— О Серой Башне я ничего не слышала, — продолжала между тем владычица Русалочьей заводи, — но если тебе нужно на восток, то иди в том направлении. Не заплутаешь: сёстры выведут тебя из лесу, а оттуда дорога только одна, на восток. Удачи тебе в странствиях, человек Рэдвальд!

Русалки, действительно, вывели мужчину из леса: он слышал их голоса, но сами они не показывались, вероятно, чтобы не пугать его своим настоящим обличьем или чтобы остаться в его памяти прекрасными девами.

И Рэдвальд отправился восточным трактом на поиски драконьего королевства — Серой Башни.

По пути он расспрашивал людей и о Херзингере. Ему было интересно, что стало с трусливым мэтром. Люди пожимали плечами, но кто-то всё же припомнил, что некогда проходил этими краями ведьмоловец, в числе прочего рассказывал и о трагической гибели любимого ученика в лапах речных чудищ-русалок, зачаровавших его своими песнями, и продавал восковые затычки в уши, вернейшее средство спастись от зачарования, а ещё чешуйки, которые он собственноручно содрал с хвоста одной русалки в пылу сражения. Чешуйки, на взгляд Рэдвальда, мэтр наверняка содрал со шкуры карпа или сазана. Ушёл, будто бы, Херзингер на север или на северо-запад, возвестив, что скорбь его настолько велика, что он отправится по святым местам (а они находятся на крайнем севере, где не ступала ещё нога человека, а скорее всего, куда ещё не добралась печальная слава о мэтре и о его трактатах!) в поисках мощных оберегов, а уж после непременно вернётся и разделается с русалками, лишившими его верного спутника, любимейшего ученика, которого он берёг как зеницу ока и…

«Тьфу!» — только и сказал Рэдвальд и нисколько не огорчился, что их пути разошлись.

========== 54. Ведьмолов в Квачьем королевстве ==========

Вот уже неделю Рэдвальд тащился, не разбирая дороги. Местность была болотистая, чавкала под ногами пропитанным влагой мхом, шибала в ноздри сырым промозглым духом, оседала под каблуками сапог травянистыми кочками и трубила лягушачьими хорами в уши. Лягушек тут, верно, были многие тысячи! Они и квакали, и гудели, и мычали, и клокотали, и трещали, и…

— Что за лягушачье царство! — в сердцах сказал ведьмолов, не зная, что близок к истине.

Королевство это называлось Квачьим. Небольшое королевство, всего-то на две тысячи жителей (лягушки не в счёт), которые проживали в трёх деревнях, двух посёлках и одной столице, причём столица состояла только из королевского замка, а всё королевство, если идти не по болоту, а по проложенной дороге, можно было обойти за полдня с хвостиком.

О ведьмоловах тут слышали, но работы для них не нашлось: королевство было такое маленькое, что в нём тварей не водилось (лягушки не в счёт), а предрассудкам и суевериям и вовсе места не было (так казалось на первый взгляд). Тем не менее, Рэдвальда встретили радушно и зазвали в таверну, чтобы послушать россказни о том, что на белом свете деется, а заодно и попотчевать блюдами местной кухни. В жаркое ведьмолов заглянул придирчиво и на всякий случай переспросил:

— Не из лягушек, часом?

— Что ты, что ты, господин ведьмодав! — замахал руками трактирщик. — Лягушек есть запрещено под страхом смерти!

— И правильно, — важно кивнул Рэдвадьд и добавил: — Ведьмолов, а не ведьмодав.

И почему только люди всё время путали!

Не успел он, однако, прикончить первое блюдо, как в таверну ввалились четверо дюжих стражников, поглазели по сторонам и спросили:

— Который тут ведьмодав?

— Ведьмолов, — сердито исправил Рэдвальд, хотя, пожалуй, в этот раз следовало промолчать.

Стражники поглазели на него, подхватили, взвалили, как бревно, на плечи и потащили куда-то, не забыв прихватить и его рюкзак, и недоеденное блюдо. Трактирщик и глазом не моргнул, будто так и надо было. Рэдвальд вопил и ругался, но стоило ему открыть рот — стражник запихивал ему в рот еду с недоеденного блюда, приходилось умолкнуть и жевать.

