— И? — ещё больше нахмурился Дракон.

— Король Варгод сказал, что Юрма умерла. Она бросилась в озеро. Тело так и не нашли, — отрывисто ответил василиск.

Голденхарт забыл про кочергу и издал невнятное восклицание. Эмбервинг чуть слышно клацнул зубами. Оба сообразили, что Хёггель пытался найти тело принцессы, поэтому и промок.

— Тебе бы переодеться и… искупаться, — предложил Эмбер, поморщившись (воняло от василиска мерзостно: тиной и гнильём), — а пото́м продолжим…

— Алистер сказал, что это даже к лучшему, — не обратив внимания на слова Дракона, продолжал Хёггель. — Что она, быть может, стала русалкой, раз уж тела не нашли. А если бы не это, то она непременно превратилась бы в ведьму.

— Пожалуй, тут я с Алистером согласен, — кивнул Дракон.

Василиск взглянул на него неодобрительно. Эмбервинг пожал плечами:

— Если она переродится в русалку, то и о ненависти позабудет. Для неё так лучше. Да и для тебя тоже. А если бы она стала ведьмой, что тогда?

— Король Варгод, должно быть, безутешен, — заметил Голденхарт. Легонько, но всё же укол совести он почувствовал.

— Он собрался войной на Тридевятое королевство. Еле уговорил его этого не делать, — сказал Хёггель и чихнул.

— Иди-ка ты помойся, — напористо предложил Эмбервинг, — там и вода горячая есть. Простудишься ведь.

— Я ему пообещал, что ведьмой сам займусь, — пытался досказать Хёггель, но Дракон силой впихнул его в ванную и выдохнул с облегчением. Правда, ещё предстояло избавиться от лужи на полу.

— Нехорошо вышло, — глубокомысленно заметил Голденхарт. — Не думаю, что Хёггель справится.

— И я не думаю, — согласился Дракон, разгибаясь и удовлетворённо глядя на каменный пол, который уже блестел чистотой. — Из того, что мы в твоём королевстве видели… Что это я! Да ведь ему ещё переодеться нужно во что-то.

Он поспешил наверх, чтобы принести василиску что-нибудь сухое, но Хёггель всё равно вышел раньше, чем Дракон успел вернуться. Нагота его не смущала. Голденхарту, пожалуй, было даже любопытно узнать, что василиски от людей или от других драконов нисколько не отличаются. А вот Эмбервинг едва ли не рассердился.

— Вот я и говорю, — рассказывал Хёггель, пока Эмбер напяливал на него сухую одежду, — что пойду и разделаюсь с ведьмой. А король Варгод тогда и говорит, чтобы я правил Южным королевством, потому что зятья ни на что не годны, а внуков ждать долго, да к тому же неизвестно, в кого уродятся.

— Ты ведь не согласился? — беспокойно спросил Эмбервинг и по взгляду василиска понял, что как раз согласился. — Где это видано, Хёггель, чтобы драконы наследовали человеческие престолы?

— Ты-то ведь тоже людьми правишь, — прищурился василиск на Дракона.

— Я другое дело. В этих землях королей отродясь не было. Люди сами сюда пришли. Да я и не правлю ими. Хранитель скорее, но уж точно не король, — возразил Дракон. — Подумай, что скажет Алистер, если обо всём этом узнает.

— Да он знает уже, — возразил Хёггель. — Он так рассудил: чем за́мок не логово? Ты ведь в башне живёшь, Эмбервинг. Так почему бы мне не жить в за́мке? Сокровищница у них просторная, есть где спать. Я бы их тоже всех охранял.

— Сокровища?

— Да нет же, людей. К ним тогда завоеватели не сунутся, — пояснил Хёггель. — Узна́ют, что ими правит дракон, — и не сунутся.

— Если бы… — покачал головой Эмбервинг. — Не нравится мне эта идея… И зачем ты пообещал, что разделаешься с ведьмой?

— Зачем? Затем, что и разделаюсь, — ответил Хёггель и снова чихнул. — Полечу туда и… Только я сначала к вам заглянул, потому что Голденхарт, я слышал от Алистера, наследный принц Тридевятого королевства. Вот я и решил спросить прежде, не будет ли Голденхарт возражать, что я собираюсь отправиться войной на его королевство?

Менестрель только брови приподнял, а Дракон непередаваемым тоном повторил:

— «Не будет ли Голденхарт возражать, что я собираюсь отправиться войной на его королевство»? Ты в своём уме, Хёггель?

Василиск обиделся, но Дракон не дал ему и полслова вставить:

— Ты даже не представляешь, что творится в Тридевятом королевстве. Очень сомневаюсь, что ты хотя бы доберёшься до собственно ведьмы: королевство кишит колдунами и прочей дрянью, которую ведьма созвала под свои стяги. Да и Алистер, я полагаю, будет не в восторге от твоей идеи развязать войну с людьми: дрянь или не дрянь, а всё-таки рода человеческого.

— Я могу дышать огнём, — насупился Хёггель. — А ещё я василиск, не забывай, и обладаю способностями…

— …которыми никогда не пользовался, а значит, и ни малейшего представления не имеешь, как ими управлять, — докончил Дракон. — К тому же на тебе эльфийские чары.

Хёггель одарил Дракона мрачным взглядом:

— Чары Алистер снимет, я его упрошу. Ведьма ведь ещё невесть что может натворить! Да и Варгод, если я ничего не сделаю, соберёт войско и… Они же все погибнут!

— Тут он прав, пожалуй, — заметил Голденхарт, задумчиво выхаживая возле очага туда-сюда.

— А ты-то? — вдруг накинулся на него Хёггель. — Ты-то почему ничего не делаешь?

— Я? — удивлённо переспросил менестрель.

— Это же твоё королевство, твои люди. Разве тебя не трогает, что твой собственный отец попал под власть ведьмы и… — разгорячился василиск.

Эмбервинг взглянул на менестреля не без любопытства. Иногда и ему приходили в голову подобные мысли. Голденхарт был на удивление равнодушен, даже холоден, если разговор заходил о Тридевятом королевстве.

— В том, что ведьма должна получить по заслугам, я с тобой согласен, — ответил Голденхарт. — Но я бы попросил, чтобы ты не называл это королевство моим. Я давно покинул его, отрёкся от титула…

— Это же твой отец! — рявкнул Хёггель.

— Когда бы у тебя был такой отец, — заметил Голденхарт, — ты бы тоже пальцем о палец не ударил, чтобы его спасти. Да и что я могу? Я всего лишь человек, хрупкий и слабый, ни на что не годный. Куда мне!

Хёггель буквально испепелил его взглядом. Менестрель только улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

— Ни от кого помощи не дождёшься, — раздражённо сказал Хёггель, отводя взгляд. — Ну и ладно! Сам справлюсь!

— Я бы, пожалуй, тебе помог… — задумчиво проговорил Дракон. — С чёрной магией справиться не так-то просто даже дракону.

Глаза Хёггеля загорелись.

— Мы вдвоём их… Полетели прямо сейчас! — выпалил василиск.

— Не говори глупостей, — осадил его Эмбервинг. — Прежде тебе нужно сговориться с Алистером, чтобы он снял с тебя чары, подучиться немножко драконьему делу, план какой-никакой составить, прежде чем туда соваться… Война — это тебе не с бухты-барахты овцу у зазевавшегося пастуха стащить.

Хёггель при этих словах густо покраснел.

— К тому же, — прибавил Эмбервинг, — надо ещё решить, что делать с ведьмой. «Расправиться» — что ты подразумевал под этим? Убить?

Хёггель несколько смутился этому вопросу.

— Да… пожалуй, — неуверенно ответил он, — без этого ведь колдовство не развеется.

— Хм, и как же, по-твоему, убивают ведьм? — поинтересовался Дракон без улыбки.

Василиск пробормотал что-то невнятное. Так далеко он не планировал.

— Но ты мне поможешь? — уточнил он, помолчав. — Драконы ведь должны помогать друг другу.

— Никогда о таком не слышал, — невольно засмеялся Эмбервинг. — Или ты начал писать собственную Драконью книгу, Хёггель?

Из очага вдруг потянуло дымком, хотя ни единого полешка в нём не было, и через дымчатую завесу в башню выбрался Алистер. Эмбервинг с неудовольствием чихнул от поднявшегося пепла.

— Здравия на долгие лета, — сказал ему король эльфов. — Вы такую занимательную беседу ведёте, что я не удержался и решил присоединиться.

— И откуда это только ты всё знаешь? — поражённо воскликнул Хёггель.

Алистер со значением улыбнулся, но отвечать не стал. Вместо этого он обернулся к Дракону:

— Ты в самом деле решил подсобить Хёггелю в его… «крестовом походе» против ведьмы?

— Скорее присмотреть, чтобы не натворил лишнего, — подумав, ответил Эмбервинг. — Одного его отпускать ни за что нельзя.