, что осталась между валуном и входом в логово, строем ходят мыши, что-то попискивая себе в усы.

— И мышь не проскользнёт, — сказал юноша, приподнимая брови и глядя на дракона.

Тот нисколько не смутился, хотя на мышей взглянул свирепее некуда:

— А они и не проскальзывают. Они маршируют.

Мышиный полк приостановился и салютовал дракону хвостами.

— А я и не знал, что у тебя в логове столько мышей живёт, — удивился Лучесвет.

— Да медвежьи шкуры перетрясти, там ещё и не такое сыщется, — хмыкнул Огден. Правда, он смутно понимал, что хвастаться этим точно не стоит.

А Лучесвет подумал, что когда вернутся, то непременно нужно будет устроить генеральную уборку.

Нидхёгг превратился в дракона, Лучесвет вскарабкался на его спину, и они взлетели. Хвост у Огден всё ещё был коротенький, но дракон уже научился маневрировать и без него, так что взлёт прошёл успешно.

Лучесвету нравилось летать на драконах. Видеть мир с высоты драконьего полёта — большинство людей о таком и мечтать не могли! Юноша то и дело поглядывал вниз, на проносящиеся под ними поля и леса. Тень дракона скользила следом, меняя очертания: то растягиваясь, то съёживаясь. Дракон летел слишком быстро, чтобы люди с земли успевали его заметить, а если замечали его тень или силуэт, то принимали его за орла. Мысль о том, что над ними пролетел самый настоящий дракон, никогда не приходила им в голову, они ведь знали, что драконов не бывает.

— А мы точно туда летим? — спросил Лучесвет.

— Точно, — ответил Нидхёгг, переходя на бреющий полёт, потому что начало смеркаться, а лететь в темноте ему не хотелось.

Они устроились на ночь в каком-то леске, причём Огден улёгся так, чтобы спящий Лучесвет оказался между его лапами. К незнакомым местам Нидхёгг относился скептически, и в дальнейших их остановках на ночлег вёл себя точно так же: в человека не превращался, Лучесвета из лап не выпускал.

— Уже близко, — сказал Огден на четвёртый день полёта. — Запах теряется вон в тех зарослях.

Лучесвет, вытянув шею, посмотрел вниз. Прямо под ними было зеркальное озеро, поросшее с краю камышом и багульником. Плакучие ивы клонились к воде тяжёлыми ветками. Травы были высокие и без ветра качались, сплетаясь цветущими метёлками.

— Вон туда спускайся, — показал Лучесвет на приглянувшуюся ему полянку чуть поодаль от озера.

Нидхёгг глянул и возразил:

— Туда нельзя, там травы волшебные, — а на вопрос, откуда он знает, ответил: — Чую драконьими инстинктами.

Они спустились поодаль от коварной полянки. Лучесвет соскользнул со спины дракона и, эксперимента ради, швырнул в траву какой-то веточкой. Стебли заколыхались и накрепко обвили прутик, он даже захрустел.

— Ого, — сказал Лучесвет, впечатлённый и этой неведомой травой, и потрясающе точными драконьими инстинктами.

Растительность слева затрещала, точно через ней ломился медведь. Юноша в долю секунды натянул лук. Нидхёгг нисколько не беспокоился, даже не шевельнулся. Из зарослей выбрался Рэдвальд и принялся выдирать из волос репьи.

— Какими судьбами? — спросил он, на слово — по репью.

— С русалками потолковать надо, — сухо сказал дракон. Рэдвальда он недолюбливал: из-за него ведь всё это и произошло!

— Пошли, — обрадовался Рэдвальд, — им как раз время из озера выползать. Только как петь начнут — уши заткните, не то зачаруют.

Нидхёгг на это презрительно фыркнул.

Русалки на самом деле уже выбрались из леса и из воды и устроили хоровод в приозерных травах. Заметив гостей, они разом начали петь. Рэдвальд привычно зажал уши руками: зачаровываться прямо сейчас ему не хотелось. Дракон опять презрительно фыркнул и глянул на Лучесвета. Тот в ответ глянул на дракона и пожал плечами. Русалки бросили петь и уставились на них.

— Первый раз вижу, чтобы кого-то зачаровать не удалось! — сказала зеленоглазая русалка, владычица Русалочьей заводи Лисса. — Рэдвальд, они что, глухие?

— Они драконы, — ответил Рэдвальд, осторожно отводя руки от ушей. — Один уж точно. Вон тот бугай.

— Я всё слышу, — сказал Нидхёгг и с трудом преодолел искушение взять Рэдвальда за шиворот и зашвырнуть в траву-капкан. — Это вы, значит, русалки?

Лиса задрала голову, чтобы взглянуть ему в лицо. В сгущающихся сумерках он казался одним сплошным чёрным пятном, на котором шевелились два белых, чуть светящихся глаза. Да, этот был из волшебного народа. Второй ей чудился человеком. Лиса нахмурилась: тогда почему не подействовала русалочья песня?

— Я владычица Русалочьей заводи, — произнесла она, — моё имя Лисса. Кто вы и зачем явились в мои владения?

— Она ещё спрашивает! — возмутился Огден, не давая Лучесвету ничего сказать в ответ. — Подсунула всякую дрянь этому осталопу (он кивнул в сторону Рэдвальда) и как ни в чём не бывало спрашивает, кто и зачем к ней явился! Да вам за это бошки пооткрутить надо!

Русалка вытаращила на дракона глаза. Лучесвет несколько смущённо пояснил:

— Головы, он имел в виду головы.

— Один арргх, — сварливо сказал Нидхёгг. — Вот что теперь с этим делать прикажете?

И он сунул русалку под нос хрустальную шкурку.

Рэдвальд поспешил вмешаться и всё объяснить. Зелёные глаза Лиссы уставились на Лучесвета. Тот смутился ещё больше и привычно юркнул за спину дракону. Лисса задумчиво проговорила:

— Он похож на человека, но русалочье пение его не зачаровало. Или он почему-то невосприимчив к нашим чарам, или… влюблён по уши.

Лучесвет при этих словах покраснел по самые упомянутые уши, но поскольку он прятался за спиной Огдена, то никто этого не заметил.

— Рассказывай про хрустального полоза, — потребовал Нидхёгг. — Своими ушами хочу эту историю услышать. Человечишка мог и переврать, знаю я их… — И он прищурился на Рэдвальда, который начал притворяться деревом.