— Что вам от меня надо? Куда вы меня тащите? — восклицал Рэдвальд, когда удавалось безнаказанно открыть рот.

Намерения у стражников были явно благие, но не мешало бы ещё и посвятить в них самого ведьмолова! Они ничего не отвечали, Рэдвальд слышал только, как чавкают по болотной жиже их сапоги (лягушки не в счёт!).

Уже и день клонился к закату, а они его всё тащили, и Рэдвальд сообразил, что тащат его не куда-нибудь, а в столицу: он приподнял голову и увидел, что они быстро приближаются к королевскому замку. Замок тоже был крохотный, если сравнивать с замком Тридевятого королевства: башен-то у него было всего пять или шесть! И на каждой сидело по каменной лягушке с широко разинутыми ртами. Неплохо скульптор постарался, лягушки были похожи на лягушек, а уж сколько Рэдвальд за путешествие навидался котов, похожих на собак, собак, похожих на котов, горгулий, похожих на единорогов, и наоборот! Да, нужно отдать скульптору должное. Самая высокая башня увенчивалась лягушкой в короне.

Стражники парадным входом не пошли, потащили ведьмолова окольными путями, и Рэдвальд сделал верный вывод, что его визит (если только похищение можно назвать визитом) должен остаться тайной для… кого? Стражники втащили мужчину в каморку с низким потолком (такими бывают кладовки или погреба), осторожно поставили на ноги и вручили ему рюкзак, а сами удалились, захватив с собой пустое блюдо.

— Приветствую тебя, славный ведьмолов, в Квачьем королевстве! — сказал кто-то.

Рэдвальд обернулся на голос и увидел, что в каморке он не один. Был тут ещё старичок, низенький, кривоногий, пучеглазый, на лбу которого отпечаталась узкая полоса, будто он многие годы носил на голове, не снимая, какой-то обруч. И ведьмолов понял, что перед ним король или бывший король. А ещё была девушка, ростом тоже не вышла, большеротая, с широко посаженными глазами, но явно не из простолюдинок, а из знати, потому что кожа у неё была молочно-белая. Оба отдалённо походили на лягушек.

— Ваше… величество? — спросил Рэдвальд неуверенно.

— Моё бывшее величество, — уточнил старичок. — Сложил полномочия в пользу единственного сына. Но звать меня можно, как и прежде, величеством. Я не обижусь. Сказать больше, я даже буду этим польщён.

— А… — только и сказал ведьмолов, разглядывая похитителей и гадая, что им от него понадобилось.

— Ведьмоловы, я слышал, обладают пытливым умом и недюжинной смекалкой, — сказал король с явным намерением польстить гостю. — Ты, верно, повидал на своём веку немало и нечисти извёл порядком, а, господин ведьмолов?

Рэдвальд сделал неопределённый жест. Король принял это за согласие.

— Нужно, чтобы ты помог нам преодолеть непреодолимый государственный кризис, от преодоления которого — без преувеличений! — зависит судьба целого королевства, — поспешно сказал он, не давая Рэдвальду ничего сказать вслух.

— Не настолько я опытный ведьмолов, чтобы преодолевать непреодолимое, — возразил Рэдвальд.

Король не желал слушать никаких возражений. Он тут же приступил к объяснению, что от ведьмолова требуется. Рэдвальд вздохнул и стал слушать.

— Известна ли тебе легенда о заколдованной лягушке? — спросил король.

— Вы имеете в виду сказку о принце-лягушонке или сказку о принцессе-лягушке? — уточнил Рэдвальд.

— И то и другое, и ничего из перечисленного, — важно ответил король. — По легенде король-основатель Квачьего королевства, Квакуш Первый, расколдовал принцессу, превращённую в лягушку, поцелуем, женился на ней, и от них пошла наша королевская династия.

«Может, и не совсем легенда, — подумалось Рэдвальду, — с лягушками определённое сходство наблюдается!»

— Разумеется, потомки тоже искали себе женихов и невест среди лягушек. Это традиция.

— Сколько же у вас в королевстве заколдованных лягушек! — невольно удивился Рэдвальд.

— Ни одной, — категорично ответил король. — Всё довольно символично. Невесту или жениха нарекают лягушкой, торжественно провозглашают, что с него или с неё сняты чары, и играют свадьбу. Сто двадцать поколений династии придерживались традиции